— Чего ты вообще хочешь? — прямо спрашиваю. — Совместной опеки, — огорошивает меня Артем. С моего лица сходят все краски. Совместная опека? Зачем она ему? Или это очередная сказочка, чтобы пустить мне пыль в глаза, привязать к себе сына, а потом забрать под эгидой «У меня больше возможностей, сыну со мной будет лучше»? — Ну зачем тебе это? — нервно восклицаю я. — Еще совсем недавно ты знать не знал о сыне, Артем. Ты никто для него! — Вот именно, — ледяным тоном цедит Львов. — Я для него никто только из-за тебя. Но это изменится. Я отец, и ты не имеешь права прятать Мишу от меня. — Это ты не имеешь на него никакого права! Я ведь ни копейки у тебя не просила на Мишу, и впредь не собираюсь. У тебя есть жена, своя жизнь. Пусть она тебе рожает, Артем. — Это не твое дело, что происходит у меня с женой. Я в твоих советах по этому поводу не нуждаюсь, — мрачнеет он. — Повторяю в последний раз: либо ты добровольно соглашаешься с тем, что я буду принимать участие в жизни Миши, либо через суд. Выбирай. Он нависает надо мной, прищуривается и ждет ответа. Весь его вид говорит о том, что он не отступит. И то, как он сказал про жену… Что, если я права в своих подозрениях? Если так, я могу хорохориться сколько угодно, но Артем имеет все шансы добиться своего — не мытьем так катаньем. Ведь на данный момент мои возможности явно уступают. Я смотрю на сына — на самое ценное сокровище в моей жизни — и чувствую, как глаза наполняются слезами. — Ты не отнимешь его у меня! — упрямо качаю головой. Брови Артема взлетают. — Ты снова за свое? Погугли, что ли, значение фразы «совместная опека». И вообще, все будет напрямую зависеть от тебя. Я хочу узнать, как ты заботишься о моем сыне. Все ли у него есть. Вот козел! Это он что, собрался устроить мне испытание? Проверить, какая я мать на его взгляд? Уж точно лучше, чем он отец! Он сына вообще не знает, а я люблю его больше жизни и сделаю для него все, что в моих силах, и даже больше. Однако ответить Артему я не успеваю, потому что ко мне из песочницы бежит сын. — Ма-а-ам! — дергает меня за край платья и доверительно шепчет: — Я хочу в туалет. — Пойдем, — беру его за руку я. Артем, разумеется, идет за нами. — Тебе не пора домой? — намекаю ему я. — Не пора, — ухмыляется он. — Ты хотела налить мне чаю. И Миша обещал показать своего крутого робота. Да, Миш? — Ага, — кивает сын. Я? Чаю? Ага, аж три раза. Однако Львов и не собирается уходить. Может, захлопнуть дверь перед его носом? Очень хочется… Но тогда он совершенно точно мне это припомнит, и все равно ведь попадет внутрь. Я в который раз за день тяжело вздыхаю. В итоге так и идем к подъезду все вместе. И чем мы ближе к нему, тем больше я нервничаю. Артему не понравится комната, в которой мы живем, это и к гадалке не ходи. Он привык совсем к другому уровню жизни. В общем, я как в воду глядела. Пока сын в туалете, Артем быстро осматривает нашу комнату и звереет на глазах. — Арина! — припечатывает он. — Разве можно жить в такой клетушке? Клетушке? Да, не фешенебельный домище, да, мы спим в одной комнате, но ни меня, ни Мишу это не смущает. В конце концов, в его возрасте это далеко не самое главное. — Я скоро смогу снять квартиру, и места станет больше. И вообще, ты правда считаешь, что для ребенка Мишиного возраста самое главное — это квадратные метры? — в бешенстве парирую я. — Не главное. Но это важно, — хмурится Артем. — Ага, — в сердцах бросаю я. — У тебя вот было много места в детстве, и что-то не видно, чтобы ты вырос хорошим человеком. Ой. Кажется, зря я это брякнула... Лицо Артема наливается гневом, и он рявкает: — Прикуси язык! — Знаешь что? — упираю я руки в бока. — Хочешь совместную опеку, сначала докажи, что ты ее достоин. Вдруг исчезнешь через пару недель? Ребенок — это не кукла, Артем. Поиграть и выбросить не выйдет! — Я никуда не исчезну, — мрачно говорит он. — Даю свое слово. — Да? Мне ты тоже много чего обещал, — развожу руками. — В общем, если хочешь совместную опеку, она будет на моих условиях.