В общем, я заявил во всеуслышание, что люблю Арину и еду в Москву с ней. Леха, конечно, снова подколол, что я все-таки проиграл. Но лично я себя таковым не посчитал. Как по мне, я приобрел намного больше — любимую. Короче, я закрыл тему спора раз и навсегда. В тот момент меня тревожило другое: как она отреагирует, когда узнает об этом глупом споре. Ведь на тот момент Арина еще не сказала мне, что тоже любит. Это я успел признаться. Так, стоп. Это что же получается, Арина решила, что мое признание ложь? Что я сделал это только из-за спора? Ну нет, раз она слышала разговор, должна была понять, что все не так. — Ты весь разговор послушала? До конца? — уточняю, нахмурившись. — А что, ты, кроме обсуждения спора на меня и его деталей, еще что-то важное говорил? Что-то я не заметила! — едко бросает она. Я молча отпускаю ее плечи и делаю шаг назад. В груди разрастается и ползет дальше, по внутренностям, колючий холод. Не понял. Не заметила она. Это что, мое признание в любви было для нее незначительной деталью? — На фоне того, — вдруг добавляет она с обидой, всплескивая руками, — что ты обсуждал с друзьями спор на меня как прогноз погоды, что вообще додумался до такого, все остальное — полная фигня! Ее слова проникают вглубь и нехило жгут. Выходит, тот факт, что я поспорил, оказался для нее важнее всего остального. И моя любовь для нее — полная фигня. Я в который раз за последнее время скрежещу зубами от злости, а эта паршивка и бровью не ведет. Затем и вовсе разворачивается и спешит на зов сына, как будто разговор завершен. Э нет, милая, мы еще не договорили. Глава 36. (Не)надежный Арина — Мам, ты что, меня не слушаешь? — обиженно надувает губы сын. — Что ты, милый, конечно, слушаю, — улыбаюсь Мише в ответ, а саму аж потряхивает от переизбытка эмоций. Язык мой — враг мой. Это ж надо было так проколоться! Сама не знаю, что на меня нашло. Стоило только Львову упомянуть слово «спор», как у меня на лицо будто забрало упало, и все. Ляпнула, а потом подумала. Теперь Артем знает, что для меня это, в отличие от него, не было простым пари. Он выиграл: я в него все-таки влюбилась. Блин. Ладно, чего уж теперь. Успокаиваю себя как могу. Наверное, правда все равно вскрылась бы так или иначе. Да и в конце концов, все уже в прошлом. Надеюсь только, Львову хватит ума не упоминать этот спор и не издеваться надо мной. Должен же он был повзрослеть, так? Я болезненно морщусь и ощущаю на себя прожигающий взгляд Артема. Мельком смотрю на него, и точно. Стоит себе с таким выражением лица, словно я задолжала ему пару чемоданчиков с хрустящими оранжевыми купюрами. И никакого мне «Прости, Арина». Ну, это как минимум. Еще и уточнил, все ли я слышала. Может, надеялся, что не застала ту часть, где он обещал унизить меня прилюдно, а потом показать своим друзьям видео, где занимался со мной любовью, сняв это все на скрытую камеру? Пусть и не застала сама, но все равно узнала. Хотя лучше бы не знала… Стоит мне только встать и сделать шаг из песочницы, как Артем кивает на место рядом с собой. Я вздыхаю и подхожу ближе. — Мы не договорили, — многозначительно хмурится он, — о споре. И о чувствах. Я цепенею и сглатываю возникший в горле ком. Мысленно стону. Кажется, зря я надеялась, что Артему хватит такта не упоминать мои чувства к нему. Сейчас точно проедется по мне, как бронепоезд. Ну уж нет. Мне хватило прошлого раза, повторения не хочу. — А по-моему, — хмыкаю я и заявляю максимально твердым тоном: — Очень даже договорили! Знаешь, я рада, что мы все выяснили. И обсуждать тут больше нечего. Давай наконец-то окончательно закроем тему прошлого. Раз и навсегда. Львов медлит с ответом, сканирует меня пронзительным взглядом несколько мучительно долгих секунд, но затем принимает абсолютно бесстрастный вид. — Закрыли. — Супер, — выдыхаю я. — И еще кое-что… — Что? — Теперь ты понимаешь, почему я тебе не доверяю, почему жду подвоха? Почему не могу на тебя положиться? Почему не спешу доверить тебе сына? Потому что ты ненадежный человек!