Глава 20. Докажи Артем Я ожидаю, что Арина начнет лепетать что-то в свое оправдание, однако вместо этого паршивка берет и… бросает трубку. Я оторопело пялюсь на экран. Поверить не могу в то, что она это сделала. Да ну, она бы не посмела так поступить, не настолько глупая и бесстрашная. Или настолько? Нет, наверное, связь шалит. Я набираю ее номер еще раз. — Арина, что-то со связью, звонок сорвался, — говорю. — Да нет, — ядовито отвечает она, — не сорвался. Это я положила трубку. Я не собираюсь разговаривать с тобой до тех пор, пока ты не начнешь общаться нормально! Перезвони, когда будешь в адеквате и когда тебе будет что сказать, кроме нелепых претензий. В трубке снова раздаются короткие гудки. Не понял. Я с силой сжимаю челюсти и скриплю зубами от злости. Да что она о себе возомнила? Нелепые претензии? Это она не пришла на встречу, скрыла сына, в конце концов, а нелепые претензии у меня? Вот уж точно, женская логика есть женская логика. Точнее, ее отсутствие. Я сжимаю губы в тонкую полоску и, чеканя шаг, иду к машине. Подумать только, Арина уже трижды за день умудряется завести меня с пол-оборота и при этом меня же и выставить виноватым. Заношу палец над экраном, чтобы снова ей позвонить. Убираю его в последний момент. Разумеется, совсем не потому, что все еще киплю от гнева и спокойного разговора не выйдет. Плевать мне на то, нравится ей мой тон или не нравится. Но в одном она права: меня захлестнули эмоции. Захлестнули, стоило только увидеть Арину в офисе и потом, в торговом центре. Я будто снова вернулся в прошлое. Дело между тем требует грамотного подхода и четких, продуманных действий. Речь ведь не о чем-то малозначимом, а о сыне. Моем сыне! Я звоню начальнику службы охраны и прошу его выяснить все, что только можно, о семействе Мерзловых. Мне нужна самая полная информация, причем в кратчайшие сроки. Их новый адрес в том числе. Кладу трубку и вставляю ключ в замок зажигания, однако машину так и не завожу. Внутри неприятно зудит от незавершенного разговора с Ариной. С чего такая реакция с ее стороны? Это она не пришла, как обещала, а ведет себя так, словно ее оскорбили в лучших чувствах. Только теперь к злости примешивается и другое чувство, совершенно для меня новое: переживания о сыне. Что, если с Мишей что-то случилось? И они не пришли именно поэтому? Надо выяснить. Я снова набираю ее номер и, когда она отвечает, стараюсь говорить максимально спокойно: — Почему вы не пришли? С Мишей все в порядке? — Да, с ним все в порядке, — говорит Арина, и от сердца отлегает. — И вообще-то, мы пришли. — Я что, по-твоему… — закипаю я, хочу добавить: «слепой», но тут же выдыхаю. Этак она опять бросит трубку. — Я пришел, но вас там не было. — Во сколько ты там был? Я называю время. — Ждал еще минут десять-пятнадцать, потом ушел. — Понятно, — тянет Арина. — Разминулись. Мы отходили и вернулись почти сразу, как ты ушел. Я хмыкаю. — Неужели нельзя было сделать это потом? Ты ведь сама назначила время и место. Несерьезно, Арина. И куда это вы отходили? — По важному делу. Тут, знаешь ли, не все от меня зависит.