Его губы дернулись, и он спросил: — И на что же ты согласилась? — Я и Брайс продолжали общаться. Теперь, когда я вернулась на восточное побережье, мы договорились поговорить и видеться друг с другом чаще. И всё. — Я уточнила, — Ничего более. Ни громких заявлений, ни скрытой страстной любви. Или так, или никак. Алтон кивнул другому гостю, которого я не знала, и понизил голос. Наклонившись ближе, он прошептал: — Александрия, я не поддамся угрозам. Я приму твое предложение — но только пока. Еще ничего не окончено, а когда всё закончится, помни, что ты можешь винить только себя. Фруктовая вонь его дыхания смешивалась с морепродуктами в моем животе, превращая его ранние выпады во вполне себе приятные воспоминания, чем то, что происходит сейчас. — Когда это закончится? — спросила я: — Что ты имеешь в виду, и зачем? Люди продолжали ходить мимо. Зубы Алтона, окрашенные ликером, мелькали между его тонкими губами, когда он заставил себя улыбнуться: — Зачем что, дорогая? — Зачем ввязываться в эти неприятности Брайса? — Мы можем обсудить это в другое, более подходящее время. Здесь не место. Я говорила тихо и подняла брови: — Я веду себя хорошо. Дай мне зацепку, я хочу знать, зачем. Волосы на затылке зашевелились, когда его большая рука легла на мое плечо. Для внешнего мира — людей в двух шагах от нас — мы были счастливой семьей, отец и дочь за приятным разговором. — Твоя мать, — сказал он, — Она заботится о Сюзанне. Это влияет на Монтегю Корпорейшн. — Алтон, я не хотел бы прерывать ваш разговор. Громкий голос сенатора Хиггинса раздался за моей спиной. — Вовсе нет, Грант. Мы с Александрией можем поговорить в другой раз. Не правда ли, дорогая? Вместо ответа, я повернулась к политику: — Сенатор, спасибо, что пришли на мою вечеринку. Большая честь видеть вас здесь. Он пожал мне руку. Когда я собиралась выудить её, он сжал её крепче и сказал: — Я всегда рад встретиться с вашим отцом и прекрасной матерью, но сегодня я рад встретиться с одним из будущих юристов нашего прекрасного штата. Он посмотрел мимо меня на Алтона и обратно: — И так же с такой красивой малышкой. Шовинист! Я заставила уголки моих поджатых губ подняться: — Спасибо. Извините меня? Он отпустил мою руку после снисходительного поглаживания: — Конечно, юная леди. Было приятно с вами встретиться. Пока я уходила, по моему телу побежали мурашки. Алтон так и не сказал, что должно произойти, и я ни черта не верю в его ответ о том, зачем он помогает Брайсу. Я не верю. Это не имело смысла. Весь этот сценарий не должен негативно сказаться на корпорации Монтегю. Это была инициатива Алтона, по крайней мере, судя по истории, которую он рассказал мне. Он мог бы согласиться отозвать предложение Монтегю трудоустроить Брайса. Большинство крупных компаний имело свою корпоративную этику. Монтегю Корпорейшн могла бы легко использовать это в качестве причины отозвать свое предложение. — Александрия. Я повернулась на добрый голос. — Мне придется предупредить тебя, что ты будешь скучать по этому. Моя маска Монтегю превратилась в настоящую улыбку, когда я посмотрела на мисс Бетти: — Вы имели в виду Стэнфорд? — Да, — ответила она с тоской, — И свободу. — Свободу? Она сделала еще один глоток из своего бокала. Мелкие пузырьки поднимались в игристом вине. По её тону и по тому, как она слегка покачивалась из стороны в сторону, я предположила, что это был не первый её бокал. Не все могли пить, как моя мать. Кроме того, казалось, что моя альма-матер вернула воспоминания, которые я спрятала. Она сжала мою руку. — У тебя есть еще три года. Поверь мне, жизнь проходит слишком быстро. Брак, дети, дерьмо. — Её глаза распахнулись, и она игриво прикрыла рот, — Я же не сказала это вслух, не так ли? Я хихикнула и покачала головой: — Сказали что, мисс Бетти? Я ничего не слышала. — Ты, юная леди, далеко пойдешь. И я не говорю это из-за того, что ты обучалась в Стэнфорде. — Она осмотрела главный зал, цепляясь за мою руку. — У вас такой милый дом. Я замечательно провела время, но думаю, что настало время взять водителя и отправиться домой. — Спасибо вам, что пришли. Я довела её до двери и убедилась, что один из сотрудников предупредил ее водителя. Я знала мисс Бетти большую часть своей жизни, но в первый раз было так, как если бы я видела настоящую женщину за маской. Зеркала и дымовая завеса. Цирк-шапито. Почему кто-то выбирает жить в этом мире обмана? Услышав свое имя, я обернулась к группе людей. Дерьмо! Это были Милли, Йен, Джесс, Лесли, двое мужчин, которых я не узнала, и Брайс. Я была неправа раньше. Вот теперь-то шоу и начнется. Почему, черт возьми, оно должно быть с участием Брайса и Милли? — Алекс, мы можем поговорить? — спросил Брайс с ухмылкой. Маленькая ямочка на его подбородке мельком явила мальчика, который был моим другом. Большинство гостей ушли, мать удалилась в свою комнату, а Алтон был в кабинете с людьми, чьи имена я не могла вспомнить. Домашний персонал, а также обслуга столов, работала не покладая рук, чтобы убрать свидетельства торжества. Вскоре поместье Монтегю будет выглядеть точно так, как и раньше — сегодня, в прошлом году, сто лет назад. Я игнорировала Брайса почти всю вечеринку. Наша история заключалась в том, что мы общались, а не в том, что мы близки. К тому же, стоять рядом с ним и разговаривать со старыми друзьями из академии было почти столь же привлекательно, как бразильский воск. Потребовался лишь раз, чтобы решить, что это не для меня. Я знала, прежде чем успела подойти к группе грифов, что я не хочу быть среди них. Он потянулся к моей руке. — Мы можем разговаривать, — подтвердила я, когда высвободила руку. — Прикосновения запрещены. Он кивнул. — Некоторые вещи никогда не меняются. — Здесь ничего не меняется. Теплый воздух окружил нас, когда мы вышли на заднюю террасу. Звезды усеяли ночное небо, а непрекращающийся гул сверчков сменил звон посуды внутри дома. Хотя я не могла терпеть все в Саванне и доме моего детства, было что-то мирное в свинцовой влажности и тишине, которые окружали поместье. — Ты действительно планируешь никогда не возвращаться? — спросил Брайс, — Я имею в виду, я знаю, что у тебя есть воспоминания. Ты никогда не говорила, какие именно, но это твой дом. — Он развернулся и посмотрел на массивное здание, — Как ты можешь не хотеть здесь жить? Я пожала плечами и провела рукой по грубым каменным перилам. Большая известняковая лестница спускалась к газонам. Светлячки мерцали вдалеке. Когда я была маленькой, я думала, что они были феями, как Динь-Динь. Я была уверена, что, если я поймаю одного, он превратится в фею и исполнит моё желание. Это была еще одна мечта детства, которая никогда не сбудется. Дом был построен на холме, что позволяло наблюдать за обширными землями у подножья. Сотни лет назад эта земля была наполнена однокомнатными домами, табачными полями, конюшнями и сараями. Старые постройки исчезли, как будто стереть это время в истории нашей семьи было так просто. Теперь она была покрыта самым лучшим, что можно купить за деньги: большим бассейном, цветниками, и улучшенными строениями. Самым большим дополнением к владению было озеро. Кто мог решить, что хочет озеро и получить озеро? Монтегю могли. В это время года творение человеческих рук было бы ничем, кроме лужи в глине Джорджии, если бы не было насоса, который тянул воду из глубин земли, фильтруя её через песок, чтобы сохранить озеро не только полным, но и свежим. Было все еще удивительно, насколько хорошо он работает, но на рубеже двадцатого века, когда мой прапрадед его установил, это было удивительное произведение инженерного искусства. Ничего, кроме лучшего в поместье Монтегю — по крайней мере, на поверхности.