Я твердо решил: между нами все кончено, приказал ей собирать вещи. И понеслось… Я тут же превратился из любимого мужчины в жестокого бессердечного монстра. Хотя монстр как раз она. Это ж надо так меня обмануть, предать мое доверие. Что за человек так поступит? Когда Алла поняла, что ничего не выгорит и я продолжаю твердо стоять на своем, ее словно прорвало. Она истерила так, что у меня в ушах еще долго стоял противный звон. Зато благодаря этой истерике я наконец-то выяснил всю правду о ней. Узнал, отчего она не торопилась знакомить меня со своим отцом. Ее папаша, на помощь которого я так рассчитывал, выгнал ее из дома из-за ее гулянок, перестал давать ей деньги. Они вообще уже давненько не общаются. И до меня сразу дошло: так вот в чем дело. Алла хотела жить за мой счет, вот и вцепилась в меня как пиявка. Уму не постижимо, какая меркантильность! Короче говоря, выгнал ее из дома и выдохнул. И Арина стала еще ценнее, еще важнее в моих глазах. Как я мог променять ее на Аллу? Ладно, кто не совершал в жизни ошибок, пусть первый бросит в меня камень. В конце концов, я ведь раскаялся, а это самое важное. Арина сейчас еще подуется чутка, но потом осознает, что у нас — семья. Негоже ее рушить из-за каких-то там обидок. К тому же она не бросит сына, это как пить дать. И не нужен мне никакой запасной план, зуб даю, Арина и так явится с минуты на минуту. И точно, вскоре раздается звонок в дверь, я вскакиваю с кресла и спешу в коридор. Открываю дверь и столбенею. Это что за подстава? Какого хрена тут делает Львов? Да еще и разъяренный донельзя. Ну Арина, ну удружила! Я тут же резким движением пытаюсь захлопнуть дверь, однако у меня ничего не выходит: Львов уже успевает просунуть ногу в проем. А через секунду рывком дергает дверь на себя и влетает внутрь. Глава 40. Я все решу Артем Когда я наконец паркую машину у дома Мерзлова и подлетаю к нужному подъезду, застаю Арину в таком состоянии, в каком никогда ее не видел. Она стоит передо мной бледная как смерть, заламывает руки и рыдает так отчаянно, дрожа всем телом, что я еле разбираю ее путаный рассказ. Она пыталась объяснить и по телефону, но связь прерывалась, и я сразу сорвался из офиса к ней. Когда наконец понимаю, что именно случилось, в кровь резко выбрасывается добрая порция адреналина и дикой, неконтролируемой ярости. Украсть моего сына, шантажировать Арину… Мерзлов совсем страх потерял? Он может даже не надеяться, что я спущу ему это с рук. Притягиваю Арину к себе. — Я все решу, — обещаю твердо. Впервые за все время с моего возвращения она не отстраняется, не дергается в сторону. Наоборот, прижимается ко мне, тихонько всхлипывая. — Прости, — шепчет. И с такой виной в голосе, что мне становится понятно: пока я добирался, она успела максимально себя накрутить. — Ты не виновата, — качаю головой. Если кто и виноват, так это Мерзлов. И человек, которого я приставил за ним следить. Это хороший вопрос, какого лешего он не сообщил мне или начальнику охраны о том, что Мерзлов явился в детский сад. Уволю к чертовой матери, как только разберусь с Егором. — Стой тут и жди Мишу, — приказываю Арине, выпускаю ее из объятий, захожу в подъезд, и вскоре лифт поднимает меня на нужный этаж. Через минуту я стою, смотрю на Мерзлова и лишь усилием воли останавливаю себя от того, чтобы набить ему морду как следует. Этой гниде крупно повезло, что сын тут. — Где Миша? — напираю я на Егора, который трусливо пятится. Затем он озирается по сторонам и хватает из подставки у стены длинный зонт-трость, выставляя его вперед как шпагу. Даже встает в характерную стойку, как фехтовальщик. Не будь я в такой ярости, этот жест мог бы меня повеселить. Но мне не до веселья.