Сергей вернулся в город из командировки намного раньше, чем она ждала. Сидела на его диване, покручивая бокал. Они общались по телефону, видеосвязи. Но вот лично не виделись очень давно. Листала фото в его телефоне. Его девушка была красивой, она высказала своё мнение о ней ещё по телефону. Была ли ревность? Нет. Общаясь по видеосвязи, она видела его счастливым. Ей нравилось это. Но этим вечером мужчина был непривычно тих и задумчив. Опустошив две бутылки, языки развязались. Напряжение уходило. Ей особенно сильно хотелось напиться сегодня, чтобы хоть как-то заглушить бесконечный поток своих мыслей об Астахове. — Я женюсь. — Скажет, наконец, он. — Я так и подумала. Ну, что же ты друг мой не весел тогда? Ты ведь был таким счастливым, там с ней. — Я хочу переехать туда. К ней. Насовсем. Это было не совсем то, что сейчас хотела бы услышать Аня. Она замолчала и отвернулась, выпив бокал залпом. Нужно было немного осмыслить. За 5 лет их дружбы, они практически не расставались. И теперь эти новости звучали, как гром среди ясного неба. Он был единственным родным человеком, который знал о ней все, даже больше, чем она сама. — Ань… — Все хорошо! — Повернулась она к мужчине и натянуто улыбнулась. — Налей мне ещё. Выпила залпом, ощущая, как вино ударило в голову. Эгоистично заметила, что все не к месту, все не вовремя. Хотелось заглушить все мысли и переживания. И она вновь осушила бокал. Пьянела мягко, и действительно душу постепенно отпускало. Сергею тоже было очень тяжело. Она посмотрела на него, стало стыдно за свой эгоизм. — Мне будет тебя не хватать. Это честно. Искренне. Среди прочего признается она. — Ань… — Заплетающимся языком начнёт он. — Я поговорить хотел. — Говори. Отзовётся она, пританцовывая под популярную попсовую песенку. Она пьяна настолько, что и без танцев все идёт в припляску. — Тебе это не понравится. Аня рассмеется в ответ, уставившись на него ничего не видящими глазами. Его огромная фигура окажется совсем рядом. Продолжая свой танец, игриво скользит пальцами по выпирающему рельефу его мышц. Ей по-прежнему смешно. — Я люблю тебя. — И я тебя люблю, ты ведь это знаешь! А теперь тебя украла какая-то красотка. Девушка отступила чуть назад, за что-то запинаясь, теряя равновесие. Оказалась на полу, и ее смех разливался по всей квартире. Сергей присел с ней рядом. И только сейчас она замолчала, стараясь поймать фокус на его лице. Он даже не улыбался. И до девушки начало доходить то, что он старался донести ей с самого начала вечера. Алкоголь шумел в ушах, баламутя сознание. В очередной раз оказалась не готова к внезапному жизненному пинку. — Ты прикалываешься сейчас? Отрицательно качнул головой. С трудом села, ошарашенно пялясь на мужчину, о котором, казалось, знала все. Он убрал волосы от ее лица. Лицо его приблизилось настолько, что от горячего дыхания, под кожу скользнули мурашки. Его губы нежно скользнули по щеке, губам. Ощутила вкус его упругого языка. Продолжала сидеть, как вкопанная. Руки его обнимали ее, притягивая все сильнее. Грудью ощущала фактуру его тела, его шикарную физическую форму. Не могла соображать так быстро, как реагировало ее тело. — Я люблю тебя… — Возбужденно шептал Сергей, укладывая не сопротивляющуюся подругу на обе лопатки. — Всегда любил. С первой встречи… люблю… Огромная фигура нависла над ней. Казалось, что это все происходит не с ней. Словно она наблюдает за всем что стороны. Он снова целовал, делая это все смелее и смелее. Мужская рука скользнула под футболку, обнажая грудь от кружева бюстгальтера. Он с силой сжал мягкую плоть и невольно застонал от наслаждения. — Что ты делаешь, Сереж?.. Постарается спросить она, отворачиваясь от поцелуя. — Господи, как я мечтал об этом… Возбужденно не совсем ответит он. Задирая ее футболку, припадет к ее твёрдым соскам, лаская их кончиком языка. Остатки разума девушки кричат на все голоса. Тараканы в голове с ужасом носятся туда-сюда. Но она слишком пьяна сегодня. Мертвецки пьяна. Настолько, что уже практически не соображает, что происходит. Она ощущает возбуждение и чувствует все то, что мужчина делает с ней. Но затуманенный мозг плутает, путая образы Максима, Александра. И она искренне не понимает, с кем она сейчас находится. В чьей власти ее обмякшее тело. Сергей пьян, но в отличие от подруги делает все совершенно осознанно. Совершенно осознанно пользуясь ее абсолютной беспомощностью. Поднимает ее, перекладываясь на свою кровать. Стягивает с неё джинсы, белье. Она что-то невнятно бормочет. Наслаждается наготой ее столь желанного тела. — Как же ты красива… Шепчет он, расстёгивая джинсы. Его мужского достоинство выскакивает наружу, от перенапряжения. Губами скользит по животу, поднимаясь выше. Девушка слегка покачивает головой из стороны в сторону. — Что ты хочешь, чтобы я сделал? — Шепчет он ей на самое ухо, мягко лаская мочку. Ему приходится повторить вопрос. Аня путается в алкогольном угаре, отвечая с трудом. — Ласкай меня… С огромным трудом пролепечет она, сгибая ноги в коленях и раздвигая их. И он повинуется, скользя губами вниз. Его язык упругий и горячий умело ласкает разбухший бугорок. Невольно стонет. Рука ее на его бритой голове. Понимает, что не может больше сдерживаться. Возвращается к ее губам. И входит в неё. Тело ее двигается в такт его движениям. Он что-то шепчет ей. Но она уже ничего не слышит и не чувствует, окончательно провалившись в алкогольное забытье. Сергей же получает желаемое в полном объеме, полностью удовлетворяя всю свою похоть. Анна утром с трудом открывает свинцовые веки. Солнце бьет по глазам. По вискам долбят кувалдой. Нужно время, чтобы хоть что-то сообразить. Минут через десять осознаёт, что полностью голая, лишь ноги прикрыты покрывалом. Огромная обнаженная фигура Сергея распластана рядом. Пару секунд смотрит на его достоинство. Сглатывает слюну. Похмелье убивает медленно, превращая утро в ад. Дважды два сложить не трудно. Трудно сталкиваться с последствиями собственной беспечности. Встать пока не получается. Хаотичные обрывки памяти. Ничего не собрать в кучу. И первая мысль, как она могла до такого докатиться… совсем недавно в ее серой жизни не было ни малейшего намёка на мужчин и секс. Но теперь же лилось через край. И Сергей был последней каплей. Появилось стойкое чувство отвращения к себе. Такое, что тошнотворный ком подкатил к горлу. Закрыла глаза. Воспоминания были лишь отрывочными, отдельные моменты, оборванные фразы. Но его признание она все же вспомнила, хотя далеко и не сразу. Мужчина зашевелился, и спустя пару-тройку минут поднялся. Его лицо было помятым. Но он смотрел на подругу счастливыми глазами. Аня не разделяла его энтузиазма. Он пал в ее глазах, хотя сама она пала, безусловно, гораздо ниже. — Ответь мне на один вопрос. Ты мазохист? Улыбка сползла с мужского лица. Она натянула на себя покрывало, ощущая желваки от злости. Лучшая тактика защиты — это нападение. — Анечка… — Начал было он, но был мгновенно перебит. — 5 лет. Это продолжалось пять лет? И когда ты собирался об этом сообщить? Господи, неужели, ты считаешь это нормальным??? Я же тебе все доверила… Ты все знал, когда, с кем и сколько раз… Неужели тебе все это было приятно? Что за идиотизм? Объясни мне? Просто объясни. Я тупая, я не понимаю… как??? Как все это произошло… Сергей сел. Его громадная фигура сегодня почему-то казалась устрашающей. Секунд пять он сверлил глазами девушку, которая была готова разорваться от гнева и возмущения. — С первого дня. Каково это было?.. А что я мог? Что? Я же с первой минуты был твоей комнатной собачкой. Ты не дала мне шанса, ни единого. Все расставила по местам и очертила границы. У меня не было ни единого шанса, признайся в этом! Был выбор или так, потакая твоим правилам или вообще никак! Ты любила когда-нибудь??? Любила??? Я дышать не мог, задыхался. А ты ничего не видела или не хотела, я не знаю. Какой у меня был выбор??? Вот, я и молчал. Чтобы просто быть с тобою рядом. Надеясь, что когда-нибудь, но появится этот крошечный лучик надежды. Я землю был готов жрать, лишь бы с тобой. Лишь бы для тебя. Неужели ты ничего не замечала??? Я не верю. А по поводу… твоих мужиков… старался не думать об этом, но не мог. Убить хотел каждого. Да и сейчас хочу. Я когда уехал. Думал, не вернусь совсем. Обрублю все концы. К чертям! Жить начал, даже отвлекаться стал… — На секунду он замолчал, изучая перекошенное лицо напротив. — Соль в том, что Лариса идеальна, прекрасна, любит меня. Красива, как богиня, страстна, как бестия. А я спал с ней… и каждый раз, в это время мысленно тебя трахал. Это не жизнь, это кошмар. Ты превратила мою жизнь в ад. Отправила ее. Я не обвиняю тебя, это лишь причуда моего сердца или души… Когда я здесь жил, у меня вообще ни на кого, кроме тебя, не вставал. Вообще. Совсем. Про меня бабы реально думали, что я перекачанный качок-импотент. И я дрочил. Дрочил яростно на тебя, когда ты ночевала у меня, или в ванной, представляя, как я оттрахаю тебя во все дыры. Эти 5 лет были для меня самыми унизительными. Ты даже не можешь себе этого представить… какого понимать все мозгами, и не иметь возможности ничего исправить. Если тебе будет легче, то прости меня. Прости за всё. За то, что воспользовался и трахнул тебя вчера. За то, что лгал столько времени. За все прости. Поверь, я в твоей маленькой жизни наименьшее зло. Анна отрицательно мотала головой. Потрясений в действительности было слишком много. Не могла понять какие эмоции испытывает сейчас, кроме отвращения к себе. Она смотрела на Сергея, и он был чужим и незнакомым ей. В голове не укладывалось. Но она, в действительности, ничего не замечала… хотя мелких моментов и деталей было предостаточно. Вышла из ванной, оделась. Сергей сидел в таком же положении, опустив голову и потупив глаза. Ему хотелось сдохнуть. Сейчас, она взглянула на ещё вчера самого родного человека… Закусила губу, борясь с собой. — Ты мазохист… самый конченный. Я не могу представить сколько боли доставила тебе. Я прошу тебя только об одном. Давай больше не будем встречаться, не будем общаться… больше никогда. Так будет лучше. Для всех. И она ушла, оставляя мужчину один на один со своими мыслями, со своей болью и со своей больной любовью. Свежий воздух. Солнце. И чувство полнейшего опустошения. Жизнь старательно выжимала ее, как лимон. Она проще приняла и пережила изнасилование, чем инцидент с Сергеем. В один миг она лишилась единственного, как считала-надёжного друга. Далее каждый новый день давался ей с большим трудом. Из нее выкачали жизненные силы, никаких подпиток и эмоций. Оглушающая пустота. За хладнокровным лицом, похожим на маску. Не было сил даже на натянутую улыбку. Дверной колокольчик тревожно звякнул к закрытию. Аня невольно вздрогнула, предчувствуя беду, всеми фибрами души. Огромная фигура беззвучно и неспешно подошла к ней. Дрожащими руками отложила упаковочную бумагу и на негнущихся ногах повернулась. Громов был серьёзен, как и всегда. Он внимательно изучал девушку. Лицо ее осунулось. Выглядела измотанной и выцветшей. Это сильно добавило ей возраста. Не было и привычного блеска в глазах, сейчас она действительно была серой тенью. Замешкался, обдумывая свой поздний визит. Она же прекрасно понимала, что его появление не сулит хороших новостей. — За тобой ведётся наблюдение. Его глубокий низкий голос эхом раскатился по салону. Так что цветы дрогнули. Внутри что-то оборвалось. Казалось, она больше уже не сможет выдержать этих беспощадных ударов судьбы. Взглянула на мужчину пустыми глазами. Искала хоть нить надежды к спасению. — Почему я… — Риторический вопрос в воздух. — Кто я такая?.. зачем за мной следить… почему все это происходит со мной… я как героиня дешевых боевиков. Господи, неужели всё это никогда не закончится. Почему я… Кто на этот раз? — Обратилась она к пришедшему, и мгновенно сама ответила. — Сокольский? — Громов кивнул. — Я не понимаю… Что им это даёт?.. следить… это ведь так унизительно… я, как крыса в аквариуме. — Только наружное наблюдение. — Пояснил мужчина, будто стараясь оправдать действия клиента. Аня уставилась на Громова. Мысли в ее голове загудели, напоминая осиный рой. Их было так много, что виски готовы были разорваться. Понимала, что он появился здесь не для того, чтобы рассказать о незначительной слежке, вернее не только для этого. Всё закрутилось с бешеной скоростью до тех пор, пока кубик Рубика не начал складываться. Он понял всё, прочитал в ее глазах. Но терпеливо продолжал ждать. От своих догадок стало так страшно, что похолодели кончики пальцев. Поразилась тому, что уже в который раз не замечала очевидностей. Сокольский следил за ней. Её жизнь едва устаканилась, и стала приобретать оттенки настоящего, когда она решилась довериться Максиму. И практически сразу после неожиданного возвращения Сокольского всё полетело под откос. Девушка невольно закрыла лицо руками, хотелось сжать пальцы, чтобы было больно, чтобы очнуться где-то далеко, не здесь. — Это делает губернатор? Громкий шепот и одуревающий взгляд сквозь пальцы. Тяжёлый подтверждающий вздох Громова. Теперь вдруг всё встало на свои места. Выстроилось в стройный ряд. Было ли от этого легче? — Он уничтожает Астахова. Методично. Не просто фирму, карьеру, бизнес. Его самого. Его дела сейчас настолько плохи. Что ему самому уже никакой адвокат не поможет. Он на пороге клетки. Без выбора, без шансов. Захар удалился так же неслышно, как и появился. Он, итак, сказал сегодня очень много. Аня вернулась домой, как привидение. Не чувствовала ни ног, ни рук. Стойкое осознание своей никчемности и марионеточной сущности. Её душа высыхала, как дерево без дождя, как почва без воды. Девушка теряла всякий смысл жизнь, погружаясь в привычное существование. Единственное желание вернуться к тому моменту, когда всё пошло не так, и исправить. Соль состояла в том, что она не знала, когда произошёл именно тот момент… поэтому и исправлять было нечего. Утро тяжелое. Оказалась зажата Артемом. Он лапал ее за ягодицы, грудь. Одарила его своим мертвецким взглядом так, что парень сам отпрянул. Шла пешком, ничего не видя перед собой. Стараясь не думать о том, что будет. Чтобы не произошло сегодня, назад пути не было. В конторе Астахова творился настоящий кошмар. Люди, бумаги повсюду. Суета, беготня. Хаос. Бардак. Всё перевёрнуто вверх дном. Идеальные люди сегодня все помятые, кривые. Реальность исказилась в кривом зеркале. Аня шла по стеночке, стараясь никому не попасть под ноги. Острожного спросила, где найти Максима. Зашла в застекленный кабинет, вернее в полностью уничтоженный кабинет. Астахов взъерошенный рылся в папках, придерживая телефон плечом. Пиджак на полу. Рубашка не первой свежести, с закатанными на разной высоте рукавами, торчала из брюк. Ей было страшно от одного вида, происходящего вокруг. А уж, что переживали люди… мужчина не обращал на неё никакого внимания, продолжая разговор на повышенных тонах, пока с силой не швырнул телефон. Выругавшись, как следует. Только сейчас он увидел девушку. Пару секунд пребывал в ступоре. К стыду, погруженный всеми навалившимися неприятностями, он ни разу не вспоминал об Анне, ни словом, ни мыслью. И ее появление тряхануло его до дрожи в ногах. — Родная моя! Хорошая! Господи, прости меня! Я совсем… я не забыл о тебе! Ты не думай! — Он был в настоящем отчаянии, с примесью ужаса, уже не в силах сохранять хоть каплю самообладаниях. — Просто столько дерьма! Не знаешь, за какой конец хвататься! А тебя топят, как слепого щенка! Родная моя! Аааа, сука, как всё не вовремя! Никогда ещё не было подобного! Чтоб по всем инстанциям и со всех сторон… Я хотел, я должен был позвонить. Но вот это все… Он вдруг замолчал, переводя дух. Ее глаза. Он потерялся во времени, боясь упустить этот зрительный контакт. Девушка смотрела на него, не моргая. И ему непостижимо сильно захотелось поцеловать ее, вновь ощутить вкус ее губ. — Я пришла сказать тебе… — Вернула она его с небес на землю. — Нам не нужно больше видеться. Никогда. Это конец. Мне было хорошо с тобой. Продолжения не будет. Это конец. Прощай. Она вышла из кабинета, стараясь не бежать. Но ноги несли ее сами. Не хватало кислорода. Голова разрывалась. Единственная мысль, что нужно сжечь этот последний мост. Назад дороги нет. Бежала, не оглядываясь, со всех ног. Панический страх накатывал. И ещё непомерное чувство усталости. Ото всего происходящего за последнее время. Девушка была на грани нервного срыва или отчаянного сумасшествия… Максиму понадобилось минуты три на осознание. Бросился вслед. Аня выскочила на улицу, едва удерживаясь на ногах. В ужасе огляделась по сторонам, не понимая, куда деваться ей. Люди шарахались от неё, от ее ополоумевшего вида. Остановилась на краю проезжей части. Ни единого намека такси. Понимала, что не выдержит выяснения отношений лицом к лицу. Рядом остановилась темная машина и передняя дверца распахнулась. Прыгнула внутрь, без мыслей, вжимаясь в сидение и закрывая глаза руками. Астахов выскочил на улицу, кидаясь из стороны в сторону. Но ни следа от девушки на осталось. Она растворилась в воздухе, во времени, в пространстве. Никак не могла прийти в себя. Взять себя в руки. Тело прошибало дрожью. Боковым зрением успела заметить, что за рулем Громов. Стало ли легче. Зажмурилась, стараясь дышать медленнее. Огромная тёплая ладонь опустилась ей на руки на пару секунд, и вернулась на руль. Она была искренне благодарна за эту поддержку. По ощущениям, казалось, что она летела со скоростью двести и сегодня вылетела с трассы, и сейчас летела под откос, готовая расхлестаться о землю. Увы, она ошибалась. До падения, ей было очень далеко. — Куда едем? — Он поедет ко мне домой. Потом на работу. И возможно, так ещё и ещё раз… В машине играло радио. Громов увозил ее. Она не знала куда. Да и не хотела знать. Невольно проваливалась в тревожный, прерывистый сон. В нем было хоть какое-то безмятежное спокойствие. Ещё никогда прежде ей не хотелось одиночества. Боялась признаться себе, что иногда мыслями возвращалась к своему прошлому, в котором была любимая работа и обыденная серость будней. Сейчас же она оценивала свою жизнь, как фильм, снятый по неудачному сценарию. Жалела ли себя? Вряд ли. Смертельно устала от передряг, от путаницы в своих мужчинах и невозможности разобраться в себе. Хотелось лежать, уткнувшись лицом в подушку, и чтобы ничего вокруг не было. Лишь пустота. Но сейчас закрывая глаза, видела перекошенное уставшее лицо Максима. Знала, что поступает правильно, имея единственно верный выход… но маленький червячок то ли в груди, то ли в голове скрипел одним словом: предательство. Вечерело. Когда девушка в очередной раз открыла глаза, вокруг, как ей показалось, был дремучий лес. Тень страха скользнула по лицу. Машина остановилась. Громов открыл дверцу и подал руку спутнице. В полумраке были слышны стоны огромных деревьев. Ветер гулял в их макушках. За массивными воротами их встречал небольшой деревянный дом в современном стиле. Она осматривалась. И понимала, что идеальней места на свете быть не может. Свежий воздух мягко кружил ей голову. Громов загнал машину и закрыл ворота. Потом взял замешкавшуюся девушку за руку и повёл в дом. Только сейчас волнение неприятно защекотало нервы. Оставалась наедине с огромным незнакомым человеком посреди леса… понимала, что сознание уже не вынесет «еще одного мужчину». Хозяин дома щелкнул выключателем и по всей территории загорелись желтые лампочки, напоминающие чем-то новогоднюю гирлянду. Невероятно красивое зрелище. Невольно вышла на веранду. Ей хотелось остаться в этом вечере навечно. Присела на кресло-качалку, наслаждаясь мягким светом иллюминации, темными очертаниями деревьев. Внимательно вслушиваясь в их томный шепот. И не было мыслей. Умиротворение. Опьяняющее и обволакивающее своим спокойствием. Мужчина замер на пороге, с легкой улыбкой наблюдая за гостьей. Она заметила его присутствие и смутилась, заставив себя улыбнуться. Он протянул ей кружку тёплого чая, накрыл пледом и сел в соседнее кресло. — Как ты? — Спросил он, вглядываясь вдаль. — Почему Вы помогаете мне? — Спросила она, крепко сжимая кружку пальцами и вдыхая фантастический аромат. — Не знаю… — После задумчивой паузы отозвался он. — Мне жаль тебя. Искренне. Ты угодила в такую жопу. Ты даже сама не осознаёшь… Всё это только цветочки. Дальше будет хуже. А почему помогаю… не знаю, честно… Мной что-то движет на подсознательном уровне что ли… Ты вышла к такому моменту… что тебе никто не поможет… — Мне кажется, я только сейчас понимаю… Что всё это серьезно, а не игра… не забава… Я же изначально не могла представить, что всё будет так… Где я… И где всё это… Я проживала день. И не думала, что будет что-то большее… А потом, как водоворот… Понимаешь, что захлебываешься, но уже ничего сделать не можешь… Слишком поздно… Я, как вещь… даже не принадлежу сама себе больше… — Ты не вещь. — Резонно заметил мужчина. — Ты скорее лот. На аукционе. Редкий. Как произведение искусства. И за тебя готовы отваливать не только бешеные бабки, но и грызть друг другу глотки. Может ты и не принадлежишь сама себе, но пока от тебя ещё многое зависит… Тут, как ты себя поведешь. Хотя я ничего радужного в твоем положении не вижу. И уверен, что всё закончится плачевно. Извини, за прямоту. В этот момент она закрыла глаза, вновь проваливаясь в свою реальность. — Что это за чай? И куда Вы меня привезли? — Это моя дача. Здесь ты в безопасности. А чай, по бабушкиному рецепту. А то смотрю, ты совсем расклеилась, раскисла. Мыслишки в голове одна хуже другой. А это только начало. Силы тебе ещё понадобятся. Если боишься меня, я могу уехать обратно. Только при условии, что ты с собой кончать не собираешься!