Глава 15 Идёт совещание. Подведение итогов. Во главе стола сидит Быков, сбоку от него руководители отделов и заместители, среди них Николай и Глеб. — …товарищи офицеры, по итогам отчётного периода не могу похвастаться значимыми успехами нашего управления. Информационная отдача посредственная, агентурные позиции в резидентурах, на мой взгляд, неудовлетворительные. Дисциплина среди оперативного состава трещит по швам, не сомневаюсь, что мы находимся в двух шагах от справедливой критики руководства Бюро. Единственным оправданием является тот факт, что руководство управлением я принял относительно недавно и такие низкие показатели свидетельствуют о недостаточном профессионализме прошлого руксостава. Смею вас заверить, что подобной ситуации в будущем я не потерплю и приложу все усилия для улучшения показателей по всем направлениям. — Товарищ генерал-майор, разрешите вопрос? — прерывает генерала Николай. — Бореев, и что Вам не сидится спокойно, что Вы всё время лезете в бутылку со своими вопросами!? С этими Вашими вопросами Вы карьеры никогда не сделаете! Сидите себе спокойно, и всё у Вас будет, так нет же, нужно перебивать начальство! Или Вы запамятовали, что совещания служат не для того, чтобы заниматься коллективным словоблудием, а для того, чтобы руководитель мог донести директивные целеуказания до каждого подчинённого! Буквально разжевав каждую проблему и вложив решение в голову каждого нерадивого сотрудника. Давайте, только коротко! — наконец соглашается Быков. — Не могли бы Вы конкретизировать относительно недостатков в нашей работе? — Абсолютно по всем направлениям, озвученным мною. И отдел, возглавляемый Вами, кстати, является антилидером по всем пунктам. К примеру, по количеству подготовленных информационно-аналитических материалов Ваш отдел последний. — Хотел бы обратить Ваше внимание, что по количеству реализованных материалов наш отдел демонстрирует лучшие показатели, — не унимается Николай. — Реализация!? Очень спорный и субъективный показатель! — Товарищ генерал, как-то не приучены готовить документы, которые заведомо лягут в стол… — Николай не успевает договорить, так как генерал его перебивает. — Хватит, Бореев! Не Вам решать какая информация представляет интерес, а какая нет! Ещё раз убеждаюсь, что Вы демонстрируете полную профессиональную непригодность! Хочу Вас уведомить, что я буду ставить перед руководством вопрос о Вашем служебном несоответствии. Ранее я склонялся к мысли о Вашем переводе на преподавательскую работу, но теперь понимаю, что только увольнение таких как Вы позволит нам занять достойное место среди ведущих мировых разведок! — злобно отвечает Быков. — Все свободны, и Вы, Бореев, в первую очередь! Присутствующие в гробовой тишине встают и покидают кабинет. Быков в тихой злобе смотрит в окно, просчитывая варианты избавления от нерадивого подчинённого. Глава 16 Павел лежит на больничной койке, он без сознания. К его руке прикреплены датчики, на лице кислородная маска. Стоящая рядом на подставке медицинская аппаратура регистрирует его основные жизненные показатели. В кабинете стоит тишина, которая нарушается только редкими движениями кого-либо из присутствующих. Рядом с больничной койкой на стуле сидит Алла, возле неё стоит Стоматолог, за столом сидит Максим Максимович. — Товарищ полковник, всё готово, параметры в норме, факторов, препятствующих для продолжения мероприятия не имеется. Можно ставить точку, — докладывает Максим Максимович стоматологу. — Для кого точку, а для кого и многоточие. Делать нечего, будем ставить. Что с контейнером? — Транспортировочный контейнер готов, тестирование пройдено, нареканий к работе аппаратуры не имеется. — С Вашей стороны противопоказания имеются? — спрашивает стоматолог у Аллы. — Никак нет, товарищ полковник, всё готово! — Ну, что же, Павел Евгеньевич, до встречи! — обречённо произносит стоматолог. Полковник подходит к стойке с аппаратурой и откручивает кран на баллоне серого цвета. Тело Павла находится в покое, видимых изменений не происходит, но присутствующие наблюдают, как из-под маски на его лице появилась тонкая струйка серого дыма. Монитор пациента начинает прерывисто пищать, через минуту писк становится постоянным. Максим Максимович выключает рубильник, питающий аппаратуру, и в комнате воцаряется гробовая тишина. Стоматолог закручивает кран и подходит к стене, нажимает кнопку вызова. Дверь открывается и в кабинет входят двое рослых мужчин, одетых в белые халаты и маски, они вкатывают тележку с установленным сверху прямоугольным ящиком. На верхней крышке ящика видна панель управления с кнопками и датчиками. Мужчины молча останавливаются напротив кровати, открывают крышку ящика, оттуда вырывается небольшое количество белого дыма. Присутствующие видят в ящике пустой рельефный силуэт человека, помимо этого на внутренних стенках разместилось несколько приборов, вентилятор, и пару колб, наполненных разноцветными жидкостями. Алла снимает с тела Павла датчики и маску. Лицо Павла спокойное и умиротворённое, видна еле заметная улыбка. Санитары укладывают тело Павла в ящик, оно точно соответствует размеру рельефной выемки. К ящику подходит Максим Максимович с планшетом в руках и начинает тестировать аппаратуру, периодически сверяется с планшетом, поворачивает регуляторы и открывает какие-то вентили. Убедившись, что всё работает штатно, он закрывает верхнюю крышку ящика, защелкивает боковые замки. На панели управления нажимает несколько кнопок, присутствующие слышат негромкий, резкий хлопок воздуха и из бокового отверстия ящика вновь появляется небольшое количество белого дыма. На крышке ящика загорается индикатор зелёного цвета. Санитары натягивают на ящик мешок зелёного цвета из плотной прорезиненной ткани. Конец мешка собирают в пучок, в который продевают увесистую металлическую скобу, после чего защёлкивают на ней наконечник с сургучной печатью. На сургуче ярко-оранжевого цвета застыла красивая чёткая печать, на которой виден герб Российской Федерации и надпись на английском и русском языках: «Diplomatic mail. Russian Federation. — Дипломатическая почта. Российская Федерация». — Товарищ полковник, посылка готова, стопроцентная сохранность исходного состояния гарантируется как минимум на тридцать суток. — Геройски ушёл, дай Бог каждому! — грустно произносит полковник. — Готовьте в последний путь. Глава 17 Город Ричмонд Хилл, Джорджия, США. На стоянке перед супермаркетом припаркован автомобиль. Его владельцы, благообразного вида старичок и старушка, подкатили к багажнику тележку с продуктами и собираются перегружать их в машину. Рядом с машиной старичков стоит известный нам минивэн, но на этот раз надписи на нём отсутствуют, из него выходят Чёрный и Белый. Внезапно, когда Чёрный равняется с пожилой парой, его лицо искажает гримаса боли, он хватается за сердце, опускается на асфальт и начинает стонать. К нему подбегает Белый, присаживается на корточки и смотрит на лицо товарища. Старики бросают своё занятие и с сопереживанием наблюдают за припадком незнакомца. Белый выпрямляется, оглядывается, видит стариков и делает пару шагов в их сторону. — Нет ли у вас воды и, может быть, чего-нибудь для сердца? — с дрожью в голосе обращается он к ним с просьбой. — Да, да, конечно, сейчас посмотрим! Джо, дай, пожалуйста, воды, а я посмотрю таблетки! — участливо отвечает старушка. Она лезет в свою сумочку, ищет таблетки, достаёт их и подходит к Чёрному. Старик в это время достаёт бутылку с водой и также подходит к несчастному. Сердобольные старички начинаю оказывать помощь бедолаге Чёрному. — Прошу вас, помогите ему! Это единственный друг, который у меня остался, — подливает масло в огонь Белый. В то время как старики добросовестно спасают Чёрного его друг незаметно достаёт из своего кармана небольшой тюбик с иголкой на конце, и пользуясь тем, что на него не обращают внимания, подходит к тележке с продуктами и втыкает иголку в тушку индейки, выдавливает его содержимое. Такая же участь постигает и второй тюбик, который он выдавливает в арбуз. Завершив эту несложную комбинацию, Белый присоединяется к спасателям и начинает им помогать. — Проклятый Саддам Хусейн, лично выстрелил в меня из пушки снарядом с урановым наконечником. Один осколок попал прямо под сердце. Я теперь этого негодяя каждый день вспоминаю. Если бы не мы тогда, то иракские войска уже давно бы вторглись в США, наверняка бы и все продукты из этого магазина украли, — с гримасой боли выдавливает из себя Чёрный. — Может быть вызвать скорую помощь? — участливо спрашивает старушка. — Бесполезно, мадам, я неизлечим! Всё дело только в том — когда пробьёт мой колокол! К тому же Ваша чудодейственная таблетка убрала эту нестерпимую боль из моего сердца. — Вот, возьмите, пожалуйста! У меня ещё есть такие же, — с радостью протягивает коробку с таблетками старушка. — Благодарю Вас, мадам! Ваша доброта не знает границ. — Господа, я хотел бы поблагодарить вас от всех рейнджеров нашей страны за то, что вы спасли жизнь нашему боевому товарищу! Можете спать спокойно, ваша жизнь и жизнь всех американцев в полной безопасности. Пока рейнджер жив он будет сражаться до последнего вздоха. Даже, если у него под сердцем осколок! — с искренним воодушевлением говорит Белый. — Большое вам спасибо! И храни вас Господь! — благодарит старик. Белый помогает Чёрному подняться, открывает дверь минивэна, усаживает своего товарища в кресло. И на глазах всё ещё возбуждённых неожиданным происшествием спасителей, неприметный фургончик скрывается за углом магазина. *** Район престижных вилл в Ричмонд Хилле на Оджичи драйв. Перед красивым домом стоит автомобиль стариков из супермаркета, спасители «геройского» рейнджера достают пакеты с продуктами и заносят их в дом. Невдалеке, на обочине дороги, прямо на съезде к дому виднеется небольшой ящик для почты с цифрами 321. *** Уютный дом стариков, где каждый уголок облагодетельствован заботой и вниманием. Здесь отовсюду веет размеренностью и спокойствием мира, который уже никуда не спешит. Красивое помещение кухни, плавно переходящее в гостиную. Напротив окна стоит овальный стол с расставленными на нём блюдами. На одном из них лежит разрезанная зажаренная индейка, на другом куски свежего и ароматного арбуза. Старик сидит на своём любимом стуле без движения, его голова склонилась над тарелкой, глаза закрыты, он мирно посапывает. Старуха сидит напротив, её голова откинута набок, и только ровное дыхание говорит о том, что она не умерла, а лишь проиграла неодолимой тяге ко сну. Внезапно, тишину прерывает звонок телефона, установленного здесь же на старомодной тумбочке, специально предназначенной для него. Через несколько дребезжащих и безответных звонков включается автоответчик. — Чета Смитов приветствует Вас, в данный момент нас нет дома, но как только у нас появится возможность, мы Вам перезвоним. А сейчас, после сигнала, можете оставить нам своё сообщение, — говорит голос старухи. Но звонящему видимо не хочется разговаривать с ненастоящей старухой, поэтому он кладёт трубку и телефонный аппарат вновь умолкает.