Часть 5 из 38 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Мама Василисы ответила согласием. Значит, через час можно будет собираться и ехать в парк. Тут же пальцы, которые, казалось, ничто не могло удержать, стали набирать сообщения Алине, чтобы узнать, как у нее дела, но та не отвечала. Тогда же ей стала писать Женя, словно она почувствовала, чем Юля сейчас занималась.
– Не спишь? Я не могу перестать думать об Алине, она там совсем одна со своими переживаниями. Мы должны все ее поддержать.
– Разумеется, поддержим, – ответила быстро Юля.
– Но ей совершенно нельзя слушать Марину. Помоги мне убедить ее в этом. Зная Марину, могу предположить, что она из одной только скуки сейчас начнет направлять Алину совершать поступки, о которых та будет жалеть.
– Например?
– Нанять детектива!
– Ну, это как раз разумно. Я бы то же самое ей посоветовала.
– Зачем нужны эти третьи лица? Они только разлад в семью внесут! Достаточно просто поговорить с Костиком; он должен сам признаться в содеянном и просить прощения.
– Но что ты хочешь от меня?
– Давай встретимся прямо сейчас, приходи в наш сквер. Прошу тебя. Нужно поговорить кое о чем.
Юля бы солгала теперь, если бы не призналась, что была немного заинтригована; от Жени исходила повышенная вовлеченность, удивительная при ее занятости по дому и при ее складе характера. Юле будто ничего не оставалось делать, как согласиться. Вскоре за Катей заехала Василиса с матерью, и они втроем отправились в парк. Юля же побежала в сквер, благо Женя жила не так далеко и можно было за двадцать минут дойти до нее. В большом сквере с замершими корягами-деревьями стояло несколько лавок, и Юля, увидев Женю на одной из них, уселась рядом с ней.
– Так в чем же срочность? – спросила Юля.
– Ты не понимаешь, – Женя покачала головой, и голос ее прозвучал как-то странно, манерно даже, словно она хотела впечатлить ее намного сильнее, чем сама новость. – Я недавно узнала… Даже не знаю, как сказать тебе… Что Марина, оказывается, считается чуть ли не проституткой!
Юля от неожиданности совсем растерялась, но все же собралась и ответила.
– Что ты имеешь в виду? – спросила она сухо.
– Наши общие знакомые рассказали, что она всю жизнь от своего мужа гуляет. И это наша подруга! Мы с ней столько лет вместе, поддерживаем, когда она с мужем ссорится. А на самом деле нужно было быть не на ее стороне, а на стороне Виталика.
– Ну, ты так же мало знаешь о ее благоверном, – ответила Юля, протестуя против столь скоропалительных выводов.
– Ты хочешь сказать, что ты знала об этом? – спросила вдруг Женя, пристально глядя на нее.
В этот момент Юле показалось, что на нее смотрела не взрослая женщина, а ребенок десяти лет, столь наивными ей показались эти большие выпученные глаза, покрытые мутноватой пленкой. Но она не отвечала. Повисла неловкая пауза. Только сейчас Юля заметила, что вокруг царила осень с холодными скамьями, раздетыми ветками и мокрой землей да грязными лужами вокруг. На детской площадке половина горок и качелей были давно сломаны, да вдобавок покрыты грязью и водой. Казалось, не весна сейчас.
– Как же ты могла с ней после этого общаться? – повысила голос Женя.
– Что же ты предлагаешь? Перестать дружить с ней?
– Конечно! Она заслуживает всеобщего порицания.
– Не суди, да не судим будешь, – ответила задумчиво Юля.
– То есть для тебя это нормально, что жена гуляет от мужа? Тогда и муж пусть гуляет, так? И общество погрузится в хаос и вседозволенность!
– Нет, конечно, не нормально. Я много раз пыталась вразумить ее, но, к сожалению, не особенно помогло, – тяжело вздохнув, она продолжила: – Пойми, ты видишь в Марине только то, что не соответствует твоим заповедям. Ты не видишь в ней того, что вижу я. То же верно и про Костю.
– И что это? Ну что?
Но Юля не проронила ни слова.
– И такой человек теперь сел на уши Алине и пытается руководить ею! Это феерично! Как ты не понимаешь, именно поэтому мы не должны позволить ей вмешиваться.
– То есть Костю, ты считаешь, нужно простить за измену, а Марину сразу на плаху? – по лицу Юли было видно, что весь разговор ей крайне неприятен. – Как-то нужно тогда с одинаковым смирением относиться к грехам других людей.
– Если ты действительно переживаешь за Алину, то ты должна бояться за нее, за ее будущее. За будущее ее детей. Разве тебе самой не страшно, что с ними со всеми станет, если они разведутся? Я такой человек, что я за всех переживаю, за всех. Для меня важно все, что происходит с моими близкими. Я не могу спать по ночам, если что-то угрожает счастью моей семьи или моих подруг… нет, я не успокоюсь, пока не уговорю Алину сохранить брак. А эта Марина… Марине вообще плевать на нас всех! Она пофигистка! Ей только до себя!
– Может быть, мы не правы в том, что позволяем страху управлять нашими жизнями, – вдруг сказала Юля. – Жизнь как-то теряет свою прелесть, когда мы во всем подчиняемся этой внешней абстрактной силе.
– Глупости! – отмахнулась Женя. – Эволюция построена на страхе, он делает нас лучше, заставляет охранять наши жизни. Инстинкт самосохранения.
– Эволюция, – улыбнулась Юля, вспомнив, что теория Дарвина не вписывается в религиозные догмы. – И все-таки, ты так про Марину плохо говоришь, будто в тебе проснулась зависть, а между тем чему завидовать? Тем более тебе! Будь мягче к ней. В конце концов, ты счастливый человек, у тебя трое детей.
– Ну да, таким людям еще позволить детей рожать, – съязвила Женя, а Юля от этих слов подскочила, словно ужаленная.
– Мне пора уходить, – хрипло проронила она.
Юля пошла прочь, руками быстро нащупывая телефон в сумке.
Юля снова стала звонить Алине, но та не отвечала. Подруга начала беспокоиться: ей казалось, что за этими пустыми беседами с Женей они упустят самое главное. Ей вдруг пришло на ум, что Алина, темпераментный человек, страдающая бездельем большую часть времени, могла тем временем сотворить что-то с собой.
Юля дождалась автобуса и решила съездить к подруге, чтобы развеять свои опасения и унять совесть; от страха за нее у Юли начала немного кружиться голова, ладони стали липкими. Казалось, ничего в ней не осталось, ни одного чувства, кроме огромного безобразного чувства страха. Оно заставило ее совершенно позабыть обо всем, чем она жила до этого. Но когда она вышла из автобуса и пошла по дворам к элитному комплексу, Алина наконец стала писать ей:
– Со мной все в порядке.
– Спасибо за беспокойство.
– Я поняла, что все это бред, Костик мне не изменяет. Из-за каких-то трусов устроили сыр-бор.
– Поеду-ка я лучше к ним в коттедж, отдохну вместе со всеми.
Юля ответила:
– Я рада, что все хорошо, не пропадай. У тебя самые замечательные дети, они твой смысл и твоя жизнь.
После этого она побрела обратно к остановке. Сейчас недавнее беспокойство показалось ей надуманным, а тот факт, что она сорвалась с места и рванула к Алине, показался смешным. Юля почувствовала, как расслабляются мышцы шеи: тревога угасала. Головокружение тоже стало проходить.
Субботние автобусы ходили редко, и ей опять пришлось очень долго стоять на остановке. Когда она вернулась домой, было уже два часа – слишком поздно, чтобы ехать в парк к Кате. Вместо этого она успела приготовить обед как раз к приезду дочери. Василиса с матерью зашли на порог квартиры, провожая Катю. Анна выглядела немного сбитой с толку.
– Как погуляли?
– Было очень холодно, – ответила Катя.
– Да, прохладно сегодня, – сказала Анна, – но мы зато видели целые команды роллеров и скейтбордистов, катающихся в парке. Слушай, Юль, – немного помявшись, вдруг сказала она, – Катя все время пить просила. Прямо все время. Обрати внимание.
– А что вы пили?
– Воду, пару раз чай купили.
– Я, наверное, тебе денег должна? – спросила Юля на автомате.
– Да нет, что ты, – махнула рукой Анна, – мне просто показалось, что, может, Катя заболевает. При вирусах ведь все время пить хочется.
– А, вот ты к чему, – сказала Юля, – ну что ж, мы правда совсем недавно переболели, не хотелось бы опять слечь.
– Ну, просто присмотрись. Может и пронесет, мало ли. Просто померьте температуру.
Катя все это время уныло смотрела на подругу и мать. Казалось, у нее совсем не осталось сил, лицо опало. Правда, от Юли не укрылось то, что мешки под глазами исчезли. Стало быть, все в порядке, с утра померещилось. Лишь только дверь за подругой и ее мамой закрылась, как Катя пошла в комнату и повалилась на кровать. Юля позвала дочь обедать, но та отказалась, попросила только принести попить.
Юля принесла ей стакан воды, но Катя, выпив его, захотела еще. После второго стакана она отвернулась к стенке. Юля положила руку ей на лоб. Жара не было.
– Мама, открой окно, пожалуйста, здесь так душно.
– Смотри не замерзни, – сказала Юля, открыв окно на самую узкую створку. Катя завернулась в одеяло.
Не зная, что и думать, Юля вышла из комнаты. Пока дочь спала, она могла в тишине поработать. Она уселась за стол, открыла лэптоп и стала быстро просматривать почту и предложения от поставщиков, сразу удаляя неинтересные, а стоящие складывая в отдельную папку. Кончики ее пальцев теперь особенно сильно покалывало.
В квартире Марины стоял осенний полумрак. Днем они с мужем обычно дремали после сытного обеда в выходные, отсыпаясь за рабочие дни. Марина любила побаловать супруга выпечкой, домашней пиццей, свежеиспеченными тортами, беляшами, пирогами. Она была из тех счастливиц, что могли не ограничивать себя в употреблении быстрых углеводов, при этом не набирая вес. После таких внушительных вкусностей было естественно, что супруги сразу ложились в обнимку спать.
Бездетная жизнь давала много поводов для маленьких удовольствий. Тем более что у них никогда не хватало средств на что-то большее: сделать ремонт в квартире, поменять хотя бы мебель, съездить в отпуск, в конце концов. Маленькая зарплата Виталика была, пожалуй, его главным недостатком, и, не будь этого недочета, Марина, верно, назвала бы его лучшим мужчиной из всех, кого она когда-либо знала.
По натуре беззлобный, лишенный всякого расчета, исключительно порядочный человек, преподаватель политехнического университета, он никогда не начинал ссоры с супругой, прощал ей всякие колкости, истерики, нервные срывы, даже обвинения, зачастую необоснованные. И никогда не поднимал по своей воле тему отсутствия детей в их семье, столь неприятную для Марины.
На ее телефон весь день приходили сообщения по Ватсап, но она ничего не отвечала на них. И вот теперь, в самый разгар их послеобеденного сна, раздался звонок в дверь. Марина буквально скатилась с кровати и пошла встречать нежданного гостя. Открыв дверь, она ничуть не изумилась.
– Я думала, свидетели Иеговы опять явились. Но ты ничем не лучше, – пошутила она и сделала шаг назад, пропуская гостью.
Женя, скинув быстро пальто, прошла в маленькую шестиметровую кухню и села за стол. Бледные пальцы ее нервно стучали по столу. Марина последовала за ней и села напротив.
– Где Виталик?
– Спит.