– Товарищ полковник, лейтенант Кривцов по вашему приказанию прибыл, – по-уставному доложился он. Увидев испуганную физиономию парня, которого уже, видимо, напичкали байками о том, насколько строг и грозен «важняк» из Главка, Гуров расхохотался, чем привел лейтенанта в полное смятение. Не ожидавший такой реакции, Кривцов испуганно осмотрел себя с ног до головы, выискивая в отутюженной форме, что так могло рассмешить старшего по званию. – Тебя как зовут, орел? – отсмеявшись, спросил Лев. – Алексей Кривцов, товарищ полковник, – доложил тот, вытянувшись по стойке «смирно». – Хорошо, Леша. Во-первых, расслабься и присаживайся. Во-вторых, заканчивай с формализмом и зови меня Лев Иванович. А в‑третьих, чего тебе такого про меня рассказали, что ты и дышать в моем присутствии боишься? – Почему? Я не боюсь, – попытался хорохориться лейтенант. – Просто, согласно уставу, перед вышестоящим по званию положено… – Все! Забудь мой предыдущий вопрос, – перебил его Гуров. – Присаживайся, говорю. Кривцов осторожно присел на краешек стула и начал отвечать на вопросы. Вот только толку от этого было немного. По словам лейтенанта, Астахова ничем особенным от остальных «терпил» не отличалась. А вот ее муж – очень даже! Пострадавшая пришла в отдел вместе с ним, и Федор Валерьевич Астахов сразу стал требовать у лейтенанта, чтобы тот позвал начальника отдела. Поначалу Кривцов пытался вежливо объяснить, что по вечерам начальство обычно не работает, но тот продолжил давить на лейтенанта, и лишь когда Алексей пообещал арестовать буяна, успокоился, но стоял за спиной жены и чуть ли не каждое слово ей диктовал, когда она заявление писала. Это натолкнуло Гурова на мысль, что супруг пострадавшей тоже может быть замешан в исчезновении денег, и не исключал вероятность того, что семейная парочка затеяла какую-то аферу, чтобы скрыть, к примеру, растрату, и решила инсценировать разбойное нападение. Он поинтересовался у лейтенанта, не заметил ли тот что-то подозрительное в поведении Астаховых, но Кривцов лишь покачал головой. – Извините, Лев Иванович. Может, у меня еще нюх не натренирован, но ничего подозрительного они не делали. Она, как и остальные «терпилы», периодически плакать начинала, а он ее даже не пытался успокоить. Было видно, что дома он ей всыплет перца по первое число. Злой был как черт. – А ты не видел, они приехали на машине или пришли пешком? Вдвоем, или с ними еще кто-то был? – Не могу знать, – ответил Кривцов. – Можно записи с наружных камер посмотреть, там должно быть видно. – Молодец, соображаешь. Я бы до этого не додумался, – хмыкнул Лев. – Сделай мне копии записей по Астаховым и принеси сюда. У тебя 15 минут. Лейтенант уложился даже в более короткое время, и Гурову показалось, что он носился по отделу бегом, лишь бы угодить грозному «важняку». Чуть улыбнувшись, Лев поблагодарил Кривцова и просмотрел принесенные на флешке файлы. Там оказалась и запись того, как Астаховы приходили в отдел, и запись снятия показаний с них. Последняя, правда, была без звука, но, судя по поведению четы Астаховых во время написания заявления потерпевшей, все происходило именно так, как и изложил лейтенант. А вот видео с улицы было немного интересней. Запись тоже была черно-белой, но, насколько можно было судить в такой ситуации, цвет у автомобиля Астаховых был похожий на окраску машины, заснятой у банкомата. И приехали они в отдел втроем: Астахов на переднем пассажирском сиденье, его супруга – позади, а водитель из-за руля машины пару раз выбирался покурить, но Гуров и его внешность на всякий случай запомнил. Собственно говоря, единственной пользой от этих видеозаписей было то, что Лев узнал, как выглядят супруги Астаховы. Внешне они казались полными противоположностями. Он – высокий, поджарый, с тонкими чертами лица, а она – полноватая, невысокая, круглолицая. Гуров некоторое время раздумывал, вызвать обоих в отдел или съездить к ним самому. И у того, и у другого варианта были свои преимущества и недостатки. Судя по тому, как вели себя Астаховы при снятии показаний, вызов в полицию легко выведет их из равновесия и заставит совершать необдуманные поступки, а в привычной обстановке они будут более расслаблены, поэтому раскроются шире. Скопировав все видеофайлы на свой планшетник, он отправился в гости к чете банкиров, решив по дороге позвонить Игорю Суркову. Старший лейтенант из аналитического отдела Главка умел работать оперативно и эффективно, собирая максимально полную информацию по любому объекту, и Лев попросил его провести анализ финансового состояния семьи Астаховых, а также получить любые данные о том, как работает филиал банка, который возглавляет супруг. К тому моменту, когда он добрался до места работы Федора Валерьевича, старлей успел по электронной почте переслать ему затребованные данные. Судя по предварительному анализу Суркова, у Астахова не было финансовых причин придумывать аферу с ограблением собственной жены. Впрочем, пока это подозрений с него не снимало. Федор Астахов показался Гурову человеком чванливым и высокомерным. И когда охрана в банке заявила полковнику, что ему придется подождать минут пятнадцать-двадцать, пока руководитель филиала сможет принять его, Лев даже на несколько секунд оторопел. – Сообщите своему шефу, если он сию секунду не соблаговолит со мной пообщаться, я с ним буду разговаривать в другой обстановке, и поводом для разговора будет совсем другая причина, еще более ему неприятная, – заявил он охраннику. Это подействовало, но поведения Астахова не изменило. Тот даже не поднялся из-за стола, когда Гуров вошел в кабинет, и не протянул ему руку для приветствия. – Я не понимаю, что вам нужно от меня и почему вы меня отрываете от срочной работы, – недовольным тоном проговорил он. – Ограбили мою жену, а не меня. Чем я вам в этом могу помочь? Я даже не присутствовал на месте преступления. Не отвечая на вопрос, Гуров прошел в глубь кабинета и посмотрел из окна на Ленинградский проспект. Судя по расположению комнаты, банкомат, в котором Наталья Леонидовна сняла деньги, находился в прямой видимости из окна, и Астахов мог наблюдать, как его жена снимала деньги. – И часто ваша супруга пользуется банкоматом этого филиала? – спросил он, игнорируя недовольство банкира. – А я обязан знать, в каких именно банкоматах моя жена снимает деньги? – В голосе Астахова прозвучала язвительность, смешанная с откровенным презрением. – Федор Валерьевич, давайте определимся, – повернувшись к нему, жестко произнес Лев. – Во-первых, вопросы задаю только я. Во-вторых, на ваше положение и дружбу с Изметьевым мне наплевать. В-третьих, отвечать на мои вопросы вы будете с первого раза, без повторов, напоминаний и любопытства о том, почему я эти вопросы задаю. В-четвертых, с вашей помощью или без нее, я это преступление раскрою. В-пятых, я терпеть не могу заносчивых, высокомерных и чванливых людей. И если вы не убавите уровень собственной спеси, я обязательно найду что-нибудь в вашей биографии, за что вас стоит привлечь к ответственности и раз и навсегда сбить вашу наглость по отношению к другим людям. В-шестых, после моего ухода поинтересуйтесь моей репутацией, чтобы не посчитать все вышесказанное пустой самовлюбленностью. И последнее. Я вам задавал вопрос. Слушаю ответ. Тираду Гурова начальник банковского филиала выслушал, постепенно меняясь в лице. Он несколько раз порывался что-то сказать, но жесткий взгляд полковника не позволил этого сделать. Чем-чем, а отсутствием интеллекта банкир явно не страдал и сразу понял, что тот не блефует, и все, сказанное им, следует понимать буквально. – Очень редко пользуется, можно сказать, практически никогда, – выдавил из себя Астахов, отвечая на вопрос Гурова. – Она вообще наличными пользуется редко. Даже если ей приходится заказывать такси, она выбирает службу, в которой есть онлайн-касса. – Видите, как все просто? – усмехнулся Лев, присаживаясь на стул, который поставил прямо напротив стола банкира. – Как много денег она тратит? В день, в месяц, в год? – А ка… – начал было Астахов, но тут же осекся. – Траты за день никогда не подсчитывал. На свои прихоти в месяц тратит тысяч тридцать-сорок. Если я выказываю недовольство, сокращает расходы до двадцати, но такое бывает нечасто. Я могу ей позволить тратить больше, но не хочу поощрять расточительство. – А почему она не работает? – задал новый вопрос Гуров. – В этом у нее никогда не было необходимости, – чуть брезгливо ответил банкир. – Ее папа долгое время был одним из топ-менеджеров этого банка, пока не ушел работать в Центробанк. До нашей женитьбы ее обеспечивал он, потом перепоручил эту обязанность мне. А можно мне, в свою очередь, задать вопрос? – Нет, но я вам кое-что поясню, поскольку так будет проще для всех, – отрезал Гуров. – Пока я не исключаю возможности, что разбойное нападение – это всего лишь инсценировка. И для того, чтобы я так перестал думать, вам и вашей жене придется доказать мне обратное. Именно доказать, поскольку мы не на суде и на презумпцию невиновности мне наплевать. Дальше разговор пошел проще, хотя иногда Астахов едва не лопался от негодования из-за того, что ему не разрешали задавать вопросы. Впрочем, он оказался человеком вполне разумным и ситуацию обострять даже не пытался. А к концу допроса Гуров и вовсе исключил его из списка подозреваемых. Астахов рассказал, что женился по расчету, а не по любви. До свадьбы он был молодым и весьма амбициозным экономистом, поэтому решил сделать карьеру за счет дурнушки-дочери начальника отдела банка, в котором работал. Жену свою никогда не любил, но относился к ней как к банковскому активу, который нужно поддерживать в положительном балансе, чтобы его можно было продуктивно использовать. По словам банкира, Наталья Леонидовна была женщиной недалекой и трусливой, но не капризной. Больших хлопот она мужу не доставляла, и он позволял ей спокойно тратить заработанные деньги, если это было в пределах разумного. В фитнес-клуб она стала ходить несколько месяцев назад. Что послужило причиной этого, Астахов у жены не спрашивал. Он вообще мало интересовался, чем живет его супруга и что ее интересует, если на свои увлечения она не тратила слишком много денежных средств. Потеря почти 150 000 рублей его тоже не особо волновала, но, поскольку это сильно подорвало душевное состояние его «банковского актива», Астахов хотел, чтобы дело обязательно раскрыли и виновные понесли наказание, чему всячески обещал содействовать. С самой пострадавшей разговор получился еще менее информативным, если не считать того, что Гуров почти полностью исключил версию об инсценировке, которую сама Астахова и организовала. Она показалась ему слишком недалекой, чтобы провернуть такую аферу, и слишком трусливой, чтобы оказаться замешанной в уголовном преступлении. С Астаховой Лев встретился у нее дома, поскольку Наталья категорически отказалась куда-либо приезжать, заявив, что теперь даже на лестничную площадку выйти боится. Жили супруги недалеко и от места нападения, и от работы мужа – на проспекте Вернадского, рядом со станцией метро «Университет», – и он добрался до их квартиры быстро. А вот разговор с Астаховой затянулся. Женщина в основном лишь причитала или рассказывала о том, как ее напугали те бандиты и сама ситуация. К тому же Гуров выяснил, что о том, сколько у Астаховой обычно бывает денег на банковской карте, знало чуть ли не пол-Москвы, начиная с тренера по фитнесу и заканчивая заместителем министра Изметьевым, который довольно часто бывал у Астаховых в гостях. А о том, когда и куда она ходит, Наталья писала во всех социальных сетях, поэтому ее времяпрепровождение можно считать «секретом Полишинеля», и организатором разбойного нападения мог быть кто угодно. В итоге Лев попросил женщину никуда не выезжать из города и поспешил убраться из ее дома, подальше от ее слез и стенаний. Он решил наведаться в фитнес-клуб на улице Крупской, который посещала Наталья. В здании находилось несколько различных частных предприятий, и единственное, что их объединяло, это служба охраны, наблюдавшая за порядком. Допрашивать всех подряд сотрудников и посетителей оздоровительного центра было, конечно, бессмысленно, и Гуров отправился прямо к директору комплекса, сдающего в аренду помещения желающим предпринимателям. Директором оказалась вполне миловидная женщина лет пятидесяти, которая, судя по всему, достаточно много времени уделяла тренажерным залам, стараясь поддерживать себя в хорошей форме. Она сразу принялась очаровывать импозантного полковника, но, увидев, что ее уловки не срабатывают, с легким разочарованием проговорила: – Вряд ли я вам чем-то смогу помочь в поисках этих негодяев, напавших на Наталью Леонидовну. – А я и не особенно на это рассчитывал, – улыбнулся Лев. – Меня больше интересует, есть ли у вас камеры видеонаблюдения в этом месте, кто охранял в тот день здание и окна каких фирм выходят на стоянку, где напали на госпожу Астахову. Всю информацию он получил довольно быстро. Более того, Светлана Владимировна сама вызвалась сопровождать Гурова по оздоровительному центру, чтобы облегчить ему поиск нужных людей. Те помещения, из окон которых можно было увидеть место похищения, занимали две фирмы. Но одна из них в тот день закончила работать раньше, а во второй и персонал и посетители настолько были заняты тренировками, что о нападении на женщину рядом с центром узнали только тогда, когда расходились по домам. Служба охраны тоже ничем не порадовала. Камер видеонаблюдения на стоянке для машин не было. По одной из камер стояло у каждого входа в оздоровительный центр, но расположены они были так, что ни стоянка, ни выезд с нее в объективы не попадали. Зато оказалось, что момент нападения видел один из охранников. Точнее, не само нападение, а то, как Астахова выходила из фитнес-клуба, и машину, уехавшую со стоянки сразу после этого. Но поговорить с ним, к сожалению, не получилось. Все сотрудники охранной фирмы работали по графику «сутки через трое», и этот охранник – Харитонов Олег Николаевич – должен был выйти на работу только послезавтра. Номер его телефона Гурову дали без лишних вопросов, но после вызова он услышал дежурную фразу: «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети». Лев записал и домашний адрес Харитонова, но ехать к нему посчитал бесполезной тратой времени, поскольку его коллеги по службе сказали, что охранник подрабатывает еще где-то на стороне и дома его может попросту не оказаться. Посчитав, что на сегодня сделано более чем достаточно, он решил продолжить расследование завтра и отправился домой, даже не заезжая в Главк. Глава 2 Утром следующего дня, войдя в свой кабинет, Лев только успел раздеться и, сев на рабочее место, включить компьютер, как раздался телефонный звонок. Он поднял трубку и услышал разгневанный голос генерала: – Лева, ты что там творишь такое с потерпевшими? Ты зачем этому Астахову угрожал? Мне уже с утра Изметьев названивает, требуя, чтобы я тебя приструнил. – Пусть требует, – усмехнулся Гуров, – будто ты первый раз с подобным сталкиваешься. Сам же знаешь, что я за рамки должностных полномочий могу перейти только в крайнем случае. Ну, чуть-чуть подучил банкира, как нужно с сотрудниками полиции разговаривать, и все. – Ничего я уже не знаю, – недовольно проворчал Орлов. – Может быть, прав Прохоров, и тебя следовало на более длительный срок в отпуск отправить, для поправки нервной системы? – Если ты еще раз при мне этого шарлатана упомянешь, я или его, или тебя пристрелю и оформлю все как несчастный случай! – разозлился Лев. – Только в голову не стреляй. Некрасиво будет в гробу с дыркой в черепе лежать, – фыркнул генерал и примирительно добавил: – Ладно, занимайся своим делом. С министерскими чинушами я сам разберусь. – Давно бы так, – согласился на мировую Гуров, отключил связь и повернулся к Стасу Крячко. Напарник, к его удивлению, пришел на этот раз вовремя, но выглядел каким-то небрежным и помятым. – Похоже, ты теперь на работе и днюешь и ночуешь, – с усмешкой заметил Лев. – Благодаря вашему величеству, – фыркнул Крячко. – Пока ты по отпускам шатаешься и бездельничаешь, на меня Орлов столько дел свалил, словно я раздвоиться или растроиться в состоянии. – Ну, что выросло, то выросло. А за мой отпуск Прохорова благодари. – Уж поблагодарю, – пообещал Станислав. – А ты тоже хорош. Вечно свои жизненные принципы выпячиваешь, когда надо и не надо. Мог бы просто сделать то, что психолог просил, и мороки у всех было бы меньше. – Ты еще поучи отца шнурки завязывать, – огрызнулся в ответ Лев. – Моя помощь нужна? – Пока справляюсь, – отмахнулся Крячко. – Ты лучше со своим ерундовым разбойным нападением разберись и к нормальным делам подключайся. В принципе, Гуров и без советов друга собирался так поступить. Сначала он затребовал у аналитиков все данные на Харитонова Олега Николаевича, а затем попытался вновь ему дозвониться. Охранник ответил после третьего звонка и ничуть не удивился тому, что полковник полиции хочет с ним поговорить. Вот только попросил, если это возможно, не вызывать его в отдел, а встретиться на автомойке, на которой он подрабатывал. – Работа не пыльная. Я тут двенадцать часов отработал, и три дня свободен, – пояснил Харитонов. – Сейчас со смены отпрошусь, уволить могут и не посмотрят, что меня в полицию вызывали. А мне эту подработку терять не хочется. Гуров записал адрес автомойки и, прежде чем отправляться на встречу с охранником фитнес-центра, ознакомился с теми данными на него, которые успели собрать аналитики. В биографии Харитонова ничего особо привлекательного не было, кроме того, что он когда-то служил в полиции и дослужился до старшего сержанта ППС. Олег после школы окончил училище, затем отслужил в армии, после чего сразу пошел в полицию. Из органов правопорядка он уволился по выслуге лет и с тех пор работает, где придется, но в основном в охранных фирмах. Женат, двое детей. Конфликтов с законом Харитонов вообще никогда не имел. Усмехнувшись оттого, что прочитанное создало прямо идеальный образ добропорядочного российского гражданина, Лев отправился на встречу с Харитоновым. По московским меркам, сервис находился у черта на куличках – на 3-й Институтской улице, почти около МКАД, и ему пришлось добираться туда почти целый час, да еще и поплутать, отыскивая автомойку. А вот когда он туда наконец добрался, его ждал неожиданный сюрприз – рядом с боксами для мойки машин стояли несколько патрульных автомобилей, а полицейские обтягивали территорию лентой ограждения. В душе у Гурова шевельнулось опасение, что что-то могло случиться с Харитоновым, и он поспешил узнать, насколько оно обоснованно.