– Я не знаю. У меня есть кое-какие мысли, но они еще недостаточно оформились, чтобы ими делиться. – Что это за место? То болото? – Это загробный мир, Хелена, или, по крайней мере, какая-то его часть. В Ордене есть те, кому известны все старые предания, но их знаниями почти не делятся с окружающим миром. Именно за этим и охотятся Клавер и его церковь. – После смерти есть загробная жизнь? – запинаясь, спросила я. Вонвальт пожал плечами. – После нее есть что-то, – сказал он. Он говорил усталым, обессилевшим голосом. – Я не до конца понимаю природу этого места, но «загробная жизнь» кажется мне довольно точным названием. – И вы путешествуете туда, чтобы допросить мертвых? Как представитель закона на суде? Он единожды кивнул. – В каком-то смысле да. – Но что-то ведь пошло не так, да? Что он твердил о Плуте? Я думала, вы говорили, что имперские боги – это выдумка. – Все не так просто, – сказал Вонвальт. Он набрал полную грудь воздуха, а затем издал протяжный вздох. – В том мире существуют различные создания. Духи, демоны или души давно умерших… многие пытались понять, кто они такие на самом деле. Некоторые из них безвредны. Другие желают нам зла. Порой, когда допрашиваешь мертвеца, одно из таких созданий вмешивается и начинает проказничать. Это может напугать, но никакой опасности нет. Они не могут нам навредить – по крайней мере, физически. Плут – это имперское имя старого драэдического демона по имени Эгракс. Он любит играть с теми, кто занимается некромантией. Наши с ним пути уже пересекались. – Вы говорите так, будто все это существует на самом деле! – жалобно воскликнула я, отчаянно желая утешения. – Потому что это действительно так, Хелена. Возможно, не в том смысле, в каком существуем ты, я и дела Империи. Но эти силы где-то там, играют на другой сцене, в ином измерении, где неприменимы земные законы. Я не сдержалась и задрожала. – И что же тогда произошло с Грейвсом? – спросила я несчастным, хриплым голосом. – Это создание присосалось к нему, как паразит? – Верно. Это хорошее сравнение. – Он наговорил много бессмыслицы. – Да. Но это неудивительно, учитывая, сколько страха и ненависти Грейвс унес с собой на ту сторону. Какое-то время я сидела, размышляя и прокручивая в памяти сеанс. – Он говорил, что видит меня в комнате. Мне показалось, вы испугались. – Гм, – сказал Вонвальт. – Что это значило? Что-то плохое? Вонвальт еще немного покурил. – Я не знаю. Он не должен был видеть тебя. Призыв работает лишь в одну сторону, и я не ошибся, произнося заклинание. Я переместился в их мир, а не они в наш. – А зачем он пытался узнать мое имя? – В имени заключена сила. – Вонвальт потушил трубку. Снаружи небо начали заливать первые рассветные лучи, серые и слабые, и я поняла, что Вонвальт нарочно остался со мной до светлоты. – Что вы сказали Дубайну в самом конце? Прежде чем мы вернулись? – спросила я, жадно поглощая все сказанное и отчаянно надеясь, что это поможет мне дать разумное объяснение тому, что я видела. – Какова его роль? Он ведь был вам не нужен, когда вы говорили с сэром Отмаром. – Нет, не нужен. Вспомни, я как-то объяснял лорду Саутеру. Сэр Отмар был… моим другом в какой-то степени. В последние минуты своей жизни он отправил мне письмо. Обращаться к нему было не так рискованно. Он жаждал помощи, справедливости. Грейвс же был настроен враждебно. В момент гибели его разум был в смятении, он окутывался ядовитым туманом самых дурных чувств. Подобный разум – легкая добыча для зловещих сил, обитающих в загробном мире. Дубайн должен был послужить мне маяком, на свет которого я смог бы вернуться, если бы что-то пошло не так… хотя это и не могло случиться. Я отчетливо ощутила, что он лжет, но мне так отчаянно хотелось поверить ему, что я ухватилась за эту мысль, как морская улитка за камень. – Я пойду и попытаюсь поспать, – сказал Вонвальт. – Я буду в соседней комнате. Тебе тоже следует отдохнуть, в первую очередь из-за твоей раны. Уверяю, никакой опасности нет. Ты напугана, и это естественно, но знай – нет ничего, что могло бы причинить тебе вред. Я сомневалась, что хоть когда-нибудь смогу снова уснуть, но от того, что ночь уже прошла, мой страх отчасти отступил. – Я постараюсь, – сказала я, неискренне улыбнувшись. Он кивнул и вышел из комнаты. Несмотря на страх, я снова рухнула на кровать. Мою кожу покрывали мурашки, но вино уже начало действовать, и вместе с отступившей ночью оно заглушило мой страх. Наконец я все же уснула. К счастью, на этот раз мне ничего не приснилось. * * * В полдень меня разбудил один из слуг лорда Саутера. Я слышала, как вдалеке звонит храмовый колокол. В окно стучал холодный дождь. Невыспавшаяся, страдающая от боли и все еще напуганная, я оделась и, спустившись вниз, нашла Вонвальта за завтраком в столовой. Больше там никого не было. – Прости, что велел тебя разбудить, – сказал Вонвальт. – К сожалению, времени у нас больше нет. Надеюсь, ты хотя бы немного отдохнула. С кислым настроем я села за стол и начала накладывать себе на тарелку сочное мясо и хлеб, лежавшие передо мной. – Что случилось? – спросила я, боясь, что попала в очередной кошмар. – В доме очень тихо. – Сэр Радомир и Дубайн ушли, чтобы провести казни, – сказал Вонвальт. Затем, заметив потрясение на моем лице, он прибавил: – Я допросил каждого солдата в городской страже. Мы выявили еще двоих, верных монастырю – ну или его деньгам. Я только что вернулся с допросов. Их казни проведут без лишнего шума. Мы не хотим, чтобы город утратил доверие к страже. – Они рассказали что-нибудь новое? – спросила я. Вонвальт покачал головой. – Заговорщики были осторожны и не делились сведениями. Солдаты связывались с ними через одного-единственного человека – Фенланда Грейвса. Те двое, с которыми я только что говорил, рассказали, что Грейвс заплатил им, чтобы они докладывали ему о том, как продвигается дело об убийстве леди Бауэр, – и, как ты уже сама знаешь, за то, чтобы они убили нас. Отчаяние толкает людей на отчаянные поступки. Я покачала головой. – Мне едва в это верится. – Да, – сказал Вонвальт. – Мне тоже. Но теперь, когда труп Грейвса сожгли на погребальном костре как преступника и его подельники в монастыре наверняка уже обо всем узнали, мы не можем слишком долго размышлять об этом. У нас будет достаточно времени со всем разобраться, когда с этим темным делом будет покончено. – Вонвальт вздохнул. – Меня отчасти терзает соблазн привести в этот монастырь войско вооруженных констеблей и просто выкурить оттуда всех злодеев. Но та крепость стара… кто знает, какие в ней проложены секретные туннели и не уходят ли они в горы? Боюсь, если мы станем действовать напролом, то поймаем нескольких мелких заговорщиков, а остальные сбегут и присосутся к другому месту, как клещи. Нельзя бить молотком по осиному гнезду. Был и другой способ все выяснить, и я уже давно поняла какой. – Вы предлагаете, чтобы в монастырь отправилась я, – сказала я. – Притворилась там бедной овечкой. Вонвальт кивнул. – В общем и целом да, – сказал он. – Хелена, ты знаешь, что я бы никогда добровольно не подверг тебя опасности. Но ты – служащая Короны и, если все сложится по-моему, однажды сама станешь Правосудием. Тебе пора взяться и за более опасную сторону моей работы. После сеанса мое чувство опасности было притуплено, а безрассудство обострилось, так что я с излишней готовностью согласилась на этот опасный шаг. – Я все сделаю, – сказала я, хотя выбора на самом деле и не было. Если я хотела и дальше оставаться на службе у Вонвальта – пусть лишь до завершения дела леди Бауэр и нашей с ним сделки, – мне нужно было привыкать к подобным секретным поручениям. – Брессинджер останется в Долине Гейл, – продолжал Вонвальт, – инкогнито. Мне придется уехать. Устроим отвлекающий маневр. Притворимся, что мы разругались. – Он кивком указал на мой обритый висок. – Твоя рана будет убедительным предлогом. А сеанс якобы стал для тебя последней каплей. Скажешь привратнику, что ты сыта по горло имперской службой, и потребуешь убежища. Согласно законам канонического права, они обязаны предоставить его тебе на месяц, и, честно говоря, они наверняка будут рады возможности посмеяться над Орденом. – Если в монастыре есть кто-то, кто руководит заговором вместе с Вогтом и Бауэром, он может заподозрить, что это лишь предлог, – сказала я. Вонвальт медленно кивнул, не отводя от меня взгляда. – Все возможно. Но, боюсь, нам придется пойти на этот риск, поскольку я больше никому не доверяю настолько, чтобы ввести их в курс дела. – Вы хотите, чтобы я пошла туда сегодня ночью? – Да, – сказал Вонвальт. – Нужно ковать железо, пока оно еще горячо. Я уже начал делать намеки на то, что скоро уеду. Лорд Саутер станет жертвой этого обмана; однако сэр Радомир будет поставлен в известность ради твоей безопасности. – Какова моя задача? Найти Санджу Бауэр? – Верно, – сказал Вонвальт. – Она – краеугольный камень нашей стратегии. Найди ее и выясни, что с ней произошло. Заставь ее назвать тебе имена тех, кто взял ее в заложники – если именно это с ней и произошло. А затем уходи оттуда. Я немного поразмыслила. – Быстро такое не провернуть, – сказала я. – Понадобятся дни, а может быть, и недели. Я не могу прийти к ним, притворяясь бедной раненой овечкой, а затем начать что-то разнюхивать. Даже если предположить, что меня не заподозрят, в монастыре свои правила. Меня заставят выполнять грязную работу и дадут лишь ограниченный доступ к монастырю. Это суровая жизнь. И за нее нужно платить трудом. – Я знаю, – сказал Вонвальт. – Пока ты будешь там, я постараюсь разыскать Вогта и Бауэра. Первым делом отправлюсь в имперский путевой форт в Греше. Если у меня получится найти кого-нибудь из них, я применю Голос и заставлю их говорить. У меня более чем достаточно оснований, чтобы вытянуть признание, догадываются они об этом или нет. Если получится, я отправлю весточку Дубайну; он придет и вытащит тебя из монастыря – при помощи вооруженной стражи, если придется. Но если они пропали с концами, тогда, возможно, ты – наш единственный шанс разобраться с этим делом, прежде чем мы покинем Долину. А нам необходимо уехать отсюда поскорее, Хелена. Мы обязаны вернуться в Сову. Так что тебе придется постараться. Не будь опрометчивой, но действуй быстро. Я рассчитываю на тебя. Снова повисла тишина. Сама того не желая, я ощутила, как ко мне начинает подкрадываться страх. – Я хочу поговорить с Матасом, прежде чем отправлюсь туда. Вонвальт, похоже, был немного разочарован этим, но он согласно кивнул. – Тогда тебе лучше пойти к нему прямо сейчас, – сказал он. – Я хочу, чтобы ты постучала в ворота этого монастыря уже сегодня вечером.