— Но ты не предатель, Рид. И Салим знает это лучше остальных. Черт побери, да Салим его лучший друг — было бы обидно, если бы он не знал это лучше остальных! И если Салим думал, что Рид мог прикончить Девантору, а потом понять, что это было опрометчиво, и решить просто скрыть этот маленький факт — а Салим, скорее всего, так и думал, — то его неимоверно бесило, что он не сказал об этом. — Да знаю я, — признается Рид. — Он думает, что я мог втихомолку натворить херни. Только я не похищал сраного Девантору, Нирмана. И, выруливая на загородную трассу, он обещает: — Но я выясню, кто это сделал. * * * Спустя сто баксов, пятнадцать звонков, пачку снеков с лососем и одну драку, из которой Риду приходится стратегически выйти проигравшим, он оказывается в пригороде Депока. От места, где он сегодня проснулся, его отделяет два часа езды, и он очень сильно надеется, что весь этот путь был проделан не зря. В тачке Салима есть магнитола и кондиционер. Да, жизнь занесла его в жопу, но, по крайней мере, она позаботилась, чтобы ему здесь было комфортно. В идеале иметь бы еще две руки, чтобы вести машину, но Рид не жалуется. Левая все еще уютно лежит в платке. Мягко вдавливая педаль газа, он игнорирует второй звонок от Нирманы. Звонки идут не подряд, с разницей в сорок минут, а значит, ничего срочного не случается. Ну и отлично. Толково он поговорит с ней, когда поймет, напал ли на правильный след или все-таки оказался лохом, слишком рано начав поносить людей Салима. Он едет в одиночестве целых четыре трека по «Горячим хитам ФМ», когда на горизонте вырисовывается лазурный «Пежо». Дорога битая, это пригород пригорода, и в середине буднего дня здесь должно быть пусто. Солнце висит в небе, как лампочка на проводе. За окном жарко, в машине холодно, а «Пежо», получается, первая тачка, которую Рид встречает здесь за пятнадцать минут. «Пежо» едет в ту же сторону, что и он. Он еще раз проверяет адресок: глядит одним глазом в телефон, другим — на дорогу, неторопливо обгоняя случайного попутчика. В авто Салима тонированные окна — он всегда был стеснительным мальчиком; в «Пежо» тоже. Рид решает лишний раз не выдумывать, но запомнить. Он обгоняет и едет дальше. Цивилизация сюда пока не добирается, сплошные остовы зданий да заводы. Спустя какое-то время среди антропогенного рельефа начинают все чаще вырисовываться деревья, а это значит, Рид подъезжает к точке Б. Добро пожаловать за черту Джакарты. Судя по координатам, его цель — шестая из встреченных им по улице недостроенных пятиэтажек. Рид паркует машину среди деревьев, там, где погуще, чтобы не заметили с высоты. Влажные густые леса Явы не раз служили ему хорошим прикрытием, не подвели и сейчас: укромно укрывшись на пригорке, он получает хороший обзор на подъездную дорогу к зданию и некоторую часть самого здания. У будки охранника Рид то и дело видит вооруженного мужика — видимо, дежурного, — но лица не узнает. — Ладно, — бормочет он, устраиваясь поудобнее на сиденье и приготовившись к долгому наблюдению. — Ладно. Посмотрим. Подождем. Долго ждать не приходится. Спустя три минуты после того, как Рид решает для комфорта стянуть кроссовки, к пятиэтажке подъезжает тот самый лазурный «Пежо». А еще спустя полминуты из «Пежо» выходят… о, как же они выходят… Рид видит все фигуры. Одна венчается темненькой головой и выделяется сдержанно-гавайской рубашкой. Вторая — долговязая, с головой светлой. Рид готов поклясться: еще до того, как он понимает, кто это, у него, аки у экстрасенса, начинает ныть плечо. Ах, как было бы хорошо, если бы его плечо теперь начинало ныть всегда, когда он видит крысу. Следом появляются высокая женщина, гора мускулов — июнь в календаре сексуальных пожарников — и несуразный сгорбленный паренек. Все они Риду знакомы. Кирихара захлопывает дверцу и замирает. Инспектор Арройо что-то говорит ему, с такого расстояния выражения лица не разобрать. Веснушечка — боже, дай памяти, как его зовут — топчется, уткнувшись в телефон; Капитан Америка разминает грандиозные плечи, а большая начальница обводит периметр взглядом. Вся эта вечеринка может значить только одно: Рид все-таки работает лучше людей Салима. — Интересненько… — с удовольствием тянет Рид, откидываясь на сиденье. — О-о-очень и-и-интересненько! Он чувствует легкое покалывание в воображаемой области мозга, которая отвечает за предвкушение скорой мести. В прекрасном городе Джакарте каждый уголовник хранит под подушкой пистолет и списочек своих недругов, чтобы на ночь перечитывать и не забывать, кого при возможности нужно пристрелить. В каждом втором таком списочке каллиграфично было выведено имя Эйдана Рида. Список самого Эйдана Рида был на редкость коротким — полтора мудака. Рид был отходчивым, легко злился, легко прощал, и чаще всего у него не было времени кого-то всецело ненавидеть: нужно было стащить побольше и удрать побыстрее. Эллиот Кирихара ненависти, может, и не заслуживал, но он умудрился кидануть, разозлить, разочаровать и подстрелить Рида одновременно. И, поудобнее устраиваясь на своем наблюдательном пункте, Рид знает: скоро Эллиот Кирихара сполна получит причитающееся. * * * В целом Николасу потребовалась почти неделя, чтобы выйти на их след, — а это значит, что над легендой для этих парней работали лучшие спецы. Кирихаре это не нравилось. Подвох в Джакарте поджидал за каждым углом… Тем более в местечке вроде этого. Копы обосновались в недостроенном пятиэтажном здании, затерянном где-то на перекрестках дорог в буйных яванских лесах — те подступали к городу довольно близко. Удачная позиция — прямо рядом с Джакартой, но достаточно далеко, чтобы не быть на виду. Тем более это позволяло им не стесняться: Кирихара оценил ящики с оружием среди раскиданных матрасов, телевизоры с выведенной с городских камер картинкой и несколько канистр с бензином на случай, если понадобится быстро уничтожать следы. Здесь тихо, грязно и опасно — именно так, как и должно быть на заброшенных стройках, где обосновались полицейские, оставшиеся без прикрытия. Кирихара быстрым взглядом оценивает пути отхода — не то чтобы у него большой опыт, но он быстро учится — и шансы, с которыми получится этими путями отхода воспользоваться. В принципе, если прошмыгнуть быстро… — Приятно видеть вас при других обстоятельствах, — сдерживает обещание Арройо и улыбается самой вежливой из своих улыбок. Лукман Перети, он же Юда Ваххаб, в одночасье переквалифицировавшийся из головореза в капитана особого отдела полиции, даже не встает с ящика, на котором сидит: просто поднимает на них взгляд, знакомый каждому американскому агенту за границей, — не то чтобы у Кирихары и в этом большой опыт: «Черт, американцы». К его чести, вслух он этого не произносит. Пара его людей маячит в зоне видимости, один сидит, подобрав по-турецки ноги, на матраце перед двумя ноутбуками. Масао. Гема. Без разницы. Кирихаре сейчас все без разницы. — Не надо любезничать, — говорит их капитан, не покупаясь на вежливость Арройо. — Или обсуждаем дела, или расходимся. Вы сказали, у вас есть важная информация. Пока Арройо, все так же улыбаясь, рассказывает Юде самую горячую новость дня — вы только представьте себе, а оттиски-то… — Кирихара тревожно думает об Эйсе, оставленном внизу. Бирч, как всегда, самоустраняется из любого разговора, молча наблюдая со стороны и предоставляя Арройо вести беседу от лица агентов. Кирихара уже достаточно поработал с ними, чтобы понимать: она человек действия, не слова. Она не из тех агентов, которые разговорят или добудут информацию, втеревшись в доверие или запустив нужный крючок, — нет, она будет просто… Смотреть. Анализировать. А потом прикажет стрелять. — Это все объясняет. — Юда задумчиво кивает. — Меня тоже удивило, когда оказалось, что оттиски в той машине. Не укладывалось в голове, почему Басир решился… — Отправить их куда-то вместе с Эйданом Ридом, — заканчивает за него Арройо, — да, мы тоже об этом подумали. Но на самом деле мы до сих пор заинтригованы, — он щурится с весельем, — почему Эйдан Рид оказался жив? Услышав то самое имя, Кирихара наконец начинает уделять внимание этому разговору. А лицо Юды, и без того не слишком эмоциональное, становится сложночитаемым. Ответ оказывается до боли предсказуемым. — Потому что это Эйдан Рид. — Он со вздохом поднимается с ящика и засовывает руки в карманы, глядя на них с легким снисхождением. — Что вы о нем знаете? Арройо оглядывается на других агентов, будто проверяя, насколько их повеселила шутка, которая до жути повеселила его. Кирихаре не смешно ни капли, поэтому он и отводит взгляд в сторону, пытаясь исключить себя из этого разговора. Арройо, скрывая улыбку, говорит: — Мы успели познакомиться. Думаем, одного знакомства с ним достаточно, чтобы понять о нем самое главное. — Вот именно. Тогда вы поймете, — серьезно говорит Юда, — если я скажу, что нельзя просто взять и ответить на вопрос «почему Рид оказался жив». Он выпутывается из ситуаций, из которых в принципе невозможно выпутаться. — И это вас бесит. Юда мрачнеет: — Я полицейский. Моя задача — охранять порядок в этом городе. А Эйдан Рид — антоним к слову «порядок». — Думаю, что Ольберих Басир с вами согласен, мистер Ваххаб. — Ну хоть в чем-то мы можем быть согласны. — Он пожимает плечами — не драматично, не недовольно, абсолютно равнодушно. Такое совпадение в позициях его абсолютно не коробит. Юда кажется настолько незамутненно адекватным, что его под колпаком в музее показывать можно, — в Джакарте таких мало. — Как я понимаю, причина ваших разногласий кроется в другом. — Арройо задумчивым взглядом скользит по помещению: распечаткам на стенах, план-схемам на столах, технике. — Ольберих Басир… За тот срок, что мы здесь, мы многое о нем слышали. О том, что он вытесняет другие группировки… — Ольберих Басир никого не «вытесняет», агент Арройо, — Юда даже не старается скрыть раздражение — просто оно у него тоже подернутое пеленой муштры, адекватное. — Ольберих Басир пожирает и перемалывает. Вы не найдете на архипелаге ни одного другого настолько беспринципного и необоснованно жестокого дельца. Он сжигает фабрики конкурентов вместе с рабочими, оставляет целые поселения без средств к существованию. И никто. Ничего. Не может с этим сделать. — Вы хотите его убить? — нейтрально спрашивает Арройо. — Я хочу его арестовать, — с нажимом отрицает Юда. — Но это сложно, когда вся система, которая должна наказывать преступников, в руках преступников. Вы иностранцы, и я поясню вам, как это работает у нас тут. Картель — это опухоль. Она поразила все: криминальный мир, госструктуры, органы правопорядка… Мы работали под прикрытием не потому, что вся полиция собиралась поймать Басира, а потому, что даже полиция не должна была знать, что кто-то собирается его поймать. Чувствуете разницу? Непонятно, что там насчет Арройо, но Кирихара чувствует. И от того, что он чувствует, ему даже слегка не по себе. Каждый раз, когда ему кажется, что вот, он понял, он осознал, он видит картину если не целиком, то хотя бы правдоподобно, — в эти моменты рамки и глубины расширяются, и все оказывается еще хуже, чем ему казалось. Арройо тем временем продолжает ненавязчиво двигать беседу в нужное ему русло. — Я думал, ваша цель — оттиски. — Нам плевать на оттиски, — отрезает Юда. — Наша цель — Басир. На этот раз Арройо молчит, позволяя Юде развить мысль. Тот делает паузу, но поясняет: — То, что вы слышали, — правда. Аппетиты у него становятся все больше. Басиру тесно в Джакарте, и, вполне возможно, он вот-вот дозреет до альянса с кем-нибудь с материка. А оттиски вашего Гринберга… Он морщится. — То, что Басир завладел оттисками, все ускорило. База, которую он строил на малайзийских островах, резко обрела назначение. Он всегда умело перегруппировывал ресурсы… Возможность взять его на горячем таяла на глазах: если Басир ускользнет в Малайзию вместе с оттисками, нам его никогда не схватить.