Детская привязанность к Марку Зимину, переросшая во взрослую влюбленность или в то, что я придумала в своем воображении, оказалась для меня фатальной. Надо уже просто смириться с тем, что он никогда не посмотрит на меня как на равную, и совсем не важно, насколько успешной будет моя модельная карьера и сколько красных дипломов я получу. Он видит во мне только бесплатное приложение к Стасу, за которым нужно приглядывать, пока большой старший брат занят важными делами. Ну и к черту! Вечер испорчен, но, возможно, его еще можно спасти. Чувствую, что больше не могу здесь находиться. Мне нужно на воздух. А еще лучше, отправиться в другой клуб, в другой город, а, может, и на другую планету. Там, где не будет этой унизительной опеки. Там, где я смогу делать все, что захочу, когда захочу и как захочу. – Уже выхожу, – раздраженно кричу, когда в очередной раз раздается громкий стук в дверь. Щелкаю замком и, не глядя на сумасшедшую, которая ломилась в кабинку все это время, возвращаюсь к раковине. Ополаскиваю лицо под ледяной водой, мысленно радуясь, что, собираясь этим вечером, накрасила ресницы водостойкой тушью. Делаю несколько глубоких вдохов и медленных выдохов. Почти хорошо. Почти прихожу в себя. Только это напряжение, которое возникает всякий раз, когда Зимин оказывается рядом, никак не желает уходить. Как же надоело… Поднимаю глаза, чтобы в последний раз взглянуть на себя в зеркало и цепенею, когда ловлю в отражении полный ярости взгляд. – Какого черта ты делаешь в женском туалете, Марк? – устало спрашиваю я, стараясь подавить горячую вспышку неконтролируемой радости в груди. – Какого черта ты делаешь в этом заведении, Ариана? Здесь тебе не место, – цедит он мрачно. – Перестань строить из себя моего папочку и проваливай! – отвечаю в тон Марку, пытаясь протиснуться через узкий проход между дверью и его крепким телом. – Не так быстро, Ариана, – горячие ладони опускаются на мою талию, вынуждая меня остановиться. В замешательстве поднимаю на него глаза. Секунда, две. Разряд. Ток по венам. Мой боевой настрой стремительно ускользает, и Зимин, конечно, это замечает. Не давая мне возможности протестовать, он перехватывает мое запястье и, крепко сжав его пальцами, тянет прочь из туалета… И из клуба. – Куда ты меня тащишь? – выкрикиваю раздраженно, но Марк лишь плотнее сжимает челюсти и ускоряет шаг, заставляя меня буквально бежать, чтобы поспевать за ним. Зимин довольно грубо запихивает меня на задний диван белого внедорожника и через несколько секунд опускается рядом, коротко приказав водителю ехать. Вздернув подбородок и демонстративно сложив руки на груди, я быстро отползаю от пылающего злостью мужчины к противоположной двери автомобиля. – И куда ты меня отвезешь? – язвительно интересуюсь я. – Домой, разумеется, – отвечает Зимин напряженно. Вообще, Марк и напряженность – эти слова крайне редко соседствуют в одном предложении. Это больше про моего угрюмого брата Стаса, а Марк идет по жизни легко и непринужденно, с мастерством фокусника разбивая женские сердца и играючи решая сложные бизнес-задачки. Даже странно, что в это состояние мрачного бешенства его смогла привести я… – Я сбегу, – насмешливо предупреждаю я. – Ты ошибаешься, если думаешь, что двери семейного дома в состоянии меня удержать. – Это маловероятно, – отзывается он. – И почему же? – Потому что этой ночью ты будешь спать там, где я смогу тебя контролировать. Ты не сбежишь, – в голосе Зимина мрачная уверенность. – Главное, чтобы ты смог контролировать себя! – огрызаюсь я и для убедительности посылаю ему одну из своих самых язвительных улыбок. А потом отворачиваюсь к окну, за которым проносится ночной Милан, и полностью игнорирую Марка вплоть до самого дома. Как только мощный внедорожник Зимина останавливается около нашего особняка, я, не дожидаясь новой порции его нравоучений, пулей вылетаю из автомобиля. На ходу снимаю брендовые босоножки, резко ставшие неудобными, и не слишком быстро топаю босыми ногами к парадной двери. Не оборачиваюсь, но ощущаю волнующее присутствие Марка за своей спиной, его горящий взгляд, который буравит мой затылок, по хищному мягкую поступь по брусчатке, которую я бы узнала из тысячи. Зачем он это делает? Зачем преследует? Неужели обещание Стасу присмотреть за мной, пока мой старший брат в отъезде, он воспринимает настолько серьезно, что готов пожертвовать ради этого перспективой провести субботний вечер в объятиях одной из своих красоток? Я же знаю, какой он – женщин меняет как перчатки, выходные без новой пассии считает прожитыми зря. Так что ему во всем этом? Просто смешно! Запускаю руку в сумочку, пытаясь отыскать ключи, но дрожащие пальцы нащупывают помаду, пластиковые карты, банкноты, фруктовые леденцы – что угодно, но только не их. Раздраженно опускаюсь на корточки и вытряхиваю содержимое сумочки на землю. Марк останавливается рядом, нависая надо мной как огромная мрачная скала. Ничего не говорит – да и нужно ли? Все уже сказали друг другу в клубе и в машине. – Не суетись, – раздается его низкий голос над ухом. Он быстро наклоняется над моими вещами и подхватывает пальцем металлическое кольцо ключа. Молча открывает замок, толкает дверь и ждет, пока я зайду в холл. Напряжение между нами ощущается так остро, что мне едва хватает сил удержать за зубами очередную колкость в его адрес. Упрямо поджав губы, поднимаюсь вверх по лестнице, не оборачиваясь, чтобы проверить идет ли он за мной следом. Идет. Чувствую его каждым нервом, каждой клеточкой своего тела. Интересно, как далеко он готов зайти в этой игре в «присмотр»? А как далеко могу зайти я? В крови бурлит адреналин, какая-то бесшабашная смелость (или глупость) дурманит голову. Достигнув второго этажа, я берусь за край своего брендового платья и на ходу снимаю его. Обнаженную спину опаляет огнем – я знаю, это Марк смотрит. Так уже было однажды, когда я плавала в бассейне в доме на Капри, а он внезапно приехал без предупреждения. Господи, это невыносимо. Дверь в свою спальню толкаю босой ногой, бросаю смятое платье на постель, топаю в ванную. Только в проеме оборачиваюсь и, прикрыв грудь рукой, рискую встретиться взглядом с темными глазами Зимина. – Можешь ехать, Марк, – подчеркнуто равнодушно произношу я. – Наверняка, ты планировал провести вечер иначе. Да и меня твоя компания уже утомила. – Оденься, – бросает он яростно. – Зачем? Я у себя дома. Почищу зубы и пойду спать. Не думаешь же ты, в самом деле, что я сплю в пижаме и в обнимку с плюшевым мишкой. Зимин с такой силой стискивает челюсть, что желваки на его скулах вздуваются. Он в ярости. – Не испытывай мое терпение, Ариана, – цедит мужчина. – Я еще даже не начинала, – парирую я. Идеальное мужественное лицо Марка становится таким мрачным, что я невольно пугаюсь. Он делает несколько быстрых шагов по направлению ко мне, но резко останавливается, словно в последний миг передумал. Закрывает глаза на миг, потом тихо матерится и меняет траекторию движения, нахально усаживаясь в кресло. – Уходи, – настаиваю я. – Нет, – отрезает он. – Я останусь здесь. – Ну, тогда располагайся, – выдыхаю язвительно и, отвернувшись, скрываюсь от его пронизывающего взгляда в ванной комнате. Забираюсь в душевую кабину, подставляю лицо под прохладные струи воды в попытке смыть с себя события прошедшего дня. Все не задалось с самого утра: я провалила кастинг у Versace, застряла в лифте и чуть не отравилась гребешками в модном ресторане, куда меня притащил мой агент. Закономерный финал – эта безумная история с Зиминым. Эта стычка на танцполе. Этот поцелуй. Этот молчаливый «присмотр». Такое унижение. Инстинктивно касаюсь кончиками пальцев губ. Все еще припухшие от яростной атаки Марка. Все еще такие чувствительные… Подавляю стон, делаю воду прохладнее. Пусть он уйдет. Пусть уйдет, потому что в его присутствии я себя не узнаю. Какой стыд. Злюсь на саму себя за то, что не смогла должным образом дать Марку отпор. Но, черт возьми, как только этот человек появляется на горизонте, от независимой и уверенной в себе Арианы не остается и следа. Всегда так было. Думала, излечилась, но все напрасно. Не имею ни малейшего представления, сколько я провожу времени в душе, судя по всему, немало, так как из глубоких раздумий меня вырывает раздраженный голос, доносящийся из коридора. Демонстративно закатываю глаза несмотря на то, что Зимин находится по ту сторону двери, и выключаю воду. Быстро промокаю волосы, кутаюсь в полотенце и, натужно улыбнувшись своему отражению в зеркале, резко поворачиваю ручку двери. Марк больше не сидит в кресле. Стоит у самой двери, словно ждет, когда я появлюсь. Зеленые глаза напряженно сканируют меня с головы до ног, ненадолго задерживаясь на зоне декольте. Он делает шаг навстречу, оказываясь в непозволительной опасной близости. Мое сердце пропускает удар, еще один, а потом срывается на бешеный галоп, когда я вижу, как бурно дышит сам Зимин. – Я хочу пройти в свою спальню, Марк, – севшим голосом произношу я. Он без единого слова отступает, а я в свою очередь отмечаю, как в этот момент сжимаются в кулаки его пальцы. Мужчина выглядит не так, как обычно, впрочем, и ведет он себя совсем не так, как я привыкла. Проскальзываю мимо него в спальню, а перед самой кроватью оборачиваюсь к нему и, дерзко изогнув бровь, демонстративно сбрасываю с себя полотенце. Если уж играть, то до самого конца. На лице Марка отражается такое изумление, что мне почти смешно. Почти, потому что жгучий взгляд, которым он окидывает мое обнаженное тело, заставляет меня задрожать. – Раз уж ты решил так бесцеремонно влезть в мою жизнь, Марк Зимин, то получай все плюшки! – быстро сократив между нами расстояние, выталкиваю его за дверь и захлопываю ее перед его носом. Где-то там, за дверью, Марк глухо ругается. А я падаю на кровать и выключаю стоящий на тумбе ночник в виде сердца. День был безумный и я очень устала, но, вспоминая растерянный взгляд Марка, мне отчего-то хочется улыбаться Несмотря на мои отчаянные попытки, уснуть я не могу. Кручусь на кровати из стороны в сторону, взбиваю подушку, считаю блики от уличных фонарей на потолке, но долгожданное забвение не наступает. Да и как ему наступить, если я знаю, что где-то там за стеной находится Марк. Марк, по которому я так долго сходила с ума. Марк, который поцеловал меня. Марк, который видел меня голой. Мамочки, неужели я решилась на это? Щеки заливает запоздалый румянец смущения, где-то внизу живота болезненно сокращаются мышцы. Болезненно, и все же мучительно приятно. Это все он, я знаю… Зимину даже делать ничего не надо – достаточно посмотреть своими насмешливыми глазами редкого изумрудного оттенка, и я вспыхиваю во всех смыслах этого слова. Тщетно промаявшись полтора часа, я встаю с кровати. Спущусь на кухню, выпью воды – может, станет полегче. Накинув на плечи легкий пеньюар, туго завязываю шелковый пояс и выхожу в коридор. Из гостиной доносится приглушенный звук работающего телевизора. Кухня в другой стороне, но ноги сами ведут меня туда, где находится Марк. Прежде чем войти, задерживаю дыхание, в волнении комкаю край пеньюара, предчувствуя очередную перепалку, но удивленно замираю, когда понимаю, что Зимин безмятежно спит, удобно устроившись на диване. Он босой, джинсы все еще на нем, а футболка темным облаком валяется у ног. Снова задерживаю дыхание – на этот раз не от волнения, а от восхищения. Какой же он все-таки красивый… Идеальное тело с развитой мускулатурой – не перекачанное в качалке, а такое настоящее, гибкое, – мужественное лицо с копной непослушных темно-русых волос, легкая тень щетины на подбородке и щеках. Работая моделью, я встречала много разных парней, многие из которых считались образцом классической красоты, но Марк… Было в нем что-то особенное, едва уловимое, какой-то бесшабашный шарм, энергия, сексуальность, но в то же время внутренний стержень и властность. Вот смотришь на него и понимаешь – это настоящий мужчина внутри которого бурлят нешуточные страсти. Не просто красивая картинка – там за привлекательным фасадом целый удивительный мир, на который женщины ведутся как пчелы на мед. Глупые. И я глупая. Потому что такой как Марк… Разве он может принадлежать какой-то одной женщине? Сердце сладко ноет, когда в голове вспыхивает картинка из моих девичьих грез – я в белом платье, с небольшим букетом цветов в руках иду ему навстречу, а он встречает меня у алтаря. И смотрит с такой любовью и гордостью… Эх, Ариана, пора взрослеть. Бросив последний взгляд на спящего Зимина, выскальзываю из гостиной и иду на кухню. Тело пылает, в горле – как в пустыне, очень хочется освежиться, поэтому я ныряю в холодильник за бутылкой свежего лимонада. – Собралась куда-то? – я в буквальном смысле подпрыгиваю от звука сиплого сонного голоса, доносящегося из-за спины. – Как же ты меня напугал! – резко оборачиваюсь и встречаюсь лицом к лицу с Марком. – Нельзя так подкрадываться к людям! – Собралась куда-то? – напряженно повторяет свой вопрос. – А что, похоже, что я куда-то иду? – спрашиваю насмешливо, намекая на свой домашний наряд. – Ты стал чересчур подозрительным, Зимин. Я спустилась выпить воды. Жарко очень. В подтверждении своих слов, откидываю волосы назад, оголяя шею, и делаю жадный глоток из бутылки. – Хочешь? – спрашиваю тихо, облизывая губы. От того, как пристально на меня смотрит Зимин, все тело покрывается мелкими мурашками. И я смотрю на него, не могу не смотреть. Он все так же без футболки, под золотистой кожей перекатываются мускулы, глаза в полумраке мерцают, как два драгоценных камня. Тяжело вздохнув, он медленно подходит ко мне и, выхватив из моих рук лимонад, одним глотком осушает стеклянную бутылку. – Иди спать, Ариана, – хрипло произносит Зимин. Бутылка с грохотом летит в мусорное ведро, а мужчина возвращает внимание к моему лицу. – А то что? – задрав голову так, что мои губы оказываются почти на одном уровне с колючим подбородком Марка, спрашиваю я. – Сама как думаешь? – цедит сквозь зубы.