– А враги у Астаховой были? – задал Лев очередной вопрос. – Кроме мужа? Ни единого! – выпалила Анна. – А почему вы называете Федора Валерьевича врагом Натальи Леонидовны? – А как еще можно назвать человека, который родной жене кислород перекрывает? – возмущенно ответила Фролова. – Так же жить невозможно, когда приходится у мужа каждую копейку выпрашивать! Я, честно говоря, думаю, что это похищение Наташки он сам и организовал. Исключительно для того, чтобы напугать до чертиков, а потом начать пилить: «Помнишь, что с тобой случилось? Тебе деньги вообще доверять нельзя!» – Интересная теория, – усмехнулся Лев. – И чем вызваны такие выводы?.. Следующие полчаса он выслушивал умозаключения Фроловой о том, каким тираном является Федор Астахов и почему никому, кроме него, даже в голову не могло прийти обидеть «бедную Наташеньку». А в тех кругах, где она обычно бывала, на сотню-другую тысяч рублей могли позариться только уборщицы и посудомойки, а у этого контингента, по словам Фроловой, не хватило бы мозгов, чтобы такое ограбление организовать. Разуверять в этих выводах Гуров женщину не стал, но разговор с ней возродил в его душе совсем было угасшие подозрения к Астахову. Властолюбивый и жесткий банкир действительно мог преподнести подобный урок своей жене. Тем более, по словам Фроловой, Астахов раньше имел тесные связи с преступным миром, да и сейчас их не потерял. В уме банкиру тоже нельзя было отказать, и следовало учитывать, что инсценировка с ограблением жены могла преследовать и другие, пока непонятные цели. Как бы то ни было, Гуров решил завтра поручить Суркову еще одно задание по полной проверке личности Астахова, его связей, контактов и деловых партнеров. Чтобы успокоить разволновавшуюся Фролову, он заверил женщину, что обязательно проверит ее подозрения, и поспешил распрощаться. Выйдя из оздоровительного центра, Лев сначала направился к своей машине, но тут заметил, что со стоянки выруливает автомобиль, направляясь к выезду на дорогу. Он посчитал, что как раз оттуда должна была двигаться машина похитителей Астаховой, и переместился к тому месту, где примерно должен был находиться охранник. Время тоже примерно совпадало с моментом похищения, и уже начинало смеркаться. Правда, в день нападения на Астахову было пасмурно, а сейчас на небе над Москвой не было ни единой тучки. Дождавшись, пока выезжающий со стоянки автомобиль начал сворачивать на дорогу, и убедившись в том, что у Харитонова даже в пасмурных сумерках была возможность разглядеть номера, Лев сел в свою машину. Домой можно было возвращаться как по проспекту Вернадского, так и по Ленинскому проспекту. Даже не подумав, почему это делает, он выбрал второй вариант и уже через несколько минут оказался поблизости от отделения банка, в котором работал Астахов. И тут же заметил, как банкир, выйдя из дверей, садится в машину. Автомобиль тут же тронулся с места и минутой позже свернул на улицу Гарибальди. Лев усмехнулся странному совпадению и проехал мимо поворота, поскольку, пока Сурков соберет необходимые данные, встречаться с Астаховым не собирался. Но едва он проехал перекресток, как его словно током ударило. – Да не может этого быть! – вслух воскликнул он и резко нажал на тормоза, получив вполне заслуженную порцию «соленых» выражений от едущего следом водителя. Картинка перед глазами стояла настолько четкая, что Гуров даже удивился, почему сразу не обратил на это внимания. Может быть, его запутала надпись на багажнике и неизвестная ему эмблема, а может, просто никогда особенно автопромом не увлекался, но лишь когда разрозненные части картинки сложились в единое целое, он понял, что зеленый автомобиль, в который сел Астахов, удивительно походил на «БМВ» Е 30. Вот только назывался он «Brilliance», а эмблема на багажнике была удивительно похожа на «Maserati», смешанную с «Toyota». Не думая о том, что нарушает правила движения, Лев сдал задним ходом и резко свернул на улицу Гарибальди. Далеко впереди, через один светофор, он заметил зеленый автомобиль Астахова и поспешил сократить расстояние между машинами. Номер автомобиля, в который сел Астахов, Лев запомнил автоматически. Но тот факт, что он был совершенно не похож на тот, который назвал охранник, ни о чем не говорил: поменять номера – дело нескольких минут. А если «Brilliance» хорошенько измазать грязью, отличить от «БМВ» его будет очень трудно. Тут даже такой любитель раритетов, как Харитонов, вполне бы мог ошибиться. Астахова рассказывала, что команды ей отдавал только пассажир машины, в которую ее затолкали, а водитель не произнес ни слова. Может быть, именно потому, что она легко могла узнать его голос? Да и тот факт, что бандиты не стали пересчитывать снятые женщиной деньги, не поинтересовались, все ли она сняла, мог говорить о том, что сумма была им безразлична, или они точно знали, сколько денег у Астаховой на счету. Оба этих варианта легко подтверждали версию Фроловой, что разбойное нападение мог организовать муж жертвы. Несмотря на старания Гурова, приблизиться к автомобилю, в котором ехал Астахов, ему так и не удалось. А после нескольких минут погони «Brilliance» свернул на одну из боковых улиц, а затем и вовсе затерялся во дворах. Продолжать поиски было бесполезно, тем более что водитель мог попросту высадить банкира у подъезда одного из домов, а затем поехать дальше. Лев коротко выругался от разочарования, развернул свою машину и поехал домой. Оказалось, что Мария уже вернулась с репетиции. Напевая одну из популярных песенок, она хлопотала на кухне и даже не услышала, как хлопнула дверь. Он тихонечко подошел к ней и поцеловал в шею. Мария буквально подпрыгнула на месте. – Лева, я тебя когда-нибудь прибью половником! Перестань ко мне подкрадываться! – Ну, извини. Искушение было слишком велико. А что у нас сегодня за праздник? Стол украшали два вида салатов, красиво уложенных в фарфоровую посуду, нарезка из фруктов и ягодный микс. В центре гордо красовалась бутылка «Pinot Grigio Torresella», а на плите шкворчали, поджариваясь, кусочки сомятины и парилась кастрюлька с картофельным пюре. Мария слегка поправила ломтики лимона, которые уже приготовила под рыбу, и улыбнулась. – Я сегодня репетицию сорвала, и завтра Чемоданову точно с роли снимут. Эта корова опять сцену запорола, и я разыграла из себя гневную истеричку. Жалко, конечно, Юльку, но в этом спектакле ей точно делать нечего. Слободзянек пока не для нее. Она еще мне спасибо скажет. Если, конечно, останется в театре до того времени, когда начнет понимать, за какие роли стоит браться, а к каким лучше вообще не подходить. Теперь на ее роль поставят Маринку Карташову, и за «Наш класс» можно больше не волноваться. Впрочем, тебе театральные хитрости знать ни к чему, в сыске они точно не пригодятся. Иди умывайся, и будем ужинать. Пока супруги ужинали, они беседовали о всяческих мелочах, которые бывают важны только тем, кто искренне любит друг друга, но Гуров невольно ловил себя на том, что его мысли снова и снова возвращаются к двум странным смертям, с которыми он столкнулся за два дня. Лев доверял интуиции жены, которая не раз позволяла находить недостающие детали в расследовании серьезных дел, и решил рассказать ей о мучивших его вопросах. Задумчиво вертя в руках бокал с вином, Мария спросила: – А ты не думал о том, что эти странные послания могут быть обращены лично к тебе? – Серьезно?! – рассмеялся Лев. – Допустим, некий злодей точно знает, когда я утром ухожу на службу, и убил нашего соседа исключительно для того, чтобы передать мне записку. Способ, конечно, весьма оригинальный, но он имеет право быть, поскольку человеческому сумасшествию нет предела. Но о том, что я поеду на автомойку, накануне не знал даже я сам. К тому же взять и повеситься только для того, чтобы я почитал очередную абракадабру, – абсолютно глупый ход. – А ты уверен, что тот человек сам повесился? – Нет, конечно, – пожал плечами Лев. – Но визуальных признаков насильственной смерти не было. А насильно повесить человека средь бела дня и в людном месте очень непросто. – Может быть, его и не вешали, а просто заставили повеситься? – предположила Мария. – Угрожали, например, или кто-то загипнотизировал? – Маш, ну это уже совсем из области фантастики, – улыбнулся Гуров. – Учеными доказано, что нельзя гипнозом вынудить человека пойти на убийство или самоубийство. – А психологи говорят совсем другое, – не согласилась актриса. – Они утверждают, что при определенном эмоциональном состоянии человека легко подтолкнуть к совершению любых поступков, если он внутренне готов к ним, даже не осознавая этого. Психологи, между прочим, тоже ученые. – Они не ученые, а шарлатаны, – отрезал Лев, и Мария, не удержавшись, рассмеялась. – Ну и фиг с ними! – проговорила она. – Наверное, ты прав. Вся эта история с трупами – просто какое-то невероятное совпадение. Но, если окажется, что в Москве появился новый серийный убийца, не говори, что я тебя не предупреждала! Глава 3 Вчерашний разговор с Марией не давал утром покоя Гурову. Он понимал, что вероятность того, что эти два трупа как-то связаны друг с другом, слишком мала, но интуиция редко подводила Строеву. В любом случае к ее словам следовало прислушаться. И хотя Гуров был уверен, что исписанные абракадаброй стены рядом с обоими телами никак не могут являться посланием, предназначенным ему, по приезде в Главк он первым делом позвонил подполковнику Иващенко и поинтересовался, как идет расследование смерти его соседа. – Лев Иванович, по-моему, дело уже раскрыли, – ответил тот. – Сейчас я скажу капитану Стрелюхину, который его ведет, чтобы тебе перезвонил. Он все подробно и распишет. Может быть, оттого, что убийство касалось Гурова, следовательно, он мог интересоваться ходом расследования, или просто в силу природной исполнительности и оперативности, но Стрелюхин отработал по делу смерти соседа сыщика очень хорошо. Капитан достоверно выяснил, что именно пропало у убитого, и тут же оповестил об этом все окрестные ломбарды. Стрелюхин надеялся, что убийца попытается продать вещи покойника, и эти ожидания оправдались. Уже после обеда ему сообщили, что некий подозрительный тип пытается сдать в ломбард сотовый телефон и часы, купить которые было явно ему не по карману. Капитан попросил хозяина ломбарда как-нибудь задержать подозреваемого и тут же отправил туда два наряда полиции. Надолго задержать подозрительного типа в ломбарде не удалось, но к тому моменту, когда подъехали полицейские, подозреваемый не успел далеко уйти. Взяли его сразу и без проблем. Он даже сопротивления не оказал, и полицейские рассказали следователю, что мужчина очень удивлялся тому, что его схватили «ни за что». Подозреваемый оказался бомжом, проживавшим в коллекторе неподалеку от ломбарда. Он рассказал, что, проснувшись с похмелья, обнаружил рядом с собой сумку с едой, в которой оказались и часы с телефоном. Признаваться в убийстве бездомный отказался наотрез, но на его пиджаке и брюках эксперты нашли пятна крови, полностью совпавшие с образцами убитого соседа. Бомж тут же заявил, что пиджак обнаружил вместе с сумкой, а вот объяснить наличие крови убитого соседа на одежде не смог. – Орудие убийства и сумку покойника мы уже нашли в том коллекторе, на который указал бомж. Отпечатков пальцев подозреваемого на ноже сколько угодно, – закончил доклад Стрелюхин. – Думаю, дело можно закрывать, товарищ полковник. – Странно, что подозреваемый не сознается в убийстве. Обычно такие в «несознанку» не играют, – задумчиво произнес Гуров. – А что с надписью и уликами, которые на месте преступления нашли? – По поводу надписи соображение только одно: напившийся какой-то дряни бомж писал все, что в голову пришло, – неуверенно ответил капитан. – А по уликам экспертиза пока не пришла. Но я думаю, и так все ясно. Этот мусор только бомж и мог в подъезд притащить. Да и без этой экспертизы у нас улик более чем достаточно. Даже если подозреваемый так и не признается, для выдвижения обвинения доказательств вполне хватит. Кстати, решение об аресте на три месяца я без проблем получил. – И все же сообщи мне о результатах экспертизы, когда они придут, – попросил Лев Стрелюхина. – Вряд ли там что-то будет интересное, но я хотел бы о них знать. – Слушаюсь, товарищ полковник, – ответил капитан. После этого разговора Гуров позвонил капитану Нерадько из Рязанского отдела полиции, и результат разговора совершенно его не удивил. На теле повешенного рядом с автомойкой на 3-й Институтской улице мужчины следов насильственной смерти не обнаружено. На пластиковых ящиках, которые нашли рядом с телом, четкие отпечатки только пальцев покойника. На ящиках нашли еще множество других следов «пальчиков», но все они очень смазанные. Пока результат удалось получить только по одним «чужим» отпечаткам, и они принадлежат ранее судимому за ограбление Тимурбаеву. За ним уже отправили наряд, и Нерадько на сегодня запланировал допрос казаха, но считает это бесполезным. Судя по всему, смерть была банальным самоубийством. Личность покойника пока не установили. Сейчас оперативники опрашивают продавцов магазинов в районе автомойки, надеясь, что кто-нибудь из них опознает удавленника. А по собранным уликам результаты экспертизы еще не готовы. – Не знаю, товарищ полковник, зачем они вообще вам нужны, – недовольно проворчал Нерадько. – Я их, конечно, приобщу к делу, хотя смысла в этой ерунде не вижу, только время зря потеряю на заполнение всяких бумаг. Тут явное самоубийство, и дело я буду закрывать. – Ты бы не спешил с этим, капитан, – посоветовал Гуров. – Мало ли что Тимурбаев расскажет, да и экспертиза улик может новые вопросы поставить. – Товарищ полковник, может быть, вам, в Главке, делать нечего, а у меня и без этой ерунды серьезных дел по горло, – жестко ответил следователь. – Сегодня закончу с формальностями и закрываю дело. Если вам что-то не нравится, пишите запрос и себе его забирайте. Мне фигней заниматься некогда. – Товарищ капитан, я пока вас неофициально прошу сообщить мне о результатах экспертизы улик, когда они придут, – сухо проговорил Лев. – Пока это не приказ. Но, если понадобится, я и в другом тоне с вами поговорить могу. – Развелось мозгое… – выругался Нерадько и отключил связь. В принципе, Гуров его понимал. У следователей в районных отделах дел действительно выше крыши, и если появлялась возможность быстро закрыть какое-то из них, «следаки» очень редко обращали внимание на мелкие нестыковки, вроде странной надписи на стене или иконки, воткнутой в трещину на асфальте. Он не винил капитана за грубость, поскольку сам осознавал, что цепляется к мелочам и, скорее всего, ничего существенного в деле с повешенным не обнаружится. Лев даже самому себе не мог объяснить, что его зацепило в этих двух смертях, но решил позже до конца проверить каждый факт, чтобы окончательно успокоиться и выбросить их из головы. А пока следовало заняться Астаховыми. Сурков, как всегда, поработал тщательно. «БМВ» Е 30 в Москве и Подмосковье оказалось около 3000 штук, причем большинство из них было зарегистрировано именно в столице. Из тех, которые имели подмосковные номера, около 100 штук оказались зелеными. Но самым удивительным было то, что только одна из этих машин совпала с тем номером, который назвал Харитонов. «БМВ» с номером «С084МК 50 RUS» была зарегистрирована на некоего Валяева Ильдара Самировича, проживавшего в селе Молоково на улице Революционной. Причем о краже или пропаже номеров, а также об угоне автомобиля Валяев не заявлял. Да и пропавшим не значился ни один номер, который бы совпадал по буквам и цифрам. Гуров оказался в легком замешательстве. Если такой автомобиль реально существует, то его вчерашняя погоня за Астаховым, разъезжавшим на зеленом «Brilliance», так похожем на «БМВ» Е 30, была абсолютно бессмысленна. Как казался совершенно глупым и поступок Валяева, на собственной машине похитившего Астахову. Если, конечно, это был он. И все же он дал задание Суркову проверить «Brilliance», подвозившего куда-то банкира, а также попросил собрать об Астахове максимально полные данные, отработать все его связи, контакты и деловых партнеров, так как не любил оставлять неясностей в делах. А вот поехать в Молоково придется прямо сейчас, потому что, если поручить местным полицейским задержать подозреваемого, они могут лишь усложнить все дело. До подмосковного села Гуров добирался больше часа. В этой части Московской области он бывал редко, поэтому до дома Валяева сыщику пришлось добираться с помощью навигатора. Заехав в Молоково, Лев свернул на улицу Революционную и, не успев проехать по ней и сотни метров, увидел впереди, неподалеку от Казанской церкви, большую толпу людей, почти полностью перегородивших проезжую часть. Дом Валяева находился дальше по улице, между церковью и администрацией поселка, но он решил не пытаться проехать сквозь толпу, а пройти к дому пешком. Вот только сразу осуществить это не получилось: едва подъехав к толпе, о чем-то весьма возбужденно спорящей, Лев увидел на дороге машину с открытыми дверками, из-под передних колес которой торчали чьи-то ноги. Выскочив из своей машины, он бросился к покинутому автомобилю. То, что Гуров увидел, ему очень не понравилось, хотя и полностью подтвердило вчерашнее предположение Марии, к которому он отнесся весьма легкомысленно и иронично. На заднем стекле старенькой «десятки» красной краской было написано: «два человек нормальный мотива». Теперь стало очевидным, что все три смерти за последние три дня не только связаны друг с другом, но и подстроены специально для того, чтобы именно он, полковник Гуров, обратил на них внимание. Если два трупа еще можно было считать совпадением, то третья смерть (а Лев не сомневался, что человек под машиной был мертв) окончательно эту версию опровергала. Достав из кармана удостоверение, он приказал зевакам отойти от машины и сам вызвал полицейских, объяснив, что ему нужны эксперты-криминалисты. Дежурный по отделу послал полковника далеко и надолго, пообещав арестовать за телефонное хулиганство, и лишь угроза лишиться погон и пенсии заставила старшего сержанта поверить, что с ним действительно разговаривает человек из Главка. Наряд вместе с пожилым экспертом примчался на место преступления буквально через пять минут, но к тому времени Гуров уже успел осмотреть и тело, и машину. Правда, внутри автомобиля пока особо ковыряться не стал, боясь оставить отпечатки пальцев, и лишь поверхностно осмотрел салон, чтобы убедиться в том, что он практически в идеальном порядке, за исключением нескольких предметов, которым там, по большому счету, не следовало находиться. На заднем сиденье лежал моток изолированного провода, зачем-то прикрепленный к нему скотчем. На резиновом коврике между сиденьями валялись значок с какой-то птицей и игрушечная зеленая сабля, кем-то серьезно пожеванная. А на лобовом стекле, рядом с техталоном, был прикреплен старый билет в кино на фильм, название которого Гурову абсолютно ничего не говорило. Увидев чемоданчик с набором инструментов, который привез с собой пожилой эксперт, он едва не выругался, так как даже предположить не мог, что отделы полиции в непосредственной близости от Москвы могут быть оснащены таким допотопным экспертным снаряжением. Лев запретил криминалисту даже близко подходить к машине, чем невольно обидел старика, и, осознав это, извинился: – Прости, Семен Петрович. Тут не просто ДТП с трупом. Тут, похоже, серийный убийца действует. Твоего снаряжения может оказаться недостаточно, чтобы полностью улики собрать. С этим у нас, в Главке, парни лучше разберутся. Вызови ваш эвакуатор, если не трудно. Пусть цепляют машину и везут в Москву. – Вызову, конечно, – успокоившись, согласился эксперт. – А насчет оснащения ты прав, Лев Иванович. Укомплектованы мы куда хуже столицы. У нас же тут только участковый пункт полиции, да и я криминалистом лишь подрабатываю. А в Москву тебе везти машину не обязательно. В управлении по Ленинскому району отличная лаборатория есть. – А потом к ним за результатами мотаться? – фыркнул Лев. – Нет уж, дело я себе забираю. А ты пока сними отпечатки пальцев снаружи автомобиля. Ручки, зеркала, стекла… В общем, сам знаешь, что нужно делать. Когда эксперт приступил к работе, радуясь, что и для него нашлось дело, Гуров принялся снимать показания со свидетелей ДТП, заставив лейтенанта, приехавшего по вызову, записывать все в протокол. Как обычно, показания свидетелей хоть в чем-то, но отличались. Одни утверждали, что машина ехала по улице медленно, а затем, когда пешеход из сквера возле церкви вышел на дорогу, ускорилась. Другие, наоборот, утверждали, что водитель ехал быстро и перед пешеходным переходом скорости не снижал. Сошлись все свидетели только в одном: затормозить водитель даже не пытался. Да и отсутствие тормозного следа подтверждало это. В описании внешности преступника свидетели также расходились. Кто-то утверждал, что он был одет в джинсовую куртку, другие заявляли, что в спортивную. Да и по цвету одежды были разногласия – куртка либо синяя, либо зеленая. Рост водителя «десятки» тоже колебался от среднего до очень высокого. А на голове была или шапочка, или кепка. Лица преступника вообще никто не рассмотрел. Догнать водителя, сбежавшего с места происшествия, свидетели даже не пытались. Большинство из них были пенсионерами, возвращавшимися домой после церковной службы, либо немолодыми женщинами, поэтому соревноваться в беге с преступником просто не могли. Они лишь указали направление, куда тот помчался, и Гуров отправил полицейских прочесать дворы, хотя и был абсолютно уверен, что никого и ничего они не найдут.