– Их обнаружили возле каждого из убитых? – Нет, только внутри каменного круга. Около парня, но не у него самого. – Эти угрозы могли быть адресованы кому угодно. Возможно, они не имеют никакого отношения к нашему делу. Ханкен кивнул. – Сначала я тоже так подумал. Однако их вытащили из большого конверта, также валявшегося на месте преступления. И на нем печатными буквами было написано карандашом: «Никки». Листки испачкались в крови. Кстати, вот откуда эти темные разводы: в этих местах наша копировальная машина зарегистрировала засохшую кровь. – Есть отпечатки пальцев? Ханкен пожал плечами. – Лаборатория проводит экспертизу. Линли кивнул и вновь обратился к письмам. – Угроз в них хватает. Но адресованы ли они девушке? И если да, то почему? – Ответив на этот вопрос, мы найдем мотив убийства. – Вы полагаете, что парень как-то замешан в этом деле? – Я думаю, что какой-то глупый молокосос просто оказался в неудачном месте в неудачное время. Он усложнил дело, но не более того. Линли вложил письма в конверт и отдал его Ханкену со словами: – Усложнил дело? В каком смысле? – Из-за него преступнику понадобилось подкрепление. – Ханкен целый день оценивал место преступления, разглядывая фотографии и ища улики, и в результате составил приблизительный план развития событий. Он изложил свою версию: – Мы имеем дело с убийцей, хорошо знавшим наши края и выбранный девушкой маршрут. Но, прибыв к месту ее стоянки, он столкнулся с неожиданным препятствием: у девушки появился попутчик. А у него заготовлено только одно оружие… – Исчезнувший нож, – вставил Нката. – Точно. Поэтому у него было два варианта: либо как-то развести девушку и парня и прикончить их поодиночке… – Либо позвать на подмогу подельника, – закончил Линли. – Такова ваша версия? Ханкен подтвердил, что да. Возможно, второй убийца дожидался в машине. Возможно, преступник – или преступница – дошел вместе с подельником до Девяти Сестер. В любом случае, когда стало ясно, что на один-единственный нож, предназначенный для грязной работы, имеются две способные к сопротивлению жертвы, к делу подключился второй убийца. И в качестве второго оружия был выбран обломок известняка. Линли еще раз взглянул на план места преступления. – Но почему вы сочли, что основной жертвой была девушка, а не парень? – Вот из-за этого. Ханкен отдал ему последний листок бумаги, который он сначала отделил от остальных анонимных писем, дожидаясь возникновения такого вопроса. Это тоже была фотокопия. И она содержала очередную угрозу, правда написанную от руки. По листку змеилась строчка: «ЭТА СУЧКА ПОИМЕЛА СВОЕ», причем предпоследнее слово было подчеркнуто три раза. – Эту записку нашли вместе с остальными? – спросил Линли. – Нет, ее обнаружили в одежде убитой, – сказал Ханкен. – Она лежала в одном из карманов, аккуратно сложенная. – Но зачем было оставлять анонимки с угрозами после совершения убийства? И зачем оставили эту записку? – Наверное, чтобы предупредить еще кого-то. Такова обычно цель подобных посланий. – Я допускаю такое в отношении записки, найденной в кармане. Но мне непонятно назначение этих вырезанных и наклеенных анонимок. Зачем понадобилось кому-то оставлять их там? – Давайте представим, как могли разворачиваться события на месте преступления. Все вещи там разорваны и разбросаны. Кроме того, дело происходило в темноте. – Умолкнув на минутку, Ханкен потушил сигарету. – Возможно, среди всего этого бардака убийцы даже не заметили этих посланий. Совершили досадную оплошность. В другом конце комнаты вдруг ожил компьютер. – Ну наконец-то, – со вздохом сказала одна из сотрудниц и, быстро введя данные, замерла в ожидании ответа. Ее соседка также активно занялась обработкой рабочих материалов и отчетов, представленных следственной группой. Ханкен продолжил: – Представим себе психологическое состояние убийцы, то есть главного убийцы. Он отслеживает путь нашей девушки до самого каменного круга, готовясь выполнить задуманное, и вдруг обнаруживает, что она не одна. Ему приходится идти за помощником, что слегка путает его планы. Девушке удается сбежать, и задача усложняется еще больше. Потом парень оказывает активное сопротивление, и место стоянки подвергается жуткому разорению. Все, что его волнует – то есть убийцу, а не нашего парня, – это устранение двух жертв. Поскольку дело движется не очень гладко, он меньше всего беспокоится о том, захватила ли с собой дочь Мейдена эти анонимки. – Зачем она вообще взяла их в поход? – Как и его начальник, Нката вновь занялся изучением снимков с места преступления. – Хотела показать парню? – Не найдено никаких свидетельств того, что она вообще знала этого парня, – сказал Ханкен. – Мы показали отцу девушки тело парня, но он не узнал его. Сказал, что никогда не видел его прежде, хотя ему знакомы ее друзья. – А не могло быть так, что этот парень и убил ее? – спросил Линли. – А потом случайно сам подвергся нападению? – Нет, если только наш патологоанатом не ошибся, определяя время смерти. Они оба умерли в пределах одного часа. Велика ли вероятность того, что два совершенно не связанных между собой убийства произошли во вторник в одном и том же месте и в один и тот же сентябрьский вечер? – Однако на первый взгляд кажется, что именно так и случилось, – возразил Линли. Продолжая выяснять обстоятельства дела, он спросил, далеко ли от Девяти Сестер находился автомобиль Николь Мейден, взяты ли отпечатки покрышек с того места и какие следы обуви обнаружены внутри каменного круга. Он также обратил внимание на почерневшее лицо парня и поинтересовался, что думает Ханкен по поводу этих ожогов. Ханкен с ходу отвечал на все вопросы, используя карту и отчеты, уже сделанные по этому делу его сотрудниками. Из другого конца комнаты констебль Пегги Хаммер, чье лицо всегда напоминало Ханкену покрытую веснушками лопату, сказала: – Пит, мы получили сведения. Вот он, есть в базе. Она вывела на принтер данные с экрана монитора. – «Триумф»? – уточнил Ханкен. – Точно. Держите. Она передала ему распечатку. Ханкен прочел имя и адрес владельца мотоцикла и внезапно понял, что подключение к делу лондонских сыщиков оборачивается неожиданной удачей. Поскольку компьютер выдал лондонский адрес, Ханкен сэкономит своих людей и время, если Линли или Нката разберутся с той ветвью следствия, что ведет в Лондон. В нынешние времена урезанного бюджета приходилось потуже затягивать пояса, а отправка сотрудника в командировку относилась к числу тех мероприятий, которые требовали утверждения затрат в длинной цепи инстанций, заканчивающейся практически в палате лордов. У Ханкена вечно не хватало времени на такую ерунду («Ради бога, только никаких чертовых бухгалтеров!»). А благодаря лондонским сыщикам бюрократической белибердой можно будет не заниматься. – Мотоцикл зарегистрирован на имя Теренса Коула, – сообщил он. Согласно имевшейся в Суонси адресной базе данных, собственник упомянутого мотоцикла, Теренс Коул, проживал в Шоредиче, береговом районе Лондона, на Чарт-стрит. И если один из детективов Скотленд-Ярда согласился бы разобраться с уходящей туда ниточкой, то Ханкен послал бы его обратно в Лондон, чтобы выяснить, нет ли у того, кто живет по этому адресу, сведений о неопознанном трупе, найденном в Девяти Сестрах. Линли взглянул на Нкату. – Вам придется немедленно отправляться обратно, констебль, – сказал он. – А я останусь здесь. Мне нужно переговорить с Энди Мейденом. Нката явно удивился. – Неужели вам самому не хочется съездить в Лондон? На вашем месте я бы еще приплатил мне кругленькую сумму, чтобы я остался здесь. Ханкен непонимающе поглядывал на приезжих. Он заметил, что Линли слегка порозовел. Это его удивило. До сих пор этот мужчина выглядел совершенно невозмутимым. – Я думаю, Хелен вполне обойдется без меня пару дней, – сказал Линли. – Новобрачных обычно не подвергают таким испытаниям, – возразил Нката и объяснил Ханкену: – Наш шеф женился всего три месяца назад. Практически у него только недавно закончился медовый месяц. – Ну довольно, Уинстон, – сказал Линли. – Так вы недавно женились! – Ханкен одобрительно кивнул. – Что ж, примите поздравления со столь радостным событием. – Боюсь, это спорный вопрос, – туманно ответил Линли. Он не ответил бы так сутки назад. Тогда он еще блаженствовал. Хотя начало семейной жизни проходило с многочисленными шероховатостями, которые им с Хелен приходилось сглаживать, приспосабливаясь к привычкам друг друга, они умудрялись как-то избегать острых моментов и улаживали все разногласия в ходе дискуссий, обсуждений и компромиссов. Так было до последней ситуации с Хейверс. После их возвращения из свадебного путешествия Хелен хранила разумную сдержанность в отношении профессиональной деятельности Линли и лишь позволила себе заметить: «Томми, этому должно быть какое-то объяснение», – когда он вернулся домой после первого и единственного визита к Барбаре Хейверс и рассказал о фактах, вызвавших ее временное отстранение от должности. С тех пор Хелен ничего с ним не обсуждала и хотя сама разговаривала по телефону с Хейверс и другими заинтересованными лицами, но неизменно показывала, что ее преданность мужу остается вне сомнения. По крайней мере, так представлял себе Линли. Вернувшись сегодня днем из лаборатории Сент-Джеймса, жена вывела его из этого заблуждения. Хелен вошла в комнату, когда он укладывал вещи перед поездкой в Дербишир и, запихнув в чемодан пару рубашек, искал старую непромокаемую куртку и туристские ботинки для походов по лесным тропам. Отступив от привычных для нее обходных путей приближения к деликатной теме, Хелен с ходу взяла быка за рога. – Томми, почему ты предпочел взять с собой в командировку не Барбару Хейверс, а Уинстона Нкату? Он сказал: – Ага. Насколько я понимаю, ты поговорила с Барбарой, – на что Хелен ответила: – Да, и она практически встала на твою защиту, хотя сердце у бедняжки совершенно разбито. – Ты хочешь, чтобы мне тоже пришлось защищаться? – мягко спросил он. – Барбаре лучше тихо пересидеть какое-то время в Ярде. А поездка со мной в Дербишир не позволила бы ей сделать это. И в отсутствие Барбары я, естественно, выбрал Уинстона. – Но, Томми, она преклоняется перед тобой. Ой, только не смотри на меня так. Ты понимаешь, что я имею в виду. В ее глазах ты не можешь сделать ничего дурного.