— Ритка, не мучай ты меня. Я никогда не смогу принять, что она будет строить отношения с кем-то другим, как грозится. Я стал первым мужчиной у Риты и хочу остаться последним. А она только смотрит на меня как Снежная Королева. Во взгляде столько разочарования и холода… — Моя хорошая, я поступил неправильно. Я сам не рад, что так вышло. Но поверь, я не хотел этого. — Но секс был, — одергивает от меня руку. — А еще мне противно, что ты сейчас целуешь меня, но на тот проклятый банкет предпочел пригласить Виталину. — Да ее Баринов позвал! — А для тебя как будто это было открытием! Нет, Мирон, если вы все развлекаетесь в одной компании, ты тоже был в курсе ее приглашения, и даже не смей отпираться. Но все равно оставил меня дома. А знаешь почему? Возможно, я тебе нравлюсь, но перед своими друзьями ты стыдишься, что у тебя бедная и непопулярная девушка, у которой родители алкоголики. Не приведи господь, если твоя буржуазная свита узнает, что ты променял со всех сторон идеальную Виталину на меня. Засмеют. Да, тебе стыдно знакомить меня с кем-то из своего окружения. Я по статусу не подхожу. Не выставить меня, как экспонат, в центр зала и не похвалиться. Мирон, я простая девчонка и не навязывалась тебе в любовницы. Ты хотел использовать меня, но заигрался и разбил мне сердце. Не издевайся больше над моими чувствами. Хватит, прошу. Отпусти меня и дай нормально жить. — Никогда! — твердо возражаю. Перед глазами темнеет, когда малышка снова тянется к дверной ручке. Шумно выдохнув, наваливаюсь на Риту, сгребаю ее в объятия и рывком возвращаю к себе. — С ума сошел?! — Давно… Утыкаюсь лицом в ее макушку. От ее волос приятно пахнет фруктовым шампунем. Еще сильнее стискиваю Риту, другой рукой регулирую свое сиденье, отодвигая его назад, а затем перетаскиваю ее на свои колени. Она от неожиданности роняет букет, взвизгивает, но я слишком уверен в своем желании стать к ней еще чуть ближе. Моя девочка дрожит, смотрит на меня ошарашенно большими глазами. Испуг, удивление в ее взгляде присутствует, зато холод растаял. Близость наших тел срывает тормоза. Уже несколько дней я не занимался сексом со свой маленькой прелестью, и теперь каждый нерв в моем организме становится таким чувствительным к нашему тесному контакту. Ее аккуратная попка на мне, давит на каменную эрекцию. Я возбуждаюсь так сильно, что все внутри горит огнем. Дыхание учащается, мозги снова плавятся от неуправляемой похоти, которую я испытываю только к Рите. Девчонка сопротивляется, но я сильнее. Удерживаю ее на себе. Ловко расстегиваю ее курточку, и мое лицо обволакивает накопленным под одеждой теплом и неповторимым запахом Риты. Он опьяняет меня. Он особенно приятный и желанный. Слишком тонкий, чистый, сладкий. Ни от одной женщины прежде я не слышал такого аромата. Он действует на меня как афродизиак. Ныряю лицом между Ритиных грудей, готовый зубами сорвать пуговицы на кофточке. Моя девочка. Только моя… — Как же я могу от тебя отказаться, малышка? — рычу как голодный хищник, дорвавшийся до добычи. Скольжу губами по ее тонким ключицам, слизывая с кожи ее восхитительный вкус. Сливочная карамелька. Проникаю руками под ее куртку, нащупываю на спине застежку бюстгальтера и выученным движением расстегиваю его. — Суворов, нет… — сбивчиво шепчет Рита. Но я перехватываю пальцами ее подбородок и тяну лицо на себя. В салоне становится жарко. На контрасте с осенней уличной прохладой стекла запотевают. Ловлю губы Риты и толкаюсь в ее рот языком. Придерживая за затылок, не даю девочке отстраниться, целую. Облизываю как сладкую конфету и ощущаю ни с чем несравнимое блаженство. Рита — мое самое эффективное болеутоляющее. — Дурею без тебя, — рычу ей в губы, — пойми уже. А еще я хочу ее. До невозможности. Трахал бы и трахал ее во влажную узкую дырочку. Это максимальный кайф, немыслимое сближение наших тел и переплетение душ. Клянусь, я бы взял ее прямо в машине. Член болезненно упирается в грубую ткань штанов. Чтобы хоть как-то унять дискомфорт, трусь и недвусмысленно толкаюсь пахом в ее попку. Блядь, меня петтинг никогда не заводил, но сейчас, после вынужденной голодовки, это жесть как приятно. Мое дыхание срывается до хрипа. Откидываю спинку сиденья вертикально, ложусь и увлекаю за собой Риту. — Давай мириться, Ритка… Я уже все… На грани… У меня ноги сводит судорогой, все мышцы в теле каменеют от напряжения. Как же я хочу в нее кончить, а потом еще и еще… Трогаю ее ягодицы, сжимаю половинки. Мне кажется, сердечный мотор не выдержит колошматить на такой бешеной скорости. Я даже в первый день, когда привел Риту в свой дом, не хотел ее так сильно. Лишь потеряв, понял, как мне ее не хватает, до дрожи. Я не могу нормально дышать без нее, не живу. — Нет, Суворов, — шипит она, вынужденно распластавшись на мне. Протискиваю руку между наших тел и пытаюсь расстегнуть ремень. — Рит, я ведь с той ночи больше ни с кем не спал, — признаюсь. — И стесняться тебя не буду. Да я и не стеснялся, просто были недопонимая. Но мы все забудем. Обещаю. Я сделаю для этого все. Рита извивается на мне так яростно и активно, что в какой-то момент я, утратив контроль, ослабляю хватку. Девчонка тут же выпрямляется и, замахнувшись, награждает меня пощечиной. — Вот тебе вместо прощения! — выкрикивает она. — Ты маньяк, Суворов! Ни разу в жизни, ни одна женщина не била меня по лицу. Я натуральным образом теряюсь, переваривая случившееся. Это в каком-то роде унижение. Щека горит как от ожога. Рита соскальзывает с меня и лихорадочно нажимает кнопку на консоли, разблокировав двери, а затем выбегает из машины. Стиснув зубы, приподнимаюсь на локтях. Не понравился мне ее жест. Совсем. Девчонка открывает пассажирскую дверь спереди, забирает свой рюкзак. Потом поднимает и букет. — Подавись, животное! — швыряет его в меня. Глава 14 Рита Три недели спустя — А чего это у тебя мордашка такая кислая? — спрашивает Арина, когда я, оккупировав ее ноутбук, уже третий час безуспешно пытаюсь найти подработку на сайте с вакансиями. От Мирона я ушла с тем, с чем пришла в его особняк. Денег у меня нет. Арина пытается зарабатывать своими гаданиями, но вознаграждений за ее труд — кот наплакал. Так что сейчас мы живем на средства ее парня — Слава работает мастером по ремонту машин в круглосуточном автосервисе, а Арина шутливо называет его сапожником без сапог, намекая на неисправную «девятку». Из-за того, что я теперь живу с ними, Славик вынужден тянуть нас троих. Он не говорит ничего на этот счет, но несколько дней назад за ужином, когда мы ели суп, я потянулась за кусочком хлеба, а Слава так на меня посмотрел… Он снова промолчал, однако я все поняла. Славик молодец, что обеспечивает свою девушку, но меня содержать он не обязан. Но еще большим стимулом послужило отношение Мирона ко мне на нашей последней встрече. Я рассталась с Суворовым, заявила о себе как о свободной независимой личности, а он совершенно этого не принял. Мирон продолжает воспринимать меня как личную марионетку. Он бессовестно облапал меня, хотел трахнуть даже после всего, что натворил. Самоуверенный эгоист. Суворов привык, что женщины ему достаются легко, я так вообще по первому требованию. Он просит меня вернуться. Неубедительно. А еще хочет, чтобы закрыла глаза на его загул и притворилась, что ничего не было. Мирон как будто выжидает, что я сдамся первая и снова брошусь к его ногам. Ведь у меня нет родственников, которые могли бы поддержать финансово, а в современном мире без денег никуда, к сожалению. Когда-то мы с Ариной мечтали о принцах на белых «Мерседесах». Подруга сказала, что ей нет смысла даже думать о них, ведь еще со школы ей достался Робин Гуд Славик, а вот мой принц ко мне пришел. И я попала в сказку с богатым женихом, «Мерседесом», роскошным замком. Только сказка эта оказалась очень жестокой. Принц за все платил, наряжал меня, кормил, в рестораны и за границу возил, только взамен требовал полного подчинения. Мое слово ничего не стоило в таких отношениях. Я была словно бесплатным вкладышем, который он даже показывать никому не хотел. И проституткой, которая должна раздвигать перед ним ноги по первому требованию. Тогда мне казалось, что это нормально. Здравый разум притупляли чувства к Суворову. Его красота, сила, способность вовремя притвориться добряком и создавать иллюзии. Но едва чувства разбились об измену, и я начала более-менее трезво мыслить, то поняла, что мне такая лакшери жизнь за счет мужчины не понравилась. Лучше я сама попытаюсь заработать, чем буду проглатывать свою гордость за очередную бриллиантовую подвеску или шубу. — Ужасно, Ариш, — грустно вздыхаю. — Столько номеров обзвонила, но везде либо уже не требуется, либо опыт нужен, а некоторые едва услышат, что я студентка, так трубки швыряют… — А свое резюме ты разместила? — И что я в нем напишу? Окончила школу круглой отличницей, потому что хотела угодить матери и надеялась, что перестанет пить? Или что учусь на первом курсе, но последние дни настолько разбита, что в голову информация не лезет? А в личных качествах укажу, что неудачница и посредственная личность без особых навыков? — Дорогая, неважно, что происходит в реальности, главное — правильно себя подать! — Подруга забирает у меня компьютерную мышку и открывает Ворд. — Например, ты целеустремленная, если даже после измены не загоняешь себя в гроб, а пытаешься выжить. А еще стрессоустойчивая, раз не побежала космы Лактионихе драть. Ну и коммуникабельная — не у каждого, знаешь ли, найдется талант общаться с бывшим после того, как он пихал член в другую бабищу. А уж твою учебу на ветеринарном факультете и вот это вот стремление к пониманию и помощи животным можно вывернуть так, что твоя прабабка была едва ли не богиней Фауной! — Думаешь, тем, кто ищет поломойку, важно, что моя прабабка была Фауной? — горько усмехаюсь я. — В общепит, может быть, не возьмут, но в ветеринарную клинику почему нет? Это же в плюс, что даже уборщица имеет профильное образование, пусть и в процессе. — Тогда поможешь составить резюме? — Я встаю с табуретки, освобождая Арине место за ноутбуком. — Легко! — заявляет она. — И еще фотку твою нужно. Ой, только не сегодняшнюю! Сегодня ты не выспалась и потому немного страшненькая. Есть старые, где ты жизнерадостная? — Единственное время, когда я чувствовала себя по-настоящему счастливой, было на отдыхе с Мироном… — Беру телефон со стола. — Ну ты жжешь, мать! — хихикает Арина. — Мы тебе тут работенку ищем «хоть где», а ты собираешься фотку с Эмиратов публиковать? Так больше завистников наберешь, чем работодателей. — Есть селфи из отеля. Там непонятно где я нахожусь, — разворачиваю телефон подруге. — Нормально, — кивает она. — В меру милая, в меру веселая. Его и загрузим, — ловко орудует в ноутбуке, но затем притормаживает. — А как, кстати, там зачинщик твоего единственного счастливого времени поживает? Что-то давно о нем не слышно. — Не знаю, — пожимаю плечами. — После нашей ссоры в машине он пропал. Совсем. Я не рассказа Арине, как грязно ко мне приставал Суворов. — Ох, не к добру, — хмурится подруга. — Мирон непохож на того, кто легко отказывается от своей цели. А его цель — ты, раз уж он даже хотел нам дверь спиливать, лишь бы увидеть тебя. Мой телефон вибрирует от входящего сообщения. — Антон? — ахает Арина, увидев от кого оно. — Тот самый сноб? Да чем он отличается от босса? Такой же высокомерный ферзь!