Сейчас она была очень домашней, идеально вписавшейся в его дом. Мирон не спешил отходить от дивана. Его, как магнитом тянуло к Лиде. И не только физически. Когда он настолько сильно успел встрять? Влюбился… Да, сука, влюбился! И это ни к чему хорошему не приведет. Одно дело – договорные отношения. Другое – чувства. Его же сорвет. Не сегодня, так завтра. Он себя знал. Или… нет? Мирон, глуша эмоции, вернулся к столешнице, на которой стояла вторая кружка чая. Пока лучше воздержаться от тесного общения с Лидой. Пусть спокойно попьет напиток. А потом… Он хотел её себе. Снова. Опять. Вновь. Дико соскучился. Со своими чувствами он разберется потом. Не за эти оставшиеся дни. Две ночи, и Лида уедет. Мирон уже решил, что сам отвезет её в город. Ему тоже пора выходить «в люди». Степан бьет тревогу и уже открыто намекает, что хорош ему, Скифу, прохлаждаться в берлоге. Пора дела решать и закрывать оставшиеся прорехи. Не зря кто-то поспособствовал его выходу по УДО. Мирон тоже наблюдал, как Лида пьет чай. Неспешно, иногда щурясь и не желая выбираться из теплого укрытия. Придется. Мирон первым отставил кружку. И направился к Лиде. Та догадалась о его намерениях без лишних слов. Тоже отставила кружку в сторону. Мирон подошел к дивану и протянул руку своей красивой девочке. – Хочу тебя. Пошли в спальню. Сегодня он будет любить её медленно. * * * На кухню они вернулись, когда за окнами стемнело. Световой день короткий. Из-за того, что снег толком ещё не выпал, серость за окном не прибавляла света. Лида снова решила приготовить ужин. – Чем-то хочется себя занять, – проговорила она, смущенно улыбаясь. А Мирон плыл от Лиды, хлопочущей на кухне. Она деловито открывала шкафы, доставала продукты. – Пожарить картошку с мясом или потушить? – спросила она, поворачивая голову в сторону Мирона. Тот сидел на диване и наблюдал за ней. Они точно поменялись местами. Мирон хотел присоединиться к Лиде, помочь ей, но та мягко сказала, что не стоит. – Что тебе легче, то и готовь. Мы с Архаем всеядны. – Тогда будет тушеная. На ужин жареная тяжеловата всё-таки. Немного осипший голос Лиды напряг Мирона. Мужчина нахмурился. Он снова перестарался? Брал в горло долго? Вроде был осторожным. Или нет? Мирон попытался проанализировать, как входил в рот Лиды. Получалось откровенно хреново. Когда Лида легла на кровать, послушная, голая, многие здравые мысли напрочь уносило из головы Скифа. Если ей было больно, какого она не сказала! Почему не оттолкнула его, если засаднило? Ответ он знал. И он ему не нравился. Не нравились ему и мысли, что снова и снова возникали у него в голове. Что будешь делать дальше, Скифский? Лида достала из холодильника размороженное мясо, овощи. Из контейнера в раковину переложила необходимое количество картошки. Включила воду. И вот тут девушка замялась. Мирон подался вперед, готовый сорваться и помочь. Но помощь не потребовалась. Лида решала, снимать ли часы перед готовкой. Сняла. Она носила обычные кварцевые часы недорогой фирмы, на дешевом браслете. Такие стоят не больше ста евро в часовых отделах. Одно время Мирон увлекался часами, у него на квартире даже имелась неплохая коллекция. Семен Барсов, больше известный в их окружении, как Барс, финансист от бога, был фанатом часов. И когда они видели у него новую «омегу» или «брегет» поначалу зубоскалили. Потом и сами втянулись. Мирон не сказал бы, что разбирается в часах. Одного взгляда на часы Лиды хватило, чтобы сделать выводы. Скиф пометил в голове, что Лида носит кварцевые. На её тонком запястье часики смотрелись изящно и красиво. Больше на девушке не было никаких украшений. Даже сережек. – Красивая, может, вина? – Я бы выпила сока. – Сейчас будет. Мирон лениво поднялся и направился к кухне. Ему не сиделось на месте. И дело не в том, что он рвался готовить ужин, или ему не нравилось вальяжно полеживать на диване. Дело в ней. В Лиде. Из холодильника забрал яблоки. Мирон заметил, что Лида чаще всего из фруктов ест именно их. Достав комбайн, мужчина нарезал яблоки на дольки и закинул их в него. Лида обернулась и улыбнулась. – Спасибо. Мирон ничего не ответил. Продолжил смотреть на Лиду. И вот как он её отпустит, скажите на милость? Врос он в неё. Прочувствовал. Мирон не верил в «узнавание» между мужчиной и женщиной. Они или заходят друг другу сразу, или со временем начинают испытывать привязанность, схожую с влюбленностью. Это было его мнение. Он его никому не навязывал. Лида явно к нему ничего подобного не испытывала. Прикрываться договором и тем, что Мирон её сейчас отпустит и потом будет завоевывать, не прокатывало. Завоевывать он не умел. Отпустить – не вариант. От содержания она отказалась. Значит, будет думать. Время есть. Их отношения договором не ограничатся. Их контракт – лишь временной отрезок, не более. Фишка заключалась в том, что по окончанию договора у него не будет прав на Лиду. И эта мысль свербела в голове, стучала, била, пробивая в самом Мироне брешь. Делая его слабым. Скиф не любил чувствовать себя слабым. – Сок готов. Мирон взял наполненный почти до края стакан и протянул его Лиде. – Поставь, пожалуйста, вот сюда, – кивнула влево на столешницу. Мирон поставить-то поставил, а вот отойти от Лиды уже не смог. Её аппетитная попка снова не давала ему покоя. Как мимо такой красоты пройти? Его рука собственнически опустилась на ягодицы и сжала полушарие. На этом Мирон не остановился. Вторую руку положил на поясницу Лиды, заставив ту прогнуться. – Мирон… – Тсс… Я только потрогаю, – надсадно заметил он, не в силах сдержаться. Наваждение какое-то… Безумие. Разве может девочка вызывать в груди пламя? Негаснущий огонь? Может… Лида тому пример. Вода продолжала литься из-под крана. Лида отложила нож и негромко засмеялась.