«Неплохо, гринго, — комментирует в наушнике Серхио Лопес, и его Кирихара даже рад слышать. — Я имею в виду: успешно врать, выглядеть уверенно и ориентироваться в плане и на местности без подготовки трудно. Блин, — он отвлекается, — опять крошка священник чем-то недово… Ой, Сэл, да ладно тебе, не ори!» И отключается. Кирихара коротко ухмыляется про себя. В этой миссии у них с Серхио Лопесом самые прикладные задания, так что вопреки рацио Кирихара чувствует уютное единение. Ну, насколько он вообще может чувствовать сейчас что-то, кроме «Господь, помоги мне, пожалуйста, Господь». Достижение следующей цели оказывается легче, чем двадцатиминутное сидение в неподвижности под столом, но сложнее всех предыдущих. По словам Николаса, четвертый компьютер должен находиться в той части офисов, где у бюро по продаже элитной недвижимости располагаются ВИП-конференц-залы. Судя по подслушанному разговору, бронирует их исключительно руководство и только для встреч с теми, кто готов заплатить за квартиру не меньше пары миллионов. С самым невозмутимым видом Кирихара опускается на кожаный диван и достает телефон. В приемной просторно. С лаконичными, пахнущими свежим пластиком интерьерами Кирихара успевает сродниться. Расписание фирмы у него есть (спасибо Николасу, которому компьютер офис-менеджера оказывается на один зубок). Кирихара внимательно просматривает клиентов, записанных на сегодня. Сплошь иностранцы. Французский, суахили, корейский, немецкий. Немецкий подойдет. Если верить часам на стене, встреча с немцами началась сорок минут назад, но его это не смущает. Что его смущает, так это: «Соскучился, птенчик? Боюсь себе представить, какие твои приключения я пропустил». Уж лучше еще двадцать минут под столом на корточках. Кирихара поднимается с дивана, выходит в другой зал и направляется прямо к красивой девушке на ресепшене. — Добрый день, — говорит он по-английски с легким немецким акцентом. — Я из Bundesverband der Dolmetscher und Übersetzer[4]. — И, естественно, на бейдже у него написано совсем другое. Но люди не обращают внимания на бейджи, если разговаривать с ними, глядя в глаза. — Встреча должна была начаться двадцать минут назад, я сильно опоздал. Не ожидал, что в Джакарте такой сильный трафик. Ich bin zum ersten Mal hier. Verstehen Sie mich?[5] По ее лицу понятно, что ни черта она не понимает. «Ого, как тебя понесло! У тебя хороший немецкий. Человек скрытых талантов, а?» — веселится Рид. Ни одна мышца на лице Кирихары не дергается. Девушка понимающе улыбается, совершенно не обращая внимания на бейдж, просит подождать минутку и куда-то звонит. «Чем еще удивишь?» — тут же спрашивает Рид. Они не так давно знакомы, чтобы Кирихаре сложно было его удивить. Если бы ему хотелось удивлять, конечно. «Готовка? Вязание? Можешь хвостик вишенки узелком с помощью языка связать?» Без комментариев. Кирихара может гордиться своим непроницаемым лицом. «Или, может, ты…» Договорить отвлекающий фактор не успевает. — Вы из немецкой конторы? — вылетает к нему запыхавшийся индонезиец в деловом костюме. Несмотря на сухую кондиционерную прохладу, он вспотел. — Bundesverband der Dolmetscher und Übersetzer, — кивает Кирихара. — Не думал, что они еще кого-то пришлют, но слава богу! Пойдемте, у нас тут полный… — Он проглатывает ругательство. «…Можешь рисовать идеальные круги без циркуля? Или, может быть, отрыгнуть по нотам гимн Америки?» — увлеченно продолжает Рид. Отвлекаться на Рида, работая под прикрытием, — то, что нужно для провала. Кирихара проваливаться решительно не собирается. Поэтому он старательно вслушивается в слова — быстрый взгляд на бейдж — Юсуфа Халима. Тот тараторит, пытаясь ввести его в курс дела как можно быстрее. Когда он проводит Кирихару в коридор с конференц-залами, тот незаметно сдергивает с себя бейдж и прячет в карман брюк. — Вам нужно поговорить с каждым и каждого оформить в отдельные бланки, образцы на столе. Сейчас ваш клиент — господин Куглер, — он так коверкает немецкую фамилию, что Кирихара едва угадывает. — Надеюсь, ваше начальство вам все объяснило? Предельная вежливость, юридические вопросы решаем после, вам нужно только помочь заполнить документы. Пятая дверь слева. — Он вытирает пот с верхней губы и кивает дальше по коридору. Если бы идеальные планы всегда идеально претворялись в жизнь, этот Юсуф Халим пошел бы своей дорогой, но он смотрит вслед, и Кирихаре приходится открыть белую фанерную дверь перед собой и все же войти в кабинет. — Guten Tag, — здоровается он, а за спиной щелкает замок. Господин Куглер оказывается мужчиной с тонкими бровями, большими глазами и безвольным ртом. Он кивает в ответ и встает, Кирихара пожимает ему руку через стол. Служащий говорил с ним по-английски. Значит, знание местного языка ему не понадобится и он без проблем сможет сыграть свою роль, а потом пойти и закончить начатое. Часы над выключенной смарт-доской показывают 19:43 — до окончания официального рабочего дня еще больше часа, а это значит, что все он успеет, если не произойдет ничего из ряда вон выходящего. — Mein Name ist Ryoga Sanada. Heute werde ich diese Dokumentation zu ausfüllen helfen, herr Kugler[6]. — Кирихара выдвигает стул и садится напротив Куглера. «Герр Куглер, — неожиданно (ожидаемо) раздается голос Рида, раскатывающего каждую мягкую немецкую «эр» в длинный рычащий звук. — Звучало бы эротично, если бы не было именем какого-то левого мужика». «Левый мужик» подтягивает к себе первый бланк, берет казенную ручку и вопросительно смотрит, останавливаясь на первой же графе. Документ составлен на английском. Как можно жить в наше время и не знать английского — непонятно, но Кирихара здесь не затем, чтобы судить. Остается надеяться, что он вспомнит всю необходимую лексику, иначе будет выглядеть как неудачник. Он читает, потом переводит: — Ihr Name, Ihr Vorname. Also…[7] — Он тыкает пальцем в графу ниже. «Как же он старается… как же он старается», — насмешничает Рид. Замечательно, а нельзя выключить микрофон? Ты и так разговариваешь сам с собой. — …А также серия и номер паспорта. Потом — номер мобильного телефона в международном формате, — заканчивает Кирихара, не меняя интонации. Пока господин Куглер шкрябает черной ручкой по бумаге, он позволяет себе перевести взгляд в окно и не позволяет вздохнуть. Вздыхать еще рано. От «вздохнуть» его отделяют два компьютера и неизвестно сколько часов туго натянутых нервов. «Ах и ох, — весело протягивает Рид. — А ты точно из Майами?» Ага, мрачно думает Кирихара, все с тобой понятно. Ну глупо было полагать, что у Церкви нет своего Николаса, который найдет все на всех. Зачем, правда, запоминать такую бесполезную информацию, как место рождения рядового агента, неясно. — …Следующая графа — дата рождения, потом семейное положение. «Я был в Майами один раз, — как-то неуместно ударяется в воспоминания Рид. — Девочки в коротких шортах, мальчики без рубашек, палящее солнце — красота. Веселье, вечеринки, буйство красок. Вообще не могу тебя в этом представить!» Пытаться соотнести свое ложное представление о Кирихаре со своим ложным представлением о Майами — бесполезное занятие, прямо-таки под стать Риду. Только было бы, конечно, здорово, если бы он решил заняться этим не сейчас. — Детей указывать не нужно? Кирихара не имеет ни малейшего понятия, о чем идет речь в этих бумажках, но убедительно делает вид, что уже не первый раз находится в подобной ситуации, говоря: — Если будет соответствующая графа. «Ты, наверное, из тех, кто сидит в углу и не танцует! Вот все люди делятся на тех, кто танцует, и тех, кто не танцует. Ты не танцуешь, — глубокомысленно говорит Рид, а потом продолжает: — Знаешь, из какого это фильма?» Господин Куглер смотрит на Кирихару, постукивая ручкой по столу. Тот склоняется над листом, читает следующую строку и переводит: — Судимости или судебные запреты. «Ответ неверный! Это из “Стражей Галактики”». — Укажите, если есть. Господин Куглер кивает и принимается писать, аккуратно выводя печатные буквы. Кирихаре приходится начать дышать по счету, чтобы не взвыть. Он ловит свое отражение в ближайшей зеркальной поверхности. Этой поверхностью оказывается стакан, и, установив с собой зрительный контакт, он повторяет этому уставшему джентльмену: «У тебя отличная выдержка, и это факт. Ты флегматик. Флег-ма-тик. Твоя семья не хотела бы этого для тебя, но ты со всем справишься»… «Мое житейское наблюдение: как люди танцуют, так они и занимаются любовью», — делится Рид. И голос у него еще счастливый-счастливый такой, будто бы за подобные житейские наблюдения обычно по голове гладят и на Нобелевскую премию мира номинируют. Кирихара номинировал бы за такое только на бан в этом голосовом канале. Господи, да это же дурость. Это так не работает. А самое омерзительное — фраза «мое житейское наблюдение» дает карт-бланш на любую ересь. Он несколько секунд пялится в затылок на отвлекающегося от заполнения Куглера, открывает рот — не говорит ничего, только воздух втягивает — и, чтобы занять чем-то руки, массирует уставшие глаза под очками. «А может, переспим?» Что, прости? «Ну просто чтобы проверить мое житейское наблюдение!» От того, что ты проверишь свое наблюдение на мне, устало думает Кирихара, более валидным оно не станет. Он вздыхает, глядя на то, как кондиционер колышет волосы на лысеющем лбу герра Куглера, и указывает пальцем: — Вы пропустили. Текущий адрес проживания по визе тоже надо указывать. Самое ужасное, что Рид расценивает это совершенно особым способом: «Судя по тому, как томно прозвучала твоя “эр”, ты проникся». Рид будто бы ждет реакции и логично ее не получает: Кирихаре все еще нельзя говорить с ним вслух. Это только лишний раз подтверждает: Рид всего лишь показушный клоун. Что и требовалось доказать. Следующий вопрос. Куглер протягивает Кирихаре заполненный бланк, а сам берет пустой из небольшой стопки. Впрочем, это и стопкой не назовешь — пять листов, от силы шесть. На этот у них ушло около семи минут, семь на шесть — сорок два, столько времени у него нет, а тут еще… «Я листал твое досье. Майами, двадцать седьмое сентября, Весы. — Он выдерживает паузу, а потом добавляет с легкой небрежностью: — Проблемы с детектором лжи при поступлении, рост метр девяносто, гей». Кирихара понимает, к чему идет этот разговор. Хочется состроить ироничное выражение лица (Рид не может его увидеть) и ответить (зато Рид может его услышать) что-то в духе: «То, что мне нравятся мужчины, не значит, что мне нравитесь вы». Потому что Рид ему действительно не нравится, он раздражает. Пусть это и не отменяет того, что, возможно — гипотетически, — Кирихара действительно был бы не прочь попробовать. Не прочь — это не за, если что. — Здесь вы должны выбрать тип страхового полиса, — терпеливо произносит Кирихара, проводя пальцем по свободным клеткам под галочку, — и отметить его. «Ты считаешь себя сдержанным», — недавно сказал ему Рид.