Цин Ни нравился судья Линь. Он внешне был приятным человеком, честным, профессиональным и выделяющимся среди других. Когда они в прошлый раз ездили по делу в Хэбэй, он давал всем компетентные указания и проявил себя разносторонним человеком. Если он предлагает встретиться, то надо идти. Какой адвокат посмеет отказать судье? Она быстро спросила, где надо встретиться, он назвал кофейню «Голубой остров». Цин Ни быстро собралась, взяла свой цветастый зонт и выбежала в коридор. Выйдя на улицу, она быстрым шагом направилась к дороге. В дождливую погоду найти такси было трудно, поэтому ей пришлось ждать, пока рядом с ней не остановилось такси, из которого вышел мужчина средних лет, расплатился и закрыл за собой дверь. Она села в машину и попросила ехать до протестантской церкви, напротив которой и находилась кофейня «Голубой остров». Расплатившись и выйдя из такси, Цин Ни сразу же увидела на другой стороне улицы, за стеклом, привлекательное лицо за столом, на котором стояло много разной еды. Сидевший за столом узнал Цин Ни, улыбнулся, открыл окно и помахал ей рукой. Она подошла ко входу в кафе. Они пожали друг другу руки, и Цин Ни обратила внимание, как долго судья Линь не отпускал её руку, как будто намекая на что-то, что не выскажешь словами. Цин Ни машинально освободила свою руку из его руки. – Адвокат Ван, я пригласил вас встретиться, чтобы рассказать хорошие новости. Я сегодня подал заявление об отставке. Буду теперь в свободном плавании! – сказал радостно судья Линь. – Почему? Вы увольняетесь? – Цин Ни широко открыла глаза от удивления. – Да, увольняюсь. – Но почему? – Нет какой-то особой причины. Я считаю, что в работе судьи нет смысла, а обязанностей слишком много, – сказал спокойно судья Линь. – Да, извините, я недавно узнала, что вас зовут Линь… судья, а ваше полное имя… – сказала Цин Ни, краснея. – Ничего страшного. Меня зовут Линь Чун. – Линь Чун? Это имя кажется знакомым. – В «Речных заводях» есть такой персонаж, тоже зовут Линь Чун, он клеветал на начальника области, сжёг поле и потом был вынужден уйти в горы к повстанцам. Когда я родился, мой отец очень любил читать этот роман и очень любил именно Линь Чуна, этого героя, поэтому и назвал меня таким же именем. – Это имя красиво звучит, – сказала Цин Ни. – Имя – это всего лишь номер, наименование, какое у тебя имя – совсем не важно, – сказал Линь Чун, глядя на Цин Ни. – Ну да, – то, как он совсем недавно держал её руку, смутило Цин Ни. – Я пригласил вас, чтобы обсудить, есть ли возможность продолжить наше сотрудничество, – продолжил Линь Чун. Цин Ни стало жарко. – Линь, Линь Чун, простите, я привыкла обращаться к вам «судья», – это быстро нельзя изменить. О каком виде сотрудничества вы говорите? – Вы же слышали, что Министерство юстиции хочет ослабить своё влияние на рынок юридических услуг? Слышали? Так вот, я уволился, чтобы стать адвокатом. Говоря прямо, я сейчас ищу людей, близких мне по духу, чтобы вместе открыть юридическую контору. Воспользоваться нашей молодостью, чтобы создать собственное дело, – Линь Чун говорил очень эмоционально. Цин Ни колебалась. – Линь Чун, я ещё не получила удостоверение адвоката. В следующем месяце я сдаю экзамен, и только потом смогу ответить вам. – Что? Разве вы не адвокат? – Линь Чун был разочарован. – Я помню, что вы вели дело очень профессионально, как… как выпускник престижного университета. Цин Ни смотрела на стену дождя за окном, на торговца, который старался продать свой товар прохожим перед церковью, потом повернулась и сказала: – Я очень способная и сдам экзамен в этом году с первого раза. Для человека, который любит учиться, это не так уж и трудно. – Хорошо! Вы амбициозны. Отсутствие официального статуса адвоката пока не так важно, если вы его скоро получите. Что вы думаете о конторе, в которой работаете сейчас? – спросил Линь Чун. – Я думаю… я думаю, что это не очень хорошая контора. Скорее даже посредственная, – Цин Ни не знала, как ещё лучше ответить на заданный вопрос. – Под хорошей компанией я понимаю наличие перспектив и развития, – сказал Линь Чун. – Цин Ни, я уже успел заказать кое-что. Ещё будут две чашки кофе. Давайте поедим, а то мы заговорились. Цин Ни отхлебнула кофе. Несладкий. Забыла положить в него сахар. Она зачерпнула ложку сахара, положила в чашку, размешала, снова отпила немного. Теперь кофе был уже остывшим. – Линь Чун, со сколькими людьми вы уже поговорили? – Сколькими? Вы – первая, но я ещё буду искать людей. – Мне жаль, что вы оставили работу судьи. – Не надо жалеть. В суде я себя хорошо зарекомендовал. Я стабильно продвигался по службе. Если бы остался, то через несколько лет был бы рекомендован на должность председателя суда, вполне возможно, – Линь Чун взял палочками кусочек говядины и положил себе в рот. – Работа юриста похожа на работу уличного торговца. Гарантий никаких, а ты должен работать, даже если заболел или случилось стихийное действие. Цин Ни смотрела в окно на опять усиливающийся дождь. Она видела, что рука Линь Чуна немного дрожала. – Линь Чун, вы мне сейчас задали вопрос, я хочу добавить к своим словам кое-что. Контора, в которой я работаю, мне не нравится. Во-первых, она на государственном балансе, а это большая проблема, – Цин Ни вспомнила слова адвоката Джоу. – Другие моменты тоже имеют недостатки… – Действительно, Цин Ни, – сказал Линь Чун, прожевав мясо. – Мы – молодые, почему мы должны слушать советы этих стариков? У нас совсем разный образ мыслей. Их мышление и образ действий должны быть в соответствии с указами партии, однако, современное общество другое. Это как небо и земля. – Он немного поколебался. – Мир изменился, может ли Китай остаться неизменным? Люди не могут на это повлиять. Некоторые учёные заявляют, что если в Китае средний класс будет составлять тридцать процентов от всего населения, то произойдут существенные изменения. – Вы говорите о больших переменах? – сказала Цин Ни. – Но сейчас они вряд ли произойдут. Сейчас очень благоприятное время для экономического роста. Сейчас скорость экономического развития Китая превышает темпы развития Америки в семь-восемь раз. Это всё – результат политики реформ и открытости. Но Китай ещё не перешёл полностью на рыночную экономику. Пока экономическая и политическая системы не полностью согласованы, но ситуация может измениться, если обе системы будут подстраиваться друг под друга. Если политика не будет проявлять гибкости, давая свободу для развивающейся экономики, то для последней начнётся период застоя. Цин Ни смотрела на лицо сидящего напротив человека и думала, какой же он всё-таки умный и способный. Его точка зрения была далека от общепринятых шаблонов, она не поддалась влиянию государственной пропаганды. Он – человек с независимым мышлением. Цин Ни сравнивала Линь Чуна и Ван Тао. Ван Тао был простым парнем, который заботился о её материальном и физическом благополучии, и который хотел на ней жениться. Линь Чун был талантлив; хотя они не так много общались, но его способности были очевидны. Он был человеком дела и не думал много о создании семьи, а только о достижении успеха в своём деле. – В китайском обществе очень скоро могут произойти большие перемены, – Линь Чун снова поднял эту тему. – Сейчас китайский средний класс в год получает прибыль в сорок-пятьдесят тысяч. Если эта цифра увеличится до четырёхсот-пятисот тысяч, то они будут составлять тридцать процентов городского населения, или же их доходы будут составлять тридцать процентов от всех контролируемых активов. Социальная структура Китая тоже изменится, и требования среднего класса будут определять направление развития страны в будущем. Сейчас средний класс составляет всего десять процентов общества. Если это число увеличится до тридцати, то произойдут качественные изменения. Возможно даже, что мы станем похожи на западные страны по своему устройству, – говорил воодушевлённо Линь Чун. – Вы говорите о слишком далёком будущем, – напомнила ему Цин Ни. – Далёкое или нет, но оно рано или поздно настанет. Я говорю о том, что Китай всё-таки перейдёт на рыночную экономику. Какой смысл в партийной политике? Китайские и иностранные суды отличаются, и партийное устройство тоже будет развиваться, как бы трудно это не было, – он говорил, не отводя глаз от висевшей над ними лампы. – Линь Чун, должность судьи очень почётна, судья пользуется многими льготами от государства, а также обладает властью. Уйдя в свободное плавание, вы лишитесь всего этого, – сказала Цин Ни с притворным сожалением. – Судья – это государственный служащий. А знаешь, что самое трудное в работе государственного служащего? Это всевозможные собрания, которые надоедают тебе до смерти. Я потому и хочу пойти в юристы, чтобы избавиться от всех этих собраний, – Линь Чун уставился на потолок. – Я слышала, что судьи должны быть толстыми, – состроила гримасу Цин Ни. – Толстые, если берут взятки и нарушают закон, хотя сейчас коррупция уже стала частью культуры! – сказал в чувствах судья Линь. – Когда я стал работать в суде, я хотел продвижения, повышения, хотел, чтобы вся эта грязь не прилипла ко мне, хотел быть чистым и живым, но не получилось. Все люди думают, что пригласить тебя на обед или подарить подарок – это нормально, как какая-то незыблемая истина. Если же ты отказываешься, они считают, что ты прибедняешься, это не нормально, поэтому они изолируют тебя из своего окружения. И после этого ты считаешь, что это ещё не стало частью культуры? Это очень сильная традиция: если ты не со мной – то погибнешь, если со мной, то будешь процветать! Цин Ни смотрела на это исхудавшее бледное лицо и думала, какое же оно милое. Он сказал, что коррупция – это своеобразная культура. Некоторые люди были с ним согласны. Так тоже говорил адвокат Джоу, который во многом разбирался и принимал это близко к сердцу. Это было мышление молодёжи. Всё же она считала решение Линь Чуна слишком поспешным. – Ты всегда хотел стать юристом? – Быть юристом? Я считаю, что это не так и сложно. – Ты – судья, ты не знаешь все проблемы юристов, например… например, это очень нервная работа, – Цин Ни вспомнила свой личный опыт. – Каждая работа имеет свои особенности. Цин Ни, ты согласна или нет сотрудничать со мной? – спросил Линь Чун. – Согласна, но сейчас слишком рано говорить об этом, не так ли? – она посмотрела на него. – Не рано, никогда не рано. Я буду ждать тебя, – он взял Цин Ни за руку. – Э-э… – она не ожидала этого и высвободила свою руку из его руки. – Кофе вкусный, – сказала она, покраснев. – Хорошо, мы договорились. Ты получаешь своё свидетельство адвоката и приходишь к нам. Даже если не получишь, всё равно приходи, я буду тебя ждать, – сказал серьёзно Линь Чун. – Да, ещё, я считаю вашего толстого директора глупым, как он вообще мог стать директором юридической конторы? – Ты ошибся, наверное, он совсем не глуп. Он очень опытный и умелый. У него связи в судебной администрации, и он незаметно контролирует очень много вещей, – сказала Цин Ни. – Что он контролирует? Свой толстый живот? – сказал Линь Чун, прищурив глаза. – Я не могу сказать, что именно он контролирует, но очень многие юристы получили свои удостоверения на практику благодаря ему. Но… но он не ведёт никаких дел, только устанавливает связи. Я вообще не понимаю, как он зарабатывает деньги, – сказала Цин Ни. – Ну да, это требует определённого умения. Но для тебя получить удостоверение на практику – не проблема, тебе не надо прибегать к его помощи, – сказал Линь Чун, склонив голову. – Ладно, я ещё подумаю тогда, – Цин Ни начала собираться. – Я тогда пошла. Дождь прекратился. Спасибо тебе за приглашение. До свидания, – они пожали друг другу руки, и она ушла. Дверь в церковь отворилась. Из церкви потекли люди, большинство из них были пожилые. Поддерживая друг друга под руки, они переходили улицу. У железных ворот стояли калеки, ещё был ребёнок без рук и без ног. Цин Ни с любопытством смотрела на этот нескончаемый поток людей и думала, что их всех сюда привлекает. Сюда она приехала на такси, потому что не знала, какое срочное дело у Линь Чуна к ней, но обратно она решила ехать на автобусе, чтобы сэкономить деньги. Она огляделась по сторонам, ища автобусную остановку. Её взгляд упал на всё ещё сидевшего у окна Линь Чуна. Он смотрел на неё. Её сердце радостно забилось. Позвонила Сяо Цин и сказала, что у неё теперь тоже есть телефон, и Цин Ни первая узнала его номер. Мир так быстро менялся, что они обе уже не пользовались пейджерами, а обзавелись сотовыми телефонами. Девочки меняются с возрастом, вот и Сяо Цин из сопливой девчушки превратилась в красивую девушку. Цин Ни не надо было её видеть, чтобы понять, что та повзрослела. Это было слышно даже в её голосе. Замкнутая девочка с дурно пахнущими ногами стала уверенной в себе красавицей. Цин Ни понимала, что все эти изменения были результатом влюблённости. Но она переживала за психическую устойчивость Сяо Цин, потому что все эти изменения произошли с ней слишком быстро, не хватало естественного развития. Сяо Цин услышала по телевизору о «конце света» и испугалась, что в этой жизни не успеет испытать любовь, поэтому нашла себе разведённого мужчину, старше себя на пятнадцать-шестнадцать лет. Чем больше они общались, тем ближе становились, и теперь уже были неразлучны. Кажется, пророчество Нострадамуса хоть кому-то принесло пользу. Цин Ни рассмеялась этой мысли. Думая о Сяо Цин, Цин Ни с мрачным настроением пришла в контору. Адвокат Чжэнь даже не подняла головы от своих бумаг, а только спросила, как идёт дело Тэму. Цин Ни пробурчала что-то в ответ и села на стул. Ей было невыносимо грустно, только причину этой грусти она сама не понимала.