Часть 3 из 13 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Моя девочка находится под наблюдением целителей и должна ежедневно им показываться, – продолжала рассказывать нара Дарн. – Мы не уехали бы из дома, если бы не смерть свекра, отца Ильма. Пришлось отлучиться на время, чтобы, как полагается, провести все необходимые обряды, но по пути в каждом городе Хельму обязательно осматривают имперские маги. Поэтому мы так торопимся в Сидо.
Вот зачем она все это мне сообщает? Случайной попутчице, с которой через несколько часов благополучно расстанется, чтобы больше никогда не встретиться. Или… все-таки узнала и теперь пытается намекнуть, что они не сбежали из-под надзора, а получили соответствующее разрешение? Бросила быстрый взгляд на Ургу, но лицо женщины не выражало ничего, кроме тоски и какой-то глухой покорности судьбе.
– Понимаю…
– Понимаете? – По губам женщины скользнула горькая усмешка. – Что может понимать женщина, которой не дано иметь детей?
Это она о чем сейчас? О моем вдовстве или о статусе наиды?
– Тетя Рина, а вы любите угорские пряники? – вмешалась в непонятную беседу «взрослых» Хельма, чем заслужила мою молчаливую, но от этого не менее горячую благодарность. – Любите, да? Я поделюсь… у меня много, – похвасталась она, порывисто подскакивая.
– Сядь, Хель, – строго одернула Урга, наконец-то отвлекаясь от меня. – Сладкое только после еды.
Она потянулась к одной из сумок, и через несколько минут на большой белой салфетке появилась посуда, нехитрая снедь – копченое мясо, домашний сыр, лепешки, вареные овощи – и фляга с водой. «Что бы Урга ни задумала, травить она меня вряд ли станет», – подумала, наблюдая, как женщина отрезает мясо, разламывает лепешку и протягивает все это дочери. Но не успела я взять свою порцию, как услышала капризное:
– Не хочу! – Хельма мотала головой, прикрыв рот рукой, видимо, для надежности. – Пряники лучше.
– Хель, доченька, надо поесть, хоть чуть-чуть, – начала уговаривать Урга, но девушка была неумолима.
– Мясо невкусное, не хочу, – повторяла она снова и снова, а потом вдруг неожиданно сдалась и лукаво выдала: – Только если сказку расскажешь.
– Хорошо, – устало выдохнула мать и впихнула в руки довольной дочери несчастный бутерброд. – Какую: про девочку из озера или про то, как мышиный император на войну ходил?
– Не-е-е, эти все я давно знаю – заявила девушка, впиваясь зубами в мясо. Кажется, кое-кто и не собирался от еды отказываться, а просто шантажировал родительницу. – Новую.
– Новую… – Урга задумчиво посмотрела на дочь, а потом окинула меня долгим непонятным взглядом. В полумраке повозки глаза ее загадочно мерцали. – Будет тебе новая.
Женщина соорудила еще один бутерброд, подвинула его поближе к дочери и негромко нараспев начала:
– В волшебном краю за пределами мира
Сокрыт под горою таинственный храм.
Свет солнца земля навсегда позабыла,
Дорога известна лишь вечным ветрам.
Я замерла, опустив руку с зажатой в ней лепешкой. Опять храм… удивительное совпадение.
– В веках исчезают и люди, и страны,
Победы и беды уносят года,
Но свято хранят храм снега и туманы,
Врагу путь к нему не найти никогда.
Надо же, я была уверена, что на Эргоре только высокопарные хвалебные оды сочинять могут, и вдруг – такая красивая баллада. Хотя что я знаю о нарах, кроме официальной информации и того, что из них получаются усердные послушные слуги? Ничего…
Урга говорила протяжно, неспешно, глядя куда-то поверх наших голов, а мы с Хельмой внимательно слушали.
– А в храме, как сказано в древней легенде,
Закрывшись от зависти, смерти и зла,
Средь россыпей злата и дивных каменьев
Спит сладко богиня, что мир создала.
Несколько мгновений после того, как женщина закончила, в повозке царила тишина, а потом раздался бодрый, полный любопытства голос:
– Мам, а это какая богиня? Лиос? Но она ведь не спит. А никакой другой я не знаю.
Урга вздрогнула и точно от транса очнулась. Пересела поближе к дочери, печально улыбнувшись, ласково взъерошила ее волосы.
– Это просто сказка, малышка, о других мирах и чужих богах. К нашим она не имеет никакого отношения.
– Значит, это не о Лиос? – не успокаивалась Хельма.
Мать отрицательно покачала головой.
– И не о Проклятой? – Прозвище забытой богини девушка произнесла зловещим шепотом, смешно округлив глаза.
– Конечно, нет, Хель. Я же говорю, это выдумка, в ней нет ни капли правды.
– Жаль, – скуксилась Хельма, но тут же снова воодушевилась. – А почему богиня спит? Ее заколдовали?
– Она проиграла свою последнюю, самую страшную битву. Потеряла магию, спряталась в древнем храме и заснула.
– Насовсем?
– Навечно… если не найдется тот, кто сумеет вернуть ей прежнюю силу.
– Мамочка, а зачем она легла на золото и камни? Они же твердые и больно колются, в кровати намного удобнее… – Девушка взяла протянутый ей кусочек вакки – овоща, по вкусу напоминающего земной огурец, и подвела итог: – Какая-то глупая богиня! – А потом просительно заныла: – Ма, хочу еще… только не такую… другую, страшную…
Урга на секунду прижала дочь к себе, потом отстранилась и принялась рассказывать – красочно, увлекательно, иногда таинственно понижая голос и доверительно наклоняясь к уху дочери. О коварных духах и умной сиротке, о простом воине, обманувшем злого борэша, о купце и нечистой силе. Саэры в этих историях совсем не упоминались, будто жили в какой-то параллельной вселенной, а вовсе не на Эргоре. А я поймала себя на мысли, что нары – их быт, мысли, чувства, желания – кажутся мне понятнее, ближе, «роднее», что ли, чем их высокородные хозяева, среди которых я провела столько времени.
Хельма внимала, затаив дыхание, и время от времени механически жевала, когда матери удавалось что-то запихнуть в ее полуоткрытый от удивления рот. Я поспешила доесть, поблагодарила и, не дожидаясь ответа, выбралась наружу, чтобы присоединиться к молчаливому нару Дарну. Мужчина никак не отреагировал на мое появление, продолжая смотреть вдаль ничего не выражающим пустым взглядом.
Так мы и ехали некоторое время – каждый молчал о своем, и нарушать тишину ни у одного из нас не возникло ни малейшего желания, пока сзади не раздалось:
– Иди поешь, Ильм.
Возница, все так же не произнеся ни слова, послушно скрылся под крышей повозки, уступая место сменившей его жене.
– Папочка, – радостно зазвенело ему навстречу, – я соскучилась.
В ответ отец забормотал что-то, быстро и ласково. Надо же, он, оказывается, может быть очень разговорчивым.
– Я тоже, – громко вторила дочь. – Знаешь историю о маленькой сиротке и злом-презлом духе? Нет? Садись… В маленькой деревне на краю леса жила девочка Тона…
Лепет Хельмы постепенно стихал, и я не стала вслушиваться дальше. Судя по всему, история находчивой сиротки впечатлила девушку сильнее, чем баллада о какой-то там богине, непонятно зачем спящей на неудобных острых камнях. Меня же сейчас больше беспокоило неожиданное соседство и то, что мы с ее матерью остались вдвоем.
– Мой отец сказитель, – женщина легонько хлестнула лошадь, понукая ее двигаться резвее, – и его отец, и отец отца… теперь вот брат продолжил династию. В семьях, подобных нашей, хранится много удивительных легенд и сказаний, древних, как сам мир. Именно поэтому сказители дают магическую клятву, обещая рассказывать людям только то, что разрешено законом. В детстве мне так хотелось стать сказителем, как дедушка, папа, старший брат, – Урга желчно усмехнулась, – и я научилась подсматривать, подслушивать. Незримо присутствовала на всех уроках, которые отец проводил с братом, как губка впитывала все истории. Жаль, что к девочкам не переходит семейный дар…
Вспомнила, какое впечатление произвела на меня баллада, как звучали сказки, – я словно наяву все видела. У жены Ильма явно есть талант сказителя, а значит, не так все просто с наследованием способностей, как внушают женщинам.
– Предание о богине тоже от отца?
Урга дернула уголком губ, подтверждая мою догадку.
– Но если оно запретное, почему вы его рассказали? Не боитесь, что донесу? А дочь? Она ведь может пострадать, если случайно проговорится кому-то постороннему.
– После болезни моя девочка запоминает только те истории, которые слышит изо дня в день много раз, например про сиротку Тону. Эту же скоро забудет… уже почти забыла. К вечеру останутся лишь самые яркие воспоминания – о тетеньке, что спит на камнях. А через несколько дней и они уйдут. Так что хуже ей не станет… куда уж хуже. – Женщина с вызовом уставилась на меня. – А что касается вас – тут я и правда рискую, если ошиблась. Что ж, значит, так тому и быть. Сыновья взрослые, самостоятельные, у всех свои семьи, они с Ильмом позаботятся о Хельме.
– И все-таки зачем, нара Дарн? К чему мне знать о богине, о вашей семье?
– Когда-то я услышала от отца странную историю о древних женщинах-магах, которые умели снимать с сирр кольца, привязывающие их к хозяину. – «Привязывающие к хозяину»… Хорошо сказано, прямо в точку. – Не верила, что такое возможно, пока сегодня не увидела наиду сиятельного саэра Саварда Крэаза без родового кольца. – Урга бросила на меня насмешливый взгляд. – Думали, не узнаю? Зря.
– Что собираетесь делать? – Я не узнала свой голос, таким он был хриплым. – Сообщить стражам порядка?
– Отвезти вас в Сидо, как и обещала. – Она явно наслаждалась моим удивлением. – Там, в Хардаисе, когда не оставалось никакой надежды, вы заступились за Хельму, хотя имели полное право требовать ее смерти. Я этого никогда не забуду. И даже спрашивать не стану, как оказались на той дороге и куда идете, – не мое это дело. Меньше знаю – дольше проживу, да и дознавателям лишнего не сообщу, если уж придется с ними беседовать. Скажите только одно: вы маг?
Я неопределенно передернула плечами. Вот что на такой вопрос ответить?
– Не хотите говорить? – Женщина мой жест поняла по-своему. – Ладно, молчите, я и сама догадалась. Если сняли привязку, значит, маг и ищете храм. Не представляю, где он находится, но вдруг легенда пригодится, поможет, натолкнет на мысль… Она ведь и в самом деле очень древняя.