– Не забуду, малыш, – тихо усмехнулся он. И я снова почувствовало словно теплый порыв летнего ветра: я люблю его, люблю безумно. Всего целиком. Люблю, как горят его глаза, когда он смотрит на меня вот так, а я в тоже время думаю: Во-первых, это я настаивала на шикарной церемонии. Во-вторых, это я уверяла, что надо пригласить на свадьбу всю нашу родню даже с самых отдаленных уголков планеты. В-третьих, мне больше никогда не выпадет шанс покрасоваться в свадебном платье на пляже Коронадо. Однако вместо того, чтобы укорить меня: что это он проделал большую часть работы и что я, несмотря на все свое нытье, не буду довольна скомканной церемонией в Лас-Вегасе, – Беннетт встал и направился в спальню. – Ладно, потом. Это последняя ночь, когда мы трахаемся до свадьбы. Меня так завело это «трахаться», что последнюю часть фразы я осознала, лишь когда Беннетт исчез в темном коридоре. Когда я добралась до спальни, Беннетт уже раздевался. Он расстегнул ремень, стащил штаны вместе с боксерами и собрался было снять футболку, но вдруг замер, молча уставившись на меня – снять или оставить? Я кивнула, и футболка полетела в общую кучу одежды. Беннетт подошел к кровати и лег на спину. – Иди сюда, – тихо прорычал он. Я сделала шаг, однако близко подходить не стала. – Ты сказал, это последняя ночь, когда мы трахаемся до свадьбы… Ты имел в виду, что дальше секс будет только днем? – Нет, – усмехнулся он. – Я имел в виду, что после сегодняшней ночи намерен воздерживаться. В груди шевельнулось незнакомое прежде чувство паники. Я забралась на постель и стала покрывать поцелуями грудь Беннетта. – «Воздерживаться», значит? Странно, по-твоему, секса у нас не будет до самой субботы? – Именно так. Сильные пальцы зарылись мне в волосы и потянули ниже, туда, где наготове подрагивал твердый изогнутый член. Я замерла на полпути, не замечая, как Беннетт терпеливо выгибает бедра. – То есть? – Черт побери, Хлоя, хватит дразниться, возьми мой член себе в рот! Пропустив приказ мимо ушей, я уселась на Беннетта верхом, чтобы он не мог увернуться, если мне вдруг вздумается его поколотить. – Ты свихнулся, если думаешь, что я собираюсь пережить четыре дня предсвадебной суматохи без секса. – Ничего я не свихнулся. Просто хочу, чтобы брачная ночь было особенной. – Беннетт потянул меня выше и, впившись пальцами мне в бедра, рывком прижал к члену. – Слушай, ты же сама хотела по-быстрому заняться сексом. Хватит выделываться. Я увернулась, пробежав пальцами по особо чувствительной точке между ребрами, и он, дернувшись от щекотки, меня выпустил. – Это было до того, как я узнала, что в полночь мне закроют доступ к этому шикарному мужскому телу. – Я поцеловала идеально вылепленные губы. – Не понимаю. Брачная ночь бывает только раз в жизни, так что в любом случае выйдет особенной. Какая разница, будем мы всю неделю трахаться как кролики или нет? – А может, я хочу немного проголодаться? – прошептал Беннетт, горячо целуя мне шею и грудь. – И сделать так, чтобы ты потеряла голову. Он жадно впился в мою шею. К бедру прижималась его твердая плоть, и мне хотелось поскорей почувствовать ее в себе, услышать, как Беннетт стонет. И тут я сообразила. – Все понятно: просто ты хочешь, порвать то белье, которое я прикупила для брачной ночи? Ты хоть знаешь, сколько оно стоит?! Он тихо рассмеялся. – Отличная мысль, но не угадала. Я хорошо знала Беннетта Райана и ни за что в жизни не дам победить в этой схватке. Ни в коем случае. Словами мне его не победить, придется действовать. Я встала, улыбнувшись в ответ на досадливое рычание, и развернулась, нависая попкой над его лицом, а сама при этом жадно потянулась к члену. Беннетт нетерпеливо вцепился в меня, подтягивая ближе, и еще ближе, и еще… От первого же прикосновения языка, легкого, затем настойчивого, я сладко зажмурилась. Меня дико возбуждали его стоны, невнятное бормотание и крошечные, едва уловимые покусывания. Беннетта это действо распаляло не меньше, потому что он настойчиво выгнулся, понукая меня обхватить рукой основание члена, такого длинного, твердого и гладкого… С ехидной усмешкой я подула на головку члена и прошептала: – У тебя такие умелые губы… Он застонал, но я только устроилась поудобнее, обдавая горячим дыханием пульсирующий ствол. Сжимая основание члена, другой рукой я потянулась ниже и погладила мошонку. Беннетт шумно выдохнул. Губами и языком он всегда мог довести меня до оргазма быстрее всего, и сейчас я уже закипала. По телу растекались горячие волны, предвещающие мой любимый вид оргазма: когда Беннетт вылизывает меня, а я дразню его ртом. Волна наслаждения внутри меня становилась все жарче, опаляя спину и ноги, и я взорвалась, напрочь забыв о том, что делаю, бездумно сжимая в руке член. Беннетт сбавил темп, давая успокоиться, поцеловал клитор, ягодицы, бедра и аккуратно перевернул меня на спину. Я провела рукой по животу и груди, чувствуя, как меня колотит от оргазма. Я не забыла, что подло оставила Беннетта без разрядки, но сперва, черт возьми, нужно перевести дух и насладиться восхитительными ощущениями, что дарит мне этот мужчина. – Просто охренительно хорошо, – задыхаясь, пробормотала я. – У тебя божественный рот. Древние греки назвали бы его бог Языкус. – Я знаю, что ты задумала. Я открыла глаза, пытаясь сквозь дымку оргазма разобрать его лицо. – В смысле? Он оседлал меня и решительными движениями принялся поглаживать свою плоть. – Ты надеешься выиграть сражение. – Какое еще сражение? Рассмеявшись, Беннетт уперся руками в матрас, нависая надо мной. Член замер в каком-то дюйме от моего рта, и Беннетт, подавшись вперед, провел головкой по нижней губе. Я невольно облизнулась, ощутив на коже влагу. Тут же я почувствовала его вкус, соски затвердели. Мне хотелось взять его в рот, почувствовать, как он движется по языку. Однако Беннетт тут же отпрянул – и мне оставалось лишь наблюдать, как он ласкает себя. – Я вижу, как у тебя бьется пульс. – И что? – сглотнув, прошептала я. Самодовольная улыбка. – А то, что ты хочешь этого. – Он вновь наклонился ко мне, мазнув головкой по губам. – Хочешь его облизать. – Рука на члене заходила быстрее, и он сдавленно выдохнул. – Хочешь почувствовать его во рту. Он прав. Я так сильно этого желала, что млела от предвкушения. – Куда мне до тебя, – выдавила я. – Ты-то и дня без секса не выдержишь. Он вдруг замер и слез с меня. На мгновение показалось, что сейчас он раздвинет мне ноги и оттрахает по полной, но Беннетт, склонив голову набок, только окинул меня задумчивым взглядом, встал с кровати и принялся одеваться. – Ты что делаешь? – спросила я, приподнимаясь на локте. – Доказываю, что ты ошибаешься. Беннетт исчез за дверью. – И чего ты такой упрямый? – крикнула я вслед. Из коридора донеслось лишь тихое фырканье. – Позволь напомнить, утром я сделала тебе минет в душе, так что технически у нас сегодня уже был секс. Он сейчас придет. Куда он денется? А я подожду. Я легла на спину, глядя в потолок. Кожа была горячей, между ног ныло. Тело отказывалось внимать разуму и требовало догнать Беннетта и попросить, чтобы в этот раз он взял меня по-настоящему – жарко и неистово. В кухне открылась дверца холодильника, и я подскочила. Этот подонок что, решил перекусить?! Не успев одуматься, я, как была голышом, ринулась в коридор. Чуть не поскользнувшись на деревянном полу, влетела в кухню как раз в тот момент, когда Беннетт, набрав целую охапку еды, закрывал холодильник. – Ты что, блин, издеваешься?! – Я нависла над столом, где он собрался делать бутерброд. – Тебе правда гребаной индейки захотелось? Беннетт неторопливо прошелся по мне взглядом, задержавшись на всех стратегических местах – этот ублюдок и не думал скрывать, как сильно хочет меня, – и наконец посмотрел в лицо. – Я решил, раз уж моя невеста играет в стерву, а сам себе отсосать не могу, так хоть поем. – Но ведь… – Я запнулась, не зная, как бы половчее в качестве главного блюда предложить себя. Он криво усмехнулся, и я фыркнула. – Сволочь! – Хочешь секса? Ладно, но только на моих условиях. Сегодня, Миллс, будет последняя ночь, когда ты трахаешься под этой фамилией. Он расплылся в самодовольной улыбке. Нет уж, я этого так не оставлю.