Глава 31 Рита — Ох уж эти тайные поклонники! — смеется Эльвира, когда курьер заносит клубнику и цветы. — От Мирона комплимент, — ухмыляюсь я, выдернув из букета открытку. Ему было сладко… Не сомневаюсь. — Суворовы в своем репертуаре. Сначала накосячат, потом жилы рвут, — вздыхает Кириянова. — Помню, провинившийся Захар заказал для жены полсотни букетов из белых лилий. Наш Модный дом после его финта на неделю превратился в благоухающий цветник. Теперь вот Мирон. Платье купил, цветы, клубника. Я бы с интересом понаблюдала за его трепыханиями и дальше, однако его положение кардинально отличается от положения Захара… Я стискиваю зубы и прожигаю глазами стену. — Намекаете на беременность Виталины? — Да. Ты жестко поступила, когда ответила на звонок с телефона Мирона. У нее все-таки не то сейчас состояние. Надо было ограничиться на показе. Виталине бы сполна хватило моего приглашения и того, что она здесь увидела. — То есть я должна заботиться о ее настроении? Жалеть ее? Не успев переключиться эмоционально, перевожу полный огня взгляд на Кириянову. Сколько раз по моим чувствам топталась Лактионова? Думала ли она в те моменты, что я тоже могу быть в положении? Впервые за все время нашего знакомства Кириянова не выдерживает зрительный контакт и сдается первая, опустив глаза. — Страшный ты человек, Марго, — вроде бы в шутку заявляет она. — Ничего ужасного я не сделала, просто вернула долги. Извините, мне пора на примерку. — И, бросив цветы на стойке секретаря, направляюсь к лестнице. За грудиной все еще полыхает огонь. Я не плохая. Нет. Я все та же Рита Бельская… — Марго! — На втором этаже меня встречает наш стилист Эрик — низенький эпатажный мужчина в шелковой рубашке лимонного цвета и голубых расклешенных джинсах. — На новом показе у тебя будут два наряда с закрытым горлом, так что длинные волосы в таком сочетании неуместны. После примерки загляни ко мне, пора обновить тебе имидж. — И каким же это образом? — замедлив шаг, интересуюсь я. — Стрижка каре. Иные варианты исключены. Я вижу тебя только так. — Нет, — отказываюсь тут же. — В смысле? — суетливо обогнав меня, преграждает путь, вынуждая задержаться и обратить на него взгляд. — Я даже матери родной не позволяла состригать мне волосы, а тебе тем более. Придумай что-то другое. — Не наглей, Марго, — шипит он, прищурившись. — Ты контракт подписала, по условиям которого даже брови не можешь теперь выщипывать без моего ведома. Мне как топовому стилисту определять, как ты должна выглядеть. Захочу — с красным ёжиком на голове завтра же ходить будешь. Так что будь милой и послушной девочкой. Не забывай кто здесь Царь и Бог. Я его не боюсь. Мне некого бояться, потому что терять нечего. Так уж получилось. Наклоняюсь поближе к Эрику: — Царь и Бог, значит? Повтори это Эльвире… А затем снова выпрямляюсь и становлюсь выше Эрика на полторы головы. Обогнув его, шагаю в примерочную. — Не девушка, а волчица, — бухтит мне в спину. — Что поделать, — не оборачиваясь, бросаю я. — Время сейчас такое: человек человеку волк! — и скрываюсь за дверью. В первое время работы в Модном доме у меня сложилось впечатление, что здесь уютная атмосфера и все относятся друг к другу по-семейному. Но позже это впечатление рассеялось. Конкуренция — вот что тут царит. Особенно среди моделей. При Кирияновой они общаются как лучшие подружки, но за глаза конфликтуют, разбившись на два лагеря, которые я прозвала «молодые» и «старые». Старые потому что их возраст от тридцати и больше и сотрудничают они с Эльвирой давно, в отличие от «молодых». Из двадцати «ангелов» их осталось девять, остальных по разным причинам заменили «молодые». Я бы тоже могла примкнуть к тем, что здесь относительно новенькие, но не хочу. Меня заботит только моя шкура. — Что-то долго Катрин на больничном, — рассуждает вслух двадцатилетняя Тина, покачиваясь на стуле. — Конечно, в ее возрасте кости срастаются долго. — Замолчи, — змеей шипит Лили, помогая сегодня с примеркой моделям, которые будут ходить по подиуму. — Оправится и выйдет. — Пока будет ногу лечить, обрюзгнет вся, — смеется Тина. — Да и твой срок истекает. Тебе уже за тридцатник, скоро лицо морщинами покроется, и Кириянова отправит тебя на пенсию. Только место тут занимаете, может, хватит? Дайте дорогу молодым! — Как бы твоя спесь, Тина, не вышла тебе боком, — скрещивает Лили руки на груди. — А что со мной может случиться? — встает со стула тина и, крутясь, показывает себя. — Я идеальная. Высокая, стройная. Мой закат еще нескоро. — Например, в твоих туфлях может оказаться битое стекло, — вмешиваюсь я в перепалку. Тина куксится: — Марго, зачем ты так говоришь? Разве я не права? — Не провоцируй и не пытайся сломать давно отлаженную систему Модного дома. Только Эльвире решать, кто и когда пойдет на пенсию. Ясно тебе? Тина поджимает губы, а я сдергиваю с вешалки свое платье. На некоторое время в примерочной повисает тишина, сквозь которую пробивается едва уловимый шепоток Тины: — Вторая Кириянова… — Молчи, — сразу же осекают ее. — Вдруг услышит. После примерки спешу в квартиру. На вечер запланирован онлайн-урок с моим репетитором по английскому, а потом нужно сделать домашнее задание на понедельник в вуз. Вызвав такси, накидываю пальто и выхожу на улицу. Вдыхаю свежий воздух с морозцем и изумленно замечаю на парковке вместо такси до боли знакомый черный «Майбах». Едва делаю шаг с крыльца, как «Майбах» подмигивает мне фарами, а затем из салона выходит его владелец. Сжав кулаки в карманах, ощущаю, как под пальто стремительно накапливается жар и как меняется химия моего тела. — Добрый вечер, Маргарита, — слышу голос Мирона и смыкаю челюсть, желая лишь одного — пусть такси побыстрее уже приедет. Мне сложно находиться с Суворовым на одном ограниченном пространстве. Много на это причин. Глава 32 — Здравствуйте, Мирон Олегович, — отвечаю в его же манере. На Суворова стараюсь не смотреть, однако по звуку приближающихся шагов понимаю — ко мне идет. Черт, где же такси? Я хмурю недовольную гримасу, всем видом показывая, что общаться не настроена. — Каблуки, черное пальто, алые губы, — перечисляет он. — Непривычно видеть тебя такой. Очень красиво. Театрально вздыхаю и все же оборачиваюсь. — Я не нуждаюсь в твоих комплиментах. И очень спешу. — И куда же? Он подходит близко настолько, что я невольно улавливаю свежие ноты его парфюма. Одеколон Суворов не сменил. Все тот же бомбически приятный, который вспоминается мне и сладостью и горечью. — А ты мне больше не хозяин, и отчитываться перед тобой я не должна. — Я просто спросил. — Ну ладно, — не теряюсь с ответом. — У меня урок английского, а после я собираюсь на прогулку с Сергеем, Рустамом… — чем больше перечисляю, тем шире у Суворова округляются глаза, — Владиславом, Вадимом и Игорем. Мирон мешкает, но, покашляв в кулак, все же находится: