— Ладно, ладно, какая авиакомпания? Лукас записал на листке бумаги все данные, повесил трубку и пошел к Дженнифер. — Не буду тебя ни о чем расспрашивать, — сказала она с улыбкой. — Если хочешь, я тебе расскажу. Но мне необходимо, чтобы ты дала свою клятву. — Не-а. Проживу и так, ничего не зная, — ответила она, продолжая лукаво улыбаться. — И если ты собираешься лететь самолетом, тебе стоит распечатать бурбон. * * * Самолеты, совершавшие рейсы между Миннеаполисом и Сидар-Рапидс, были вполне надежными. Здесь никогда не случалось авиакатастроф. Именно так и говорилось в рекламе этой компании. Лукас вцепился в подлокотники своего кресла мертвой хваткой. Пожилая женщина, сидевшая в соседнем кресле, с любопытством наблюдала за ним. — Вы что, в первый раз летите? — спросила она, когда самолет уже набрал высоту. — Нет. К сожалению, — ответил Лукас. — Лететь на самолете гораздо безопаснее, чем ехать на машине, — сказала женщина. — Это даже безопаснее, чем переходить улицу. — Да, я знаю. Он смотрел прямо перед собой и желал, чтобы старушку хватил удар. Или еще что-нибудь произошло, только бы она замолчала. — У этой авиакомпании прекрасные показатели безопасности полетов. У них ни разу не было авиакатастроф. Лукас кивнул и промычал: — Угу. — Не переживайте, через час мы уже будем на месте. Лукас повернул к ней голову — ему показалось, что со скрипом, как будто у него проржавел позвоночник. — Через час? Мы уже летим черт знает сколько. — Всего десять минут, — уточнила женщина. — О Господи! Психолог у них в полиции как-то объяснил ему, что он боится потери контроля. Он говорил Лукасу: — Вы никак не можете свыкнуться с мыслью, что ваша жизнь находится в чужих руках, независимо от того, насколько умелы эти руки. Вы всегда должны думать о том, что ваша жизнь постоянно находится в чужих руках. Вы можете ступить на мостовую, и вас собьет какой-нибудь пьянчуга в «кадиллаке». Гораздо больше шансов погибнуть так, чем в авиакатастрофе. — Но в случае с пьяным водителем, возможно, я бы смог заметить, как он приближается. Я мог бы это почувствовать и отскочить. Мне могло бы повезти. Или что-нибудь еще. Но когда летит самолет… — Лукас жестом изобразил, как самолет падает носом вниз. — Шлеп. И все всмятку. — Это неправильно, — возразил психолог. — Я понимаю, — ответил Лукас. — Я хочу знать, как мне с этим бороться. Психолог покачал головой. — Ну, можно подвергнуться гипнозу. Еще есть книги, которые могут помочь. Но на вашем месте я бы просто выпил пару стаканчиков. И постарался бы не летать самолетами. — Может быть, какие-нибудь лекарства? — Можно принять успокоительное, но от него будет тяжелая голова. Я бы не советовал ничего принимать, если вам нужно быть в форме и ко всему готовым там, куда вы летите. Во время полета до Сидар-Рапидс спиртные напитки не предлагали. Таблеток у него не было. Когда самолет выпустил шасси, у Лукаса оборвалось сердце. — Мы всего лишь идем на посадку, — с готовностью объяснила соседка. — Знаю, — проскрипел он. * * * Лукас сдал обратный билет на самолет. — Вы получите не полную стоимость, — предупредил его служащий. — Это не самое страшное, — ответил Лукас. Он взял напрокат машину, чтобы на ней вернуться в Миннеаполис, и поехал в сторону полицейского участка, который находился в старом доме, похожем на четырехугольную бетонную коробку. Полицейский по имени Макэлрени уже ждал его. — Кэрол Макэлрени, — представился он. У него были крупные зубы и пышные усы. Одет он был в спортивную куртку в клетку, коричневые брюки и коричневые с белым ботинки. — Лукас Дэвенпорт. — Они пожали друг другу руки. — Мы вам признательны за все. Мы завязли. — Я слышал об этом. Сержант Андерсон сказал, что вы не подозреваете в этом Спаркса, но, возможно, он что-то знает. Это так? — Да. Возможно. — Пойдемте посмотрим. Макэлрени провел его в комнату для допросов. — Мистеру Спарксу у нас не нравится. Он считает, что с ним поступили несправедливо. — Он просто сукин сын, — сказал Лукас. — Вы нашли его девчонку? — Да. Уж очень молоденькая. — А разве они не все молоденькие? Когда Лукас вслед за полицейским из Сидар-Рапидс вошел в комнату, Спаркс сидел на одном из трех металлических стульев. «А он стареет», — подумал Лукас, глядя на него. В первый раз он увидел Спаркса на улице в начале семидесятых годов. Тогда у него были длинные курчавые черные волосы. Теперь он был весь седой, а его лоб прорезали глубокие морщины. Нос был сплющен в лепешку, кривые зубы пожелтели от никотина. Он явно нервничал. — Дэвенпорт, — сказал Спаркс, не выказывая никаких эмоций. Глаза у него были такие же желтые, как и зубы. — Спарки! Сожалею, что у тебя опять неприятности. — Перестань молоть чепуху и говори прямо, что тебе от меня нужно. — Я хочу знать, почему ты удрал из города через пятнадцать минут после того, как одной из твоих девчонок всадили нож в сердце? Спаркс вздрогнул. — Так вот… — И не ври мне, Спарки. Мы только хотим узнать, куда ты выбросил нож. — Лукас внезапно замолчал и посмотрел на Макэлрени. — Вы объявили ему его права? — Только по обвинению, связанному с проституцией. — Господи, надо сделать это еще раз, где моя карточка… Лукас потянулся за своим бумажником, но тут заговорил Спаркс. — Эй, Дэвенпорт, подожди, — сказал он еще более озабоченно. — У меня есть свидетели, которые подтвердят, что я ничего такого не делал. Мне эта девчонка нравилась. Лукас засунул бумажник обратно в карман. — Ты видел, кто это сделал? — Ну, я не знаю… Дэвенпорт наклонился вперед. — Лично я не думаю, что это сделал ты, Спарки. Но ты должен дать мне нечто такое, над чем я мог бы работать дальше. С чем я мог бы вернуться. Ребята из отдела по борьбе с проституцией имеют на тебя зуб. Ты знаешь, что они говорят? Так вот, они говорят: «Конечно же, он не виновен в этом. Но он виноват во многом другом, и за это его можно брать. Засадим старика Спарки в Стилуотер, это решит множество проблем». Вот что они говорят. Еще они обнаружили у твоей дамочки в сумке кокаин, это тоже не пойдет тебе на пользу… Спаркс облизнул губы.