Глава 15 Мы не стали возвращаться в наш отель в Себальосе. Томас поехал прямиком в пустой древний монастырь, и мы миновали ворота ровно в тот момент, когда последние лучи солнца исчезли. Я зашла в заброшенное святилище с облегчением настолько сильным, что это ощущалось как дешевый кайф. Кто знал, что вход в церковь будет моим новым любимым занятием? — Спрячьте джип, — приказал Адриан. — Как обстоят дела с боеприпасами? — Почти закончились, — сказал Томас, проводя окровавленной рукой по волосам. — Я позвоню кое-кому, попробую достать еще. — Коста. — Адриан бросил ему мешок с манной. — Держи. Кучерявый мужчина вздрогнул и, протянув руку, поймал его. — Спасибо. Ублюдки достали меня. Когда Коста поднял свою рубашку, я увидела две, сочащихся кровью, раны на его животе и подбежала к нему. — Ты ранен! Умственно отсталая это точно, я тут же упрекнула себя. Поговорим о констатации факта. — Давай я помогу, — добавила я, подставляя свое плечо под руку Коста, чтобы он мог использовать меня как опору. Адриан покачал головой, бормоча что-то неразборчивое, пока покидал святилище. Я подвела Коста к нише, усаживая его туда. — Ты знаешь, что с этим делать? — спросил Коста, в голосе слышалась боль и смех. — Зачерпывать и размазывать, правильно? — ответила я, погружая пальцы в мягкую субстанцию. Из всех нас мои руки были самыми чистыми, но я все равно измазала свою сумку кровью. Коста проворчал: — Правильно. — Затем он заметно напрягся, когда я поднесла руку с нанесенной на нее манной к первой ране. — Давай. Я прижала руку к пулевому отверстию, морщась от сопереживания, когда все его тело дернулось. Через пару минут его тяжелое дыхание ослабло, и я убрала руку. Кровь больше не сочилась из отверстия, которое затягивалось у меня на глазах. Через минуту рана исчезла полностью, оставляя гладкий, блестящий участок кожи на этом месте. — Один готов, — сказала я, потянувшись, чтобы взять еще манны. — Руки тоже ранены, Коста? Этот вопрос поразил меня. Я не заметила возвращения Адриана, но он стоял на месте, где ранее находились двери в храм. Коста пожал одним плечом. — Только дурак откажется от внимания хорошенькой девушки. Лицо Адриана ожесточилось даже больше, чем его обычная хмурость, что не имело никакого смысла. Во-первых, обработка пулевых ранений вряд ли может быть расценена как флирт, а во-вторых, какое ему дело, даже если Коста флиртует? — Я пытаюсь помочь, — сказала я, намазывая манну на вторую рану, что и заткнуло Коста. — Я не сильно была полезна с автоматом в руках, но это я могу сделать. Взгляд Адриана прошел от моего лица к руке, находившейся на животе Коста, и обратно. — О, я уверен, он оценит это. После того, как прорычал эти слова, он исчез. Коста вскинул брови. Я подняла руку в жесте «не спрашивай меня». Возможно, его грубость — это еще один побочный эффект от воспитания демонами. — Я думаю, ему не нравится, что ты дотрагиваешься до меня, — сказал Коста, кривя губы. — Адриан ревнует. Это впервые. — Он не ревнует, — пробормотала я, вытирая руки о шорты, после того как удостоверилась, что его раны затянулись. — Он постоянно напоминает мне о том, что не может дождаться момента, когда избавится от меня. — Дело не в тебе. — Что-то темное мелькнуло в выражении Коста. — В нем. Вернулся Томас, останавливая меня от дальнейших расспросов. — Джип спрятан, — сообщил он, — и новое оружие уже в пути. Облегчение охватило меня. Кто знал, что оружие будет моим вторым фаворитом после святой земли? — Каковы шансы, что демоны не найдут нас прежде, чем мы получим оружие? — спросила я в надежде на высокий процент. — Пятьдесят на пятьдесят, — ответил Томас, подчеркивая это. — Они знают, что ты не могла уйти далеко до заката, так что слуги обыщут каждое освященное место в радиусе ста миль. — Да-да, они хотят меня убить, потому что я единственный человек, который может найти демоническое оружие, — сказала я устало. — Это не… — начал Томас, но закрыл рот, когда Коста послал ему предупредительный взгляд. — Не что? — спросила я, подозрение сменило мою усталость. — Если Адриан не хочет говорить тебе, значит, у него есть на то причины, — сказал Коста, ставя себя прямо за Деметрием, в моем списке дерьма. — Да, потому что он патологически скрытен, — я огрызнулась. — Я устала быть единственным человеком, который не знает, что происходит, так что лучше бы одному из вас проговориться. Коста обменялся взглядами с Томасом, а затем снова прислонился к стене. — Ты знаешь, каково нам было в областях? — спросил он, начиная диалог. — Нас избивали, принуждали к каннибализму, заставляли работать почти до смерти… и это в хороший день. Сочувствие смягчило мой гнев. — Я очень сожалею, — сказала я, имея в виду каждое слово. Темно-карие глаза Томаса удерживали мои. — Не стоит. Мы выжили. Знаешь, каким был Адриан до того, как начал драться с демонами? Как принц. — Он остановился, давая всему сказанному перевариться. — Он получал все, что хотел. Он даже не должен был спрашивать. Они практически поклонялись ему, а когда демоны хотят облить кого-то лестью, creeme[16], они это делают. Прекрасные женщины, больше золота, чем в Форт-Нокс[17], власть в любой области, в какую бы он ни вошел… — Почему? — прошептала я ошеломленно. — Из-за его родословной. Они верят, что он должен совершить что-то, что сделает демонов непобедимыми в войне против архонов. «Это твоя судьба!» — орал Майхемиум на Адриана. Деметрий сказал что-то подобное, когда гнался за нами. Даже Зак говорил Адриану, что тот не сможет избежать своей судьбы, хотя Зак был архоном, так что он может и не верит, что Адриан был предназначен, чтобы помочь демонам победить в войне против них. А, если верит, то почему бы Заку не убить Адриана, предупреждая удар? Демоны же определенно хотят убить меня, а все, что я могу сделать, — это найти одно старинное оружие… Я втянула воздух, понимание всего этого, разрушало меня. — Это из-за оружия, не правда ли? Адриан сказал, что если бы демоны знали, где оно, то уже использовали в своих целях. Я не думала об этом раньше, но что, если оно может намного больше, чем просто убивать демонов. Рот Томаса вытянулся в прямую линию. Коста встал, положив руку на плечо друга. — Ты слышала о Давиде и Голиафе? — спросил Коста ровным голосом. — Тысячу лет назад молодой пастух убил великана не чем иным, как рогаткой и слепой верой — таким образом была рождена слава Давида. Ты последняя из его потомков, так что в твоих силах сделать так, что древняя рогатка сможет разом преодолеть любые разногласия. Сказано слишком хорошо, чтобы быть правдой, должно быть что-то еще. — Что демоны могут сделать с его помощью? Коста мрачно улыбнулся: — Голиаф был не просто великаном. Он происходил из демонов, и некоторые из его рода до сих пор живы. И, если один из тех демонов получит рогатку, они также получат разовую возможность преодолеть непобедимые трудности. Поэтому демоны думают, что с его помощью они смогут победить архонов всего за один день. Голова начала трещать, видимо, пытаясь обработать информацию, в которую просто невозможно поверить. Если бы я не побывала в другой области сегодня и не видела собственными глазами то, что рассказывали мне Томас и Коста, я бы решила, что они свихнулись. К сожалению, я знала, что они не свихнулись. — Адриан происходит из линии Голиафа? — спросила я. — Вот почему демоны думают, что он спаситель? Потому что, если он найдет оружие, он может использовать его против архонов? Ребята снова обменялись взглядами, и Томас вздохнул. — Нет, Айви. Адриан последний из другой линии. — Какой? — спросила я суровым голосом. Мой свирепый взгляд, посланный им, говорил: «Пусть только попробуют не сказать». — Убирайтесь, оба. Голос Адриана разрезал тишину. Как и прежде, он подошел так, что никто и не заметил. Томас и Коста поднялись и оставили нас без лишних слов. Когда я посмотрела на Адриана, то часть меня захотела пойти за ними, но остальная часть хотела услышать правду так сильно, что меня не волновали последствия. — Последним членом какой линии ты являешься? — спросила я, отказываясь отступать. — Скажи мне, или я оставлю оружие ненайденным. А учитывая все услышанное, это наверняка будет лучшим решением. Он улыбнулся, соблазнительный изгиб его губ не убирал смертельной твердости в его сверкающем взгляде. Его челюсть была затененной от того, что он не брился, этот оттенок темноты выделил его высокие скулы, придавая остроту и так незабываемым чертам. Даже в его окровавленной порванной одежде, каким я никогда его не видела, он выглядел потрясающе, и я боялась его. — Разве ты еще не догадалась? — спросил он. Его голос ласкал слова, как лезвия, падающий на них шелк. — Кто в истории совершил настолько ужасный поступок, что его имя на века стало синонимом предательства? — Я не знаю, — сказала я, отступая, когда он подходил ко мне медленно, подкрадываясь.