Он засмеялся, а затем перегнулся через край дивана и взял мой рюкзак. – Думаю, в ближайшие лет пятьдесят мы много чего друг другу наговорим. И натворим, чем не стоит хвастаться. Если благодаря этим гнусностям мы сможем поспать лишний часик или два, то наоборот, только будем в хорошей форме. – Что ты делаешь? – спросила я, наблюдая, как Уилл полез в передний кармашек. Вытащив маркер и сняв колпачок, он положил рюкзак на пол. – Снова хочешь меня разукрасить? Он что-то пробурчал и начать рисовать. Дерево, корни которого начинались у моей тазовой кости и, разветвляясь, спускались вниз. Уилл полностью погрузился в процесс, сконцентрировавшись и прищурившись, проводя тонким кончиком маркера вперед и назад, а так же ведя линии вверх и в стороны. Подняв голову, я присмотрелась к рисунку. – Похоже на твое, – сказала я, показав на дерево, покрывающее его бицепс, корни которого опоясывали мускулистую руку. – Немного. – Нам явно стоит подумать о том, чтобы купить тебе пару раскрасок, – улыбнувшись, сказала я, снова откинувшись головой на руку. – Точно такое же уже не получится, да? Запустив пальцы ему в волосы, я наблюдала, как от высыхания чернил меняется их цвет при тусклом свете. Я чувствовала движение маркера, запах маркера, а когда взглянула снова, то увидела, как Уилл аккуратно прорисовывает новые листья. – Итак, ты уедешь в среду, а я снова останусь один, – произнес он. – Ты всегда со мной, – ответила я, касаясь его лица и легонько барабаня пальчиками, чтобы он посмотрел на меня. В неярком свете его голубые глаза казались чуть ли не черными. Взгляд настолько честный и открытый, что я и представить была не в состоянии, как смогу утром покинуть квартиру, не говоря уже о том, что сяду в самолет и улечу на три дня в Калифорнию. Уилл В среду Ханна ушла еще до восхода солнца. Направляясь к двери, она наклонилась и чмокнула меня в лоб. – Пока, малыш, – думая, что я все еще сплю, прошептала она. – Увидимся в пятницу. Она развернулась к выходу, но я встал и потащился за ней следом к входной двери, где Ханну дожидались уже собранные чемодан и сумка для ноутбука. – Может, кофе? – прищурившись спросонья, пробормотал я. – Давай налью в дорожную кружку. Когда рассеянно опустил руку вниз и почесал яйца, она засмеялась и покачала головой: – Иди ложись, соня. – Да я думал сходить на пробежку. Шагнув навстречу, она поцеловала меня, но не успела увернуться, когда я схватил ее за бедра и притянул к себе, удерживая на месте. Не разрывая поцелуя, Ханна улыбнулась и обняла меня за шею. – Ты такой теплый. – Во сколько будешь в пятницу дома? – спросил я у ее губ. – М-м… вроде поздно. Где-то около десяти. Потирая глаза, я отошел на шаг. – Погоди. Куда ты едешь? Снова засмеявшись, Ханна встала на цыпочки и чмокнула меня в щеку. – В Беркли, – она оставила еще один поцелуй и отстранилась. – Такси уже на улице. Как доберусь, позвоню. – Ты сегодня что-то совсем притих, – вывел меня из раздумий голос Дженсена. Моргнув, я взглянул на него, сидящего напротив. Он приехал из Бостона, и мы решили присоединиться к Максу и Беннету за поздним обедом в Ла Бернадин. – Просто задумался, как там дела у Ханны, – ответил я. – У нее как раз сейчас собеседование, – взглянув на часы, добавил: – Ой, нет, закончилось где-то час назад, – достав телефон, взглянул на экран. Ни одного смс. Она даже не написала, что благополучно приземлилась. – Что пишет? – спросил Беннетт, неправильно истолковав мои действия. – А… да… – я отмахнулся от него, качая головой. – Пока никаких новостей. Но уверен, все прошло отлично. – Сто процентов, они уже умоляют ее согласиться, – ободряюще улыбнувшись, заявил Макс. Не раз слышав, как мы с Ханной разговаривали на тему поиска работы и переезда, или о том, чтобы остаться дома и на что будет похожа наша жизнь через несколько месяцев, сегодня он наблюдал за мною пристальнее всех. Конечно, Макс не хотел нашего переезда, однако, казалось, не был так уж и против. На самом деле, я мог работать удаленно, просто в некоторых городах вести бизнес было удобнее. – Ханна не верит мне, когда я говорю, что это только ее выбор, – признался я. – Ну, – сказал Дженсен, – а ты как думаешь? На чем она остановится? – Понятия не имею, – пожал плечами я. – А когда вы планируете переехать? – спросил Беннетт. – Ну… может, мы и не… Он остановил меня. – Я про то, когда Ханна планирует начать? Где бы ей там не пришлось работать. – Скорее всего, следующей осенью. Хотя, кажется, некоторые университеты хотят, чтобы она начала с зимнего семестра. – Уилл, – серьезно произнес Макс. – Уже октябрь. Я кивнул, гоняя еду по тарелке. – Октябрь, – повторил он, – и некоторые университеты хотят, чтобы она начала с января, а ты понятия не имеешь, куда вам придется ехать. – Она еще не прошла все собеседования, – я и сам понимал, как жалко прозвучало объяснение, но именно так, из раза в раз, говорила мне Ханна. Словно это все объясняло, мои друзья кивнули, и благодаря Дженсену мы сменили тему, но я перестал их слушать, после того как мы обсудили слияние двух фармацевтических компаний. Мы с Ханной были так сосредоточены на свадьбе, а затем на ее устройстве на работу, что даже не обсудили, КАК мы это сделаем. В общем, смахивало все это на сплошной дурдом, и «подумать обо всем после свадьбы» вышло легче сказать, нежели сделать. Так и получилось. Мы женаты, влюблены и стоим на пороге перемен. Наша повседневная жизнь кардинально изменится, а мы понятия не имеем, что впереди. Я достал пиво из холодильника, открыв крышку и услышав приятное шипение. – Ты же не вздумал пить мою крем-соду? – поинтересовалась Ханна на другом конце провода. – Думаешь, я стащил бы у тебя крем-соду? Серьезно? – усаживаясь на диван, возразил я. – Может, я и недавно женился, но все же знаю, как тут все устроено в семейной жизни. Она засмеялась. – Хорошо. Я ее специально не пила. – Знаешь, – ответил я, скучая по теплу, которое дарила мне Ханна, когда укладывалась рядом на диване. – Даже если бы ты ее выпила, то могла взять еще одну. – Замолчи. Мне нравится предвкушение. Застонав, я сказал: – О да, я знаю. – Уилл, – мое имя прозвучало, как тихая мольба, как выстрел в начале забега. Я закрыл рукой лицо, стараясь не отвлекаться на секс по телефону.