Глава 28. Арина Пытаюсь вникнуть в смысл судебного процесса. Это сложно, потому что параллельно я разглядываю любимый затылок и воротник белой рубашки, выглядывающей из-под пиджака. Хочется протянуть руку и взъерошить короткие светлые волосы, но я держусь до последнего. Вместо этого вспоминаю о насущной проблеме и осторожно достаю из сумки телефон. В поиск вбиваю запрос «как погладить рубашку?». Никогда бы не подумала, что это дико сложно, но Арсений Рудольфович забраковал мой «утюжий» талант. Видите ли, на ткани остаются заломы. Я полчаса корпела над его сорочкой с утра, а он вышвырнул её в стирку и сказал что-то вроде: «Ничего страшного, малыш. Зато ты красивая». Это как вообще?! Выключив громкость, десять минут вникаю в обучающее видео и решаю вечером ещё раз потренироваться. – Я отменяю исковые требования, – произносит муж нашей доверительницы, и я с удивлением прячу телефон обратно. Мужчина коротко смотрит на жену и отворачивается, так и не задержав взгляд. Словно глазеть на неё ему физически невыносимо. – Я правильно понимаю, что вы решили принять все условия вашей супруги и договориться в досудебном порядке? – сдвинув на нос очки, спрашивает судья. Женщина лет пятидесяти на вид. – Да, – раздаётся глухой голос. Сразу после этого в зале слышен шёпот и возмущение адвоката мужчины. Я же радуюсь такому необычному окончанию заседания. Знаю, что в этой паре было много проблем, и искренне счастлива, потому как договориться в период буйства отрицательных эмоций – самое сложное, и мало кто к этому в итоге приходит. – А ты бы смог простить, как наш клиент свою жену?! – спрашиваю босса. Мы только что вышли из здания суда. Арсений ослепительно улыбается и ослабляет галстук. – Ты ещё совсем малышка, Ариш, – отвечает нежно, приобнимая меня за талию и легко целуя в висок. – Предательство нельзя прощать. Никогда. Пытаюсь вдохнуть, но никак не получается. Нахожу успокоение, прижавшись к его груди. Жаль, это ненадолго. Потому что я уже его предала… была вынуждена. Но Арсений об этом ещё не знает! – Домой поедем? – спрашивает он загадочно. – Конечно, надо погулять с Кнопкой. Он иронично посмеивается: – Я всё время восхищаюсь твоей уникальной способности заводить знакомства и находить всех собак в радиусе километра. – Просто Елена Степановна после операции и не может сама гулять с ней, – пожимаю плечами. – Почему бы не помочь по-соседски?! На прошлой неделе я окончательно перевезла вещи к нему и подружилась с соседкой со второго этажа. – А ещё я буду весь вечер гладить рубашки, – предупреждаю насуплено. – Так что, если у тебя были планы поинтереснее, можешь их отодвинуть и провести время с бумагами. – Вот упёртая, – посмеивается Арс, приближаясь к моему лицу. – В следующий раз придётся покритиковать что-то более увлекательное для себя, – ласково целует в губы. – Только попробуй, – заливаюсь краской. Он шутливо поднимает руки. – Каюсь. Ты идеальна. Переговариваясь, доезжаем до дома и оставляем машину возле подъезда. Вечер проходит, как и было запланировано: у меня сначала на пару с утюгом, затем с маленьким соседским шпицем, у серьезного адвоката – с судебными делами. Дома ещё раз рассматриваю свою немногочисленную одежду, размещённую на вешалках в гардеробной комнате. Следом за ней целый ряд скучных костюмов, среди которых одно лишь яркое пятно – рубашка цвета морской волны. Мой подарок Арсу в нашу первую дату – один месяц с момента его предложения встречаться. Мне показалось это забавным – подарить ему то, что он сам себе никогда не купит. Презент Долинский принял, но так ни разу и не использовал. Но это только пока… Мы довольно быстро привыкли к тому, что сейчас почти не расстаёмся. И это… волшебно. Практически так же, как и его единственное признание в любви ко мне. Я уже поняла, что часто Арсений баловать этим не будет. Его чувства выражаются не в словах, а в поступках. Он заботлив, предусмотрителен и до безумия нежен. – Ты что не переодеваешься? – спрашивает Арс, заходя в комнату. Обнимает со спины. – Не успела ещё, – улыбаюсь, откидывая голову ему на плечо. – Давай помогу тебе, – шепчет на ухо и тянется к замку на платье. Откидывает его в кресло, следом туда же падает лифчик. Мужские руки сдавливают грудь, вышибая из моего рта нетерпеливый стон, и спускаются к поясу колготок. Слышится треск. – Порвал, – говорит он, тяжело дыша. – Каждый раз, как в первый. Резко разворачиваюсь к нему и томно целую в губы. Возбуждённые соски трутся о мягкую ткань его футболки, которую, подхватив пальцами, пытаюсь стянуть. Из прихожей доносится звонок телефона, и я разочарованно всхлипываю. – Погоди, малышка, – хрипло произносит Арс и отстраняется. Становится немного холодно, поэтому я закутываюсь в полотенце и приземляюсь на кровать. А потом из прихожей слышится моё имя. – Ты куда? – спрашиваю обеспокоенно, выглядывая из спальни. – Случилось что-то? – Отец позвонил, – говорит Арсений раздражённо, натягивая кроссовки. – Попросил срочно приехать. Ложись отдыхай, Ари. – Только осторожнее, ладно? На улице гололёд. Внутри что-то лопается. Какое-то смутное предчувствие, которое хочется непременно смыть с себя. – Ты чего разволновалась? – спрашивает он внимательно. – Иди сюда, я тебя успокою. Придвигаюсь к нему и вжимаюсь покрепче. Он такой высокий и настоящий. Сильный. Мой. Упираюсь лбом в приятную на ощупь ткань чёрного пуховика. Под сердцем жжётся острое чувство вины, практически перестаю дышать и замираю. – Я тебя люблю, – проговариваю еле слышно, как бы оправдываясь. – Всегда любила. * Беспокойное чувство словно рыболовная сеть вытягивает меня со дна и медленно направляет к свету. По пути встречаю самых близких… Сначала мама… Моя мамочка! В последний раз я её видела в пять лет, поэтому практически не помню тонкий образ, но бережно храню в закоулках памяти аромат светлых волос и то, как она улыбалась. Мама держит перед собой раскрытую ладонь. Не успеваю её коснуться, потому что гадкая сеть всё ещё управляет моим телом. Затем сталкиваюсь с Виктором Андреевичем, мужем мамы. Он отчего-то дьявольски хохочет и потирает ладони. Справа от него вырастает Тёма, мой бывший парень. Он, как и в день, когда мы виделись в последний раз, называет меня бездушной тварью и смачно сплёвывает. Арсения я встречаю, уже почти вынырнув из толщи воды. Его глаза практически слились с цветом морской пучины, а на лице выражение горького разочарования… И уязвимости. Такой мужской уязвимости, которую не принято демонстрировать. – Арс, – кричу я, пытаясь ухватиться за широкие плечи любимого. Но не успеваю, потому что сеть наконец-то вырывает моё сознание из сна, и я разлепляю глаза… – Арс, – зову еще раз, проверяя рукой соседнюю подушку. Поднимаюсь на кровати и встречаюсь с теми же глазами, что и во сне. Только теперь в них нет уязвимости. Вообще, вряд ли в реальности кто-то видел на этом суровом лице подобные эмоции. В его руке… красная папка. Сердце сбоит, пропускает удары один за одним. А те, что все-таки случаются, бахают прямо в ребра. Боже, нет, пожалуйста! Он всё узнал!