— И его родители дали нам денег на ремонт! Представляешь! Здесь теперь все будет по-другому! Света расхохоталась и обняла подругу изо всех сил. А Юля поняла, она не сможет больше жить у подруги. Гордость не позволит просить о милости еще и Глеба. Ей нужно было свое жилье... Может попробовать найти комнату? Глава 12 Остаток недели прошел в бесполезных поисках работы и дешевого жилья. Пазл никак не складывался. Если зарплата предлагалась такая, чтобы хватило на аренду жилья и питание, то Юле отказывали в трудоустройстве по причине отсутствия опыта, или сама Юля отказывалась от такого предложения, потому что предварительно нужно было пройти обучение на платных курсах. Если же Юлю брали на работу, то зарплата оказывалась такой, что ее хватило бы только на что-то одно: на аренду жилья или на питание. Ахмет, владелец кафе и нынешний работодатель Юли, единственный человек с кем она поделилась своими проблемами, сокрушенно качал головой, но мог предложить только выходить на две смены в день. Тогда денег хватило бы впритык, но искать работу бы уже не получилось. Да и свалилась бы Юля через месяц-другой от такой работы. С арендой тоже были проблемы. Если комната была аккуратной и приличной, то за нее просили столько, что оставалось только вздохнуть и закрыть объявление. Если же приличной была цена аренды, то сама комната находилась в таких местах, куда одной лучше не ходить даже днем. Юля скатывалась в депрессию. Масла в огонь подлили родители, которые при очередном звонке предложили решить все проблемы весьма простым способом – вернуться домой и выйти замуж за Толика. И сама Юля тоже все чаще и чаще стала думать о таком варианте. Единственное что ее останавливало – отвращение, которое она испытывала к своему соседу. Когда Юля представляла, что придется делить с ним жизнь и постель, то тошнота подкатывал к горлу. — Юль, — счастливая Света светилась от очередной радости, не замечая ничего вокруг, — представляешь, Глеб работу нашел по специальности! Помощником юриста в какой-то адвокатской конторке! А все ты, Юль! Он знаешь, как бесился, когда ты сразу начальником отдела устроилась. Раз, говорил, она смогла, то и я смогу. Вот и смог! — Поздравляю, — Юля честно пыталась радоваться искренне, но получалось плохо. Только Света даже не заметила, она с энтузиазмом продолжала: — Зарплата там, конечно, не ахти, меньше, чем у официанта в ночном клубе, но теперь за жилье платить не нужно. Так что хватит. А еще мне брат звонил. Я через неделю к нему на завод выхожу! Пока лаборанткой, правда, но ему начальник цеха обещал года через два перевести меня учетчицей, а там как себя покажу. Может и экономистом стану. Представляешь?! Как же классно! — Да, Свет, это классно! – Юля из последних сил изобразила радость за подругу и, оговорившись делами, сбежала из дома. Она бесцельно бродила по улицам, ничего не видя перед собой из-за слез, застилающих глаза. Почему все так не справедливо?! Почему одним все дается легко и просто, а другие вынуждены прогрызать свой путь зубами? Вот Света. Ей в жизни все дается легко и просто. Ей все преподносят на блюдечке: вот тебе квартира, вот тебе парень, вот тебе работа… А Юля с пятого класса борется за лучшую жизнь сама. Причем не просто без помощи близких, а вопреки их воле. — Недотрога, — внезапно ее обхватили чужие руки, — вот я тебя и поймал. Теперь не уйдешь. Незнакомый мужчина, который уже два раза приставал к ней в клубе, широко улыбаясь, обнимал ее прямо на улице. И Юля не выдержала, передернув плечами и сбрасывая чужие и противные объятия, разрыдалась и заорала: — Да отстань ты от меня, извращенец! Что ты меня преследуешь?! Что тебе от меня надо?! — Эй, недотрога, — опешил мужчина, — ты что плачешь? У тебя что-то случилось? — Отвали, урод! – Юлю трясло от истерики, — Не твое дело! Да пошел ты, козлина! — Девочка, — мужчина сузил глаза и перешел на шепот, — ты, смотри, не забывайся. — Да пошел ты! Отвали! — Юл закрыла лицо руками и отвернулась. — Дура, — выругался черноглазый брюнет и оставил ее в покое. Юля бродила по городу до самой ночи. Ей не хотелось возвращаться домой. Вернее не домой, а к Светке. А домой… домой придется вернуться. Все… Она устала. С нее хватит. Значит не судьба выбраться из проклятого поселка. Вернется, выйдет замуж за Толика, Юля скривилась и снова заплакала, зато ее дети уж точно выберутся из той дыры. Она им поможет. Как Свете сейчас ее родители. На следующий день Юля начала собирать вещи. Их оказалось неожиданно много. И три тяжелые битком набитые сумки встали возле порога, ожидая отъезда. Шокированная Света, которой Юля призналась в своем провале и рассказала, как все было с самого начала, пообещала, что они с Глебом помогут ей донести вещи до поезда. А там, дома, на станции ее встретят родители. А все воскресенье Юля посвятила прощанию с городом. Со своими мечтами и надеждами. Она в последний раз обошла все знакомые улочки, погуляла в парке, посидев на всех скамеечках, покормила голубей на площади, тепло попрощалась с Ахметом и коллегами… Все… Сказка про город закончилась. Оставалась последняя ночь. Юля лежала в своей постели и смотрела на звездное небо, сквозь балконное стекло. Она не плакала. Слезы кончились. Завтра она уедет. Навсегда. Положит свою жизнь, свое счастье на алтарь ради своих еще не рожденных детей. Продаст себя семье Сидоровых за их будущее. Глава 13 Продаст себя семье Сидоровых за их будущее. Эта фраза вдруг зацепилась, как заусениц за колготки, и с неприятной болью закружилась в голове. Продаст себя семье Сидоровых... Продаст себя… И тут Юля подскочила на постели. Она сейчас собралась продать себя ради будущего своих детей. А чем эта сделка будет отличаться от той, от которой она отказалась, когда сбежала из офиса «Стройдома»? Да ничем! Весь остаток ночи Юля сравнивала два предложения. Если она уедет домой и выйдет замуж за Толика, то ее ждет противный мужчина в постели, беспросветная зависимая жизнь в поселке, отказ от собственного счастья. В плюсе только то, что это будет замужество, которое прикроет всю неприглядность ситуации. Если она согласится на предложение директора «Стройдома», то в ее постели окажется шикарный мужчина, который ей очень нравится и от которого у нее подгибаются колени. И она будет не приживалкой, взятой в семью из милости, а свободной и независимой женщиной. И от собственного счастья отказываться не нужно. Да, никакими приличиями тут не пахнет, но… Эта же работа временная. На год или два. То есть, по сути, если отбросить все нюансы и закрыть глаза на мораль, у нее есть выбор: продать себя навсегда или на время…. К началу рабочего дня Юля уже сидела на лавочке возле офиса компании. И увидев директора, подъехавшего на явно дорогом черном автомобиле, в марках Юля совсем не разбиралась, она подскочила со скамейки и окликнула его: — Сергей Николаевич! Здравствуйте! Красивый, элегантный и невероятно притягательный мужчина, повернул голову в ее сторону. И у Юли засосало под ложечкой. Он ей очень нравился. И с ним Это будет гораздо легче, чем с Толиком. — Юленька?! Доброе утро! Вы ко мне? — Да, Сергей Николаевич, — Юля вдохнула, как перед прыжком в воду, и прыгнула, сжигая за собой мосты, — если ваше предложение все еще в силе, то я хочу принять его… Сергей Николаевич без слов, практически не меняя выражение доброжелательности на лице, открыл дверь в офис и приглашающее махнул рукой: — Пройдемте в мой кабинет. И на подгибающихся от страха ногах, Юля скользнула в открытую дверь. Сердце колотилось так, что его стук, наверное, слышали все сотрудники, попадающиеся им на пути. Как назло, их было довольно много, словно все вышли из своих кабинетов, чтобы поздороваться с директором. И при этом бросали любопытные взгляды на Юлю. Кажется, дополнительные обязанности секретаря ни для кого не были секретом. — Здравствуйте, Сергей Николаевич, — улыбаясь, подскочила со своего места Маришка, — кофе, чай? — Кофе, Мариш, и покрепче. Полночи отчет делал, — ответил Сергей Николаевич и пропустил Юлю вперед себя в кабинет, — но немного позже. Пока я побеседую с Юленькой. Она шагнула внутрь и замерла у входа. От собственной смелости уже кружилась голова и подгибались колени. — Что ты застыла, милая, — наконец улыбнулся Сергей Николаевич, — проходи. Не стесняйся… Присаживайся… Это обращение стало последней каплей, и Юля покраснела от смущения… она села в кресло и сжала трясущиеся ладошки между коленками. — Я очень рад, что ты передумала, — Сергей Николаевич подтянул еще одно кресло и сел прямо напротив Юли, касаясь ее коленей своими, — Но что заставило тебя передумать? И она, запинаясь и краснея, честно поведала свою историю и свои ночные размышления. Было стыдно называть вещи своими именами, но она справилась. Сергей Николаевич слушал внимательно и задавал уточняющие вопросы. Он собирался подпустить девочку очень близко к себе, и должен был быть уверен, что она не заслана конкурентами. Служба безопасности потом, конечно, все проверит, но как же девчонка хороша! Когда Юля закончила рассказ, и подняла слезящиеся от стыда глаза на Сергея Николаевича, то увидела на его лице довольную улыбку. Он снова взял ее дрожащие холодные ладошки свои теплые большие ладони и, поцеловав, кончики пальцев, подтянул к себе на колени. — Ты что вся трясешься, как заяц? – улыбнулся Сергей Николаевич, обнимая и прижимая к себе. Он явно хотел ее успокоить, но Юля наоборот затряслась еще сильнее… Сейчас… Кажется, все случиться сейчас.. слезы хлынула из глаз… Как бы она не храбрилась, но сейчас с большим трудом заставляла себя сидеть на коленях мужчины, ведь больше всего на свете хотелось сбежать. Да только там, куда она могла бы сбежать, все было бы гораздо хуже. — Юленька, — объятия вдруг разомкнулись, а голос вдруг стал холодным, — если тебе неприятно, то я не буду настаивать, ты можешь идти. Я не насильник, девочка… — Нет, — Юля помотала головой и всхлипнула, продолжая сидеть на коленях Сергея Николаевича, и чувствуя, что ей снова хочется, чтобы он стал теплым, — мне не неприятно… мне страшно… я еще… никогда… ни с кем… — Вон оно что, — тихо рассмеялся Сергей Николаевич, и снова обнял ее, — так ты еще девочка? Она отчаянно закивала и спрятала вспыхнувшее от стыда лицо на его груди. — Дурочка, — он прижал ее сильнее и зашептал на ухо, обжигая жарким дыханием и прикосновением губ, — какая же ты у меня дурочка… От этих добрых слов Юля не выдержала и разрыдалась. А Сергей Николаевич, все так же прижимал ее к себе и, поглаживая по спине большой теплой и ласковой ладонью, ждал, когда она успокоится. Но его эта доброта и нежность словно прорвали плотину тех эмоций, что терзали Юлю все эти неудачные две недели. И она никак не могла перестать плакать.