Черт. У моего идеального адвоката даже мама безупречная. Вот как его не любить?! – Замок заело, – беспомощно смотрит на меня женщина. Поправляет волосы наманикюренными пальчиками. Указывает взглядом на чемоданы, стоящие у порога. – Сейчас, – тут же с толком киваю. Несусь на кухню за подмогой – небольшим ножиком. Залетаю обратно, присаживаюсь по-простому, на колени рядом с черным кожаным чемоданом и пытаюсь отогнуть вредную собачку. Она металлическая и крепкая. На третий раз удается справиться, и я победно вскидываю горящие глаза на женщину. – Спасибо, солнце, – выдыхает она. Скромно улыбаюсь поднимаясь. За ее спиной слышится шорох, и в проеме двери появляется Арс. Он в одних спортивных серых брюках. Голыми ногами шлепает в нашу сторону. Я медленно краснею. Наш полуодетый вид недвусмысленно кричит о степени крайней близости и о том, что я не просто помощница. – Привет, мам, – произносит Арсений сонно. – Ты так достала капитана своего лайнера настолько, что он добрался в Тель-Авив в два раза быстрее? Вместо того чтобы справедливо обидеться на шутку, женщина громогласно смеется: – Просто хотела посмотреть, как использует здесь мою квартиру сынок. Поэтому сошла на берег в Афинах. –Мою квартиру, – поправляет Арсений с иронией. – Ой, да кто уж сейчас вспомнит чья она?! Долинский приобнимает маму, так что её ноги отрываются от пола и смачно целует в щеку. Притихнув, наблюдаю за теплой встречей, пока на меня не устремляются теперь уже две пары светло-синих глаз. Одних-то мне мало было в жизни, ведь правда?! – Я измаялась с чемоданом, – весело тараторит его мама. – Но Арина меня спасла. Арсений низко смеется и мажет взглядом по моей груди едва прикрытой тканью. – Арина у меня та еще спасательница. Всех больных, четвероногих и немощных просто обожает. Хлебом не корми, дай поспасать! Уничижительно смотрю на Долинского. – Это моя мама – Эвелина, – кивает Арс, неприлично привлекая меня к себе за талию, коротко целует в губы и на этот раз обращается к маме. – А это моя Ари. Прошу любить и не обижать. – Мы уже познакомились с твоей помощницей, – до боли знакомо закатывает глаза мама. – А обижать ты у нас мастер. Мне вашу Долинскую породу в этом не переплюнуть. И вообще, что мы тут стоим?! Я хочу кофе, – капризно произносит и скидывает пиджак на комод, оставаясь в легкой блузке без рукавов. – Я сейчас, – говорю рассеянно. Практически бегу в комнату, отведенную для меня. Снова вскрываю свой старенький чемодан и нахожу футболку поприличнее. Дверь за спиной хлопает. – Ты чего сбежала? Кидаю на него беглый взгляд и сбрасываю майку. Кожа на спине сначала усеивается мурашками, а затем вспыхивает от соприкосновения с голым торсом. Сильные руки обхватывают талию и вжимают в твердое тело. – Нервничаешь, малыш? – интимно спрашивает Арсений. – Нет. – Опять врешь, негодница, – зарывается носом в область моей шеи. – Чего дрожишь тогда?! Оставляет влажную дорожку от языка на плече, тяжело дышит. Пространство вокруг нас неожиданно начинает двоиться и вилять. В ушах шум, ноги не держат, но я себя пересиливаю: – Арс. Хватит. Здесь твоя мама. – Она знает, что такое секс. И очень прогрессивная. – А я нет, – настаиваю и вырываюсь. Мой любимый адвокат недовольно размещает руки в карманах спортивных брюк и с интересом наблюдает, как я натягиваю футболку, быстро заправляю её в шорты. – Пойдем, – протягивает ладонь. – Сегодня же переедем в гостиницу. – С ума сошел? Это же дорого. Пока мы добираемся до кухни, Долинский ворчит, крепко стискивая руку. Желудок сжимается от голода, и я снова тащусь к плите. – Это что такое? – кивает Эвелина на сковороду в моей руке. – Яичница, – отвечаю немного настороженно. Нельзя было?! Приехала хозяйка, и я теперь здесь чувствую себя неуютно. Может, идея с гостиницей и не так плоха? – Яичница, – качает головой неодобрительно. – И что вы будете с ней делать? – Завтракать, – удивляюсь еще больше. Она что яичницу не ела?! – Хотите я и на вас сделаю?! Мне несложно. Эвелина вдруг весело хохочет, а Арсений, усаживаясь на стул, с улыбкой выговаривает: – Не обращай внимание, Ари. Мама изображает снобизм. Давний цирковой трюк в её арсенале. – Арсений, ты что девочке нормальный завтрак зажал? – спрашивает Эвелина отсмеявшись. – Так… это не дело. Мы сейчас же быстро одеваемся и едем завтракать на Патриаршие. Все должно быть на уровне… – Но зачем? – возражаю. – Можно ведь и здесь… – Не спорь, деточка. Сенина карточка не обеднеет. Хорошо, что мамочка приехала, а то бы так и держал тебя взаперти, как плебей. Я побуду твоим адвокатом против этого жадного деспота. – Да уж мам, – расслабленно смеется Арс. – Ты не меняешься, – поднимается. – Хорошо, поедем. Я в душ. Проходит чуть больше часа, и мы располагаемся в уютном судя по обстановке модном, кафе. Я заказываю яйцо пашот, гренки и чай. При этом совершенно не понимаю, зачем ехать за тридевять земель, чтобы поесть те же яйца, но за тысячу?! На мой взгляд, глупо. Арсений в своем заказе ограничивается кофе, а Эвелина выбирает какие-то безумно дорогие безглютеновые вафли с икрой и лососем. – Ну, Арина, расскажи, чем тебя соблазнил мой сын? – спрашивает весело Эвелина, откинувшись на спинку стула. Складывает руки на груди. – Помимо безупречных манер, которые я в нем воспитала. То и дело обводит нас обоих глазами, хитро улыбается. За то недолгое время, что мы знакомы, так и не могу понять, какая она? Мать Долинского все время разная. Как фейерверк. То серьезная, то капризная, но, единственное, могу точно сказать – выглядит искренней в каждой своей эмоции. – Мама, не пугай девушку, – предупреждает Арсений. – Ну, – улыбаюсь, рассматривая мужскую загорелую руку, расположившуюся у меня на бедре. – Арсений… Арс красивый, порядочный. Честный и справедливый, – потупляю взгляд. – Самый лучший. – Ууу, ребята. Как все запущено, – пропевает мама. – Попомни мои слова, деточка. Потопчется он по тебе. – Мама, – предостерегающе понижает голос Арсений. Вдруг становится неуютно и прохладно. Вроде как мы завтракаем, общаемся и шутим, но есть в ее словах что-то зловещее. Неловко улыбаюсь. – Я не шучу, – продолжает Эвелина, но тон остается веселым. – Арсений у меня получился копией своего отца. Тому рядом нужны только совершенные люди с незапятнанной репутацией. Ошибок они оба не терпят. – Тебя же терплю, – мрачно шутит Арс, открывая еще раз меню. Поднимает вмиг похолодевший взгляд на мать. – Много говоришь.