– Трясёшься как воробушек, Ари, – склонившись к уху, хрипло шепчет Арсений и ведет горячими губами по моей щеке. Боже. Я с ног до головы покрываюсь сантиметровыми мурашками. Меня словно из стороны в сторону бросает. Ари. Ари. Так меня никто и никогда не называл. В детском доме величали Аринкой, иногда Заразой. Тёма почти всегда зовёт Кисулей. Виктор Андреевич просто Ариной или Аришей. А Ари?! Мне нравится, как это звучит именно его бархатистым голосом. Нежно и волнующе. Сексуально. – Мама в очередном путешествии. Не переживай. У тебя будет отдельная спальня. Правда, ванная комната общая. Это ничего? – с улыбкой спрашивает бывший Дракула. Он такой приятный, что я его давно разжаловала. Всё больше глядя на него, я испытываю умиление и желание, а не страх и благоговение. – Общая ванная комната? Потерплю как-нибудь, – пожимаю плечами. Надеюсь, он не будет расхаживать по квартире полуголым? – думаю про себя и усмехаюсь, потому что с одинаковой силой я на это и рассчитываю. Глава 18. Арина – И зачем я нужна была здесь? – непонимающе справляюсь, когда мы выходим из здания Черемушкинского районного суда. На улице просто замечательно тепло и солнечно для конца лета. Вообще, мир сегодня необыкновенно яркий и вкусный. Ощущение счастья не покидает с самого утра. Мы пробыли в здании суда ровно пятнадцать минут, которые я лично просидела на стуле возле одного невзрачного кабинета. А когда мой начальник вернулся, незамедлительно потащил меня к выходу. – Для чего? – повторяю вопрос, кусая губы. Арсений неспешно проходится взглядом по моей молочной полупрозрачной блузке, заправленной в узкую серую юбку, ногам, обутым в бежевые шпильки, а затем его лицо озаряет мальчишеская улыбка. – Это какой-то отдельный личный вид наслаждения, таскать тебя всё время за собой, моя маленькая двоечница, – невозмутимо произносит и добавляет: – Еще сам не разобрался. Недовольно отворачиваюсь и тоже гашу невольную ухмылку. Долинский – хитрый жук. Всегда знает, как ответить так, чтобы у меня под ложечкой засвербило. – Ты… сказал, что мы едем на три дня. У нас еще будут дела в суде? – Не-ет, – говорит он, собственническим жестом приобнимая за талию. – Будем показывать твою необыкновенную красоту Москве, Плевако. Закатываю глаза и застенчиво их отвожу. Его рука обжигает кожу на пояснице и волнует кровь. Я вторые сутки практически полыхаю. Арсений все время до меня дотрагивается. Словно испытывает на прочность мои нервные влюбленные клетки. А сегодня утром, когда я выходила из ванной комнаты, снова поцеловал. Ну что он за человек!? – Давай заедем, переоденемся для вечера, Ари? Хочу тебе кое-что показать здесь симпатичное. Не такое, как ты, но всё же… Мои щеки алеют от того, насколько приятно и волнующе. За мной никто и никогда в принципе не ухаживал, а уж получать такие откровенно восторженные комплименты от взрослого опытного мужчины – вообще в новинку. – Как скажете, босс, – склоняю голову набок и исследую темно-синий строгий костюм, контрастирующий со стандартной белизной рубашки. – Только будет небольшое правило для вас. – Правило? – иронично поднимает бровь и крепко сцепляет наши ладони за моей спиной. – Наглеешь на глазах, малыш. – Я? – наигранно удивляюсь. – Вам показалось, Арсений Рудольфович. Он пристально вглядывается в мои глаза, убирает руку и нежно отводит прядь волос, которую ветер отбросил на захмелевшее от ласковых слов лицо. – Озвучь своё условие, мой юный недоюрист, – произносит тихо. Давлю смешок и торжественно выговариваю: – Это будет «правило небелой рубашки». – Ого, – многозначительно цокает. – Да, – легко пожимаю плечами. – А что не так с белым цветом? – спрашивает непонимающе. Очень мило опускает светло-синие глаза на свой деловой наряд. Наверное, впервые за всё время вижу что-то похожее на неуверенность в лице своего всегда организованного босса. – С ним все так, но мы же собираемся отдыхать. Поэтому вы тоже переоденетесь, – замечаю, сдавливая мужскую ладонь. Довольно скоро доезжаем до квартиры Долинского и обедаем вчерашним ужином. До сих пор не понимаю, как я смогла так быстро погрузиться в сон? Мы приехали слишком поздно, решили заказать доставку из ресторана и разошлись по своим комнатам, чтобы разложить вещи. Спальня, которую Арсений выделил для меня, оказалась чем-то вроде гостевой. Когда моя голова коснулась мягкой подушки, я просто вырубилась, а Арсений, по всей видимости, вежливо решил меня не будить. Проверяю телефон, на котором четыре пропущенных звонка от Тёмы. Мерзкое чувство стыда заставляет меня быстро отключить мобильный и убрать его в чемодан. Непременно поговорю с Тёмой по приезду. Он просто обязан меня понять. Я его люблю, но совершенно точно не так, как это видит он. Для прогулки по Москве нахожу своё самое нарядное платье. Блестящая ткань обтягивает меня, словно вторая кожа, а вырез на груди заставляет немного засомневаться. Но особого выбора у меня нет. Распускаю волосы по плечам и обновляю макияж. Пристально анализирую цвет лица в отражении зеркала. Мне даже дополнительные румяна не нужны. Глаза светятся от предвкушения. В душе́ ангелы танцуют. Есть ощущение, что вот-вот случится нечто прекрасное. Невообразимое. Пожалуй, самое лучшее в жизни. – Готова? – спрашивает Арсений, когда я выскальзываю из комнаты. Разглядываем друг друга, словно не виделись, как минимум год. Он тоже переоделся. Ради меня. Ангелы в душе́ теперь еще и запевают влюбленные оды. – Белое поло и джинсы, Арсений Рудольфович? – скептически веду глазами по крепкому подтянутому телу. Пожалуй, если не считать его болезни, это самый расслабленный образ, в котором я вижу своего сурового шефа. Светлые волосы чуть влажные после душа, на запястье дорогие часы. В воздухе витает свежий аромат мужской туалетной воды. – Всё, как уговаривались, – с легкой улыбкой произносит он и еще раз исследует моё платье. – У меня в глазах рябит от красоты и блеска, но мне нравится, как ты выглядишь, Ари. Когда мы выходим на улицу, наше такси ждет у подъезда. В какой-то странной тишине, регулярно обмениваясь теплыми взглядами, доезжаем до ближайшей набережной. – Ого, – восхищенно хлопаю в ладоши. – У нас будет речная прогулка? – Летнюю Москву проще всего рассмотреть с воды, – отвечает он невозмутимо. Это лучший день в моей жизни! – единственное о чем думаю следующие пару часов, когда мы забираемся на верхнюю палубу роскошной яхты. Арсений рассказывает мне о главных достопримечательностях столицы, а я открыв рот глазею по сторонам. А еще весело машу рукой мимо проезжающим судам и туристам, которые прогуливаются по мостам, под которыми мы проходим. Вид Кремля на закате вообще вызывает во мне какой-то истеричный восторг. Я сжимаю руку Долинского с такой силой, что мне кажется вот-вот сломаю. – Спасибо тебе, – говорю, когда чувствую его приближение сзади и оказываюсь в кольце сильных рук. Откидываю голову на мужское плечо, просто не могу сдержать предательских слёз. Для девушки вроде меня вся эта роскошь – слишком. – За что? – спрашивает Арсений, прижимаясь всем телом. Мы словно одно целое в огромном чужом мегаполисе. Москва навсегда останется для меня красивой сказкой, которую создал мужчина, в которого я влюблена. Господи, как хорошо, что я остановилась и не смогла его предать… – За всё это спасибо, Арсений. Весь день чувствую себя как минимум Золушкой. – У тебя есть злая мачеха? – шутливо трется носом о мою шею.