– Смотри, чтобы и дальше ни-ни, – строго сказал Брессинджер, которого ничуть не смутило мое возмущение. – Если он тебя обрюхатит, сэру Конраду придется найти себе нового секретаря, и будет уже не важно, захочешь ты остаться или нет. Он отвернулся и пошел дальше в сторону Портняжной улицы. И я была рада тому, что он ушел, – если бы Брессинджер остался, то я наговорила бы ему такого, отчего вылетела бы из услужения Вонвальта и безо всякой беременности. * * * Лавку на Портняжной улице мы нашли только с третьей попытки, поскольку портных, швей и разнообразных торговцев тканями там было хоть пруд пруди. Владелец лавки был суетлив, носил очки и явно сделал удачную ставку на грозодский бархат – торговля у него шла очень бойко. Его лавка была набита женами состоятельных торговцев и их служанками так же, как таверна на пристани любителями выпить. Торговец был измотан, наши имперские грамоты его ничуть не впечатлили, и мы слишком долго выуживали из него ответы. Его уже допрашивали люди сэра Радомира, и он смог лишь подтвердить, что леди Бауэр посетила его лавку вместе с Ханой, что они выбирали бархат и что леди Бауэр велела Хане уйти прежде, чем ушла сама. Когда мы снова вышли на Портняжную улицу, день уже клонился к вечеру. Солнце висело так низко, что почти спряталось за гряду Толсбургских Марок, а талая слякоть на улицах уже снова начала замерзать. Словно и этого было мало, тучи снова затянули небо, и в воздухе закружились снежинки, гонимые пронизывающим ветром. Мы поспешили вернуться в резиденцию лорда Саутера. Вонвальт уже был там. Я надеялась, что мы успеем еще немного обсудить содержимое письма Правосудия Августы, однако сразу же услышала, что Вонвальт с кем-то разговаривает. По-видимому, лорд Саутер уже вернулся. Брессинджер и я скинули с себя плащи, Брессинджер снял свой меч, а затем слуга провел нас в главную приемную – уютную, теплую комнату, обставленную дорогой мебелью. – А, вот и вы, – сказал Вонвальт, когда мы оказались в дверях. Тепло постепенно возвращалось в мою кровь, и мое лицо покалывало с мороза. – Добро пожаловать в мой дом, – сказал грузный лысый мужчина, который, по всей видимости, и был мэром. – Сэр Конрад рассказал мне о вас двоих. Вы, должно быть, Дубайн и Хелена. Мы поклонились. – Сир, – сказал Брессинджер. – Проходите, садитесь, – сказал Саутер. Он показался мне приятным человеком, а не суровым, как я ожидала. Я сразу же поняла, почему люди вроде сэра Радомира его недолюбливали. Несмотря на его добродушие, мэр все время нервничал, и было легко представить, как его осаждают властные торговцы и лорды, каждый из которых пытается склонить его к своей воле. Мы сели. Нам предложили еду и выпивку. Я увидела, что Вонвальт пьет вино – горячее и со специями, – и потому мы с Брессинджером оба благодарно согласились выпить. Однако правила этикета обязывали меня, несмотря на урчание в желудке, отказаться от еды, поскольку ни Саутер, ни Вонвальт не ели. – Мы как раз собирались обсудить убийство леди Бауэр, – сказал Вонвальт, и я поняла, что мы с Брессинджером пропустили лишь пустую болтовню в начале разговора. – Да, да, – сказал лорд Саутер, заламывая свои пухлые руки. – Страшное дело. Вся Долина потрясена. И ни одного подозреваемого. – Вы правильно сделали, что поспешили сообщить мне об этом деле, – сказал Вонвальт, отпив вина. – Хотя шериф Радомир впечатлил меня своим ревностным стремлением к поддержанию законности и правопорядка. Лорд Саутер чуть поджал губы, услышав имя шерифа. – Ревностным – это вы верно подметили, – сказал он и немного поерзал. – Откровенно говоря, Правосудие, я был рад слышать о вашем приезде. Вы слывете просвещенным и мудрым человеком. Сэр Радомир же, хотя и стал дворянином в силу своей должности, так и остался грубым и неприятным типом. – Очевидно, друзьями вас не назвать. Лорд Саутер вздохнул. – По правде говоря, сэр Радомир сохраняет свой пост лишь благодаря моему покровительству, хотя он сам и не знает об этом. Он успешно следит за соблюдением законов; даже слишком успешно, по мнению некоторых, если вы меня понимаете. Вонвальт утвердительно склонил голову. – Он мне не друг, это вы точно сказали, но порой ради общего блага нам приходится быть выше личной неприязни. Преступность следует за деньгами как хвост за собакой, а в Долине Гейл денег очень много. Чтобы поддерживать порядок в подобном месте, нужны люди определенного склада характера. Вонвальт был впечатлен. – Столь самоотверженная позиция достойна восхищения, – сказал он. – Немногие на моей памяти поступили бы так же. Тщеславие слишком часто берет верх над здравым смыслом. Комплимент был приятен Саутеру, но он мог принять его лишь усталым пожатием плеч. – Рейхскриг породил множество злодеев, сэр Конрад, и злодеи эти с тех пор стали дворянами. Но наличие благородного титула не делает никого благородным человеком. Вонвальт печально улыбнулся. – Я прежде слышал о Долине Гейл, – сказал он, – но город не всегда слыл крупным торговым узлом. – Нет, он стал таковым лишь в последние лет десять, с тех пор как построили новую пристань. Все дело в глубине русла Гейл. Новые морские карраки – чудо, а не суда, они могут перевозить много тонн грузов, но им нужны глубокие воды, иначе они не пройдут. Гейл, в отличие от других рек, достаточно глубока, чтобы они могли по ней пройти. И течет она почти до самой Совы. Все это приносит просто ошеломительный объем денег. До того как я стал мэром Долины, я и в глаза не видел золотой кроны; теперь же карраки еженедельно привозят сюда грузы стоимостью в сотни крон. Даже с низкими акцизными сборами казна практически переполнена. – Вы направляете эти деньги на работы? Саутер кивнул. – Мы можем поддерживать стены города и все башни в очень хорошем состоянии и оплачивать снаряжение, вооружение и содержание большого гарнизона стражников. Вы ведь уже видели здание суда? – Видел. Здание новое и в сованском готическом стиле. Должно быть, оно стоило небольшого состояния. – Верно, и оно полностью окупилось. Практика торгового права у нас просто расцвела. – Я рад это слышать. Все, что я видел, не вызвало у меня ни малейших замечаний – а мои спутники могут подтвердить, как редко я это говорю. – Это воистину высокая похвала, – сказал Брессинджер, и мы все рассмеялись. – Осмелюсь сказать, что, не случись убийства леди Бауэр, мне было бы здесь совсем нечем заняться, – сказал Вонвальт, и безрадостный настрой быстро вернулся, подобно мокрому одеялу, наброшенному на огонь. – Да, – сказал Саутер. – Мы были сильно потрясены. В Долине, конечно, случаются убийства, как и в любом городе, но чтобы жену лорда… Это неслыханно. – Именно, – сказал Вонвальт. – Сегодня утром я поговорил с лордом Бауэром, и мы уже опрашиваем свидетелей совместно с людьми сэра Радомира. Подобные преступления необходимо расследовать быстро, чтобы была хоть какая-то надежда то, что правосудие свершится. – У вас есть предположения, кто мог это совершить? – с надеждой спросил Саутер. – Нет, – просто ответил Вонвальт. – Но дело уверенно продвигается. Вы, наверное, понимаете, что, добросовестно проводя расследование, мне приходится держать кое-какие детали в тайне. – Конечно, конечно, – ответил Саутер. – И ваши… способности помогут с расследованием? – Помогут, – сказал Вонвальт, – если возникнет необходимость их использовать. Саутер на мгновение открыл и закрыл рот. – Мистер Макуиринк сказал, что вы не стали применять к убитой некромантию? – Не стал, – терпеливо сказал Вонвальт. – Обстоятельства были далеки от идеальных. Каким бы могущественным инструментом ни была некромантия, боюсь, для того чтобы она сработала, многое должно сложиться нужным образом. – Н-например? Вонвальт поджал губы. – Если человек был хорошо расположен ко мне, если он был убит чисто и недавно и если голова более-менее цела, тогда я могу поговорить с ним, как сейчас говорю с вами. Саутер не сдержался и содрогнулся. – А если нет? – Бросьте, лорд Саутер, мы так приятно проводили вечер. Мне бы не хотелось его портить, – мягко сказал Вонвальт. – Тогда не расскажете ли о других своих способностях? – не унимался Саутер. Он нарушал все правила приличия, но Вонвальт видел в мэре союзника и, будучи в хорошем настроении, не стал ему отказывать. – У меня их лишь две; вторая – это Голос Императора. Большинству Правосудий хватает сил только для поддержания двух способностей. Даже Магистр Кейдлек, насколько мне известно, владеет лишь тремя. Некромантия встречается реже всего, и, как следствие, практикуют ее немногие. Однако, как я уже говорил, в большинстве случаев нам хватает власти, данной нам Императором, и могущества общего права. – Но не в этом случае? – Еще посмотрим. Саутер неуверенно заерзал. – Конечно, убийство могло быть и случайным, – сказал мэр, пытаясь хоть как-то себя успокоить. – Например, ограбление пошло не так, как планировалось. – Возможно, – согласился Вонвальт. – Такое случается довольно часто. Кстати, я был бы вам признателен, если вы предоставите моей помощнице список членов совета и их обязанностей, как основных, так и второстепенных. Глаза Саутера чуть расширились. – Неужели вы подозреваете кого-то из совета? Вонвальт отмахнулся. – Нет, эти сведения нужны мне как представителю Империи, в рамках моих обычных обязанностей и текущих дел. Саутер с облегчением поверил в ложь. – Как пожелаете. Такие списки хранятся в моем кабинете. Я с радостью сделаю для вас копию. – Благодарю, – сказал Вонвальт. – И, естественно, мой кабинет в вашем распоряжении, – прибавил Саутер. – Я знаю, – ответил Вонвальт. Он выглянул в окно. Дневной свет уже окончательно померк, и тьма снова окутала город. По стеклу постукивали хлопья снега. – Уже поздно. Я вас сильно задержал, – сказал он Саутеру и встал.