– Да уймитесь вы все! – крикнула Саманта. – Эй, Касси, ты почему бросила своих щенков? Услышав ее окрик, собака, носившаяся взад-вперед в отдельном от остальной своры загоне, побежала к зданию псарни и исчезла в низком проеме, проделанном в каменной стене. – Так-то лучше, – заметила Саманта и объяснила, повернувшись к мужчинам: – Несколько дней назад она ощенилась. Теперь усиленно охраняет свое потомство. Джули сейчас, наверное, с ними. Это здесь, внутри. Открывая дверь, она сообщила им, что псарня состоит из внешних и внутренних загонов для собак, двух родильных отсеков и множества щенячьих отделений. В отличие от особняка собачье жилище радовало глаз чистотой и современной отделкой. Пол был тщательно выметен, миски с водой сияли чистотой, а на металлических сетках отсеков не было и следа ржавчины. Во внутреннем помещении детективы увидели выбеленные стены, яркое освещение и гладкий каменный пол, а также услышали музыку. Судя по мелодии, хозяин предпочитал Брамса. Толстые стены сразу приглушили доносившийся снаружи лай. Сюда даже было проведено центральное отопление для защиты маленьких питомцев от сырости и холода. Идя за Самантой к следующей закрытой двери, Линли переглянулся с Ханкеном. Очевидно, оба подумали об одном и том же: собакам в поместье жилось лучше, чем людям. Джулиан Бриттон находился за дверью с табличкой «Ясли № 1». Постучав два раза, Саманта окликнула его по имени: – Джули, полицейским нужно поговорить с тобой. Можно нам войти? – Только потише. Касси нервничает, – отозвался мужской голос. – Мы видели ее на улице, – ответила она и добавила, обращаясь к Линли и Ханкену: – Будьте добры, ведите себя спокойно. По отношению к собаке. Увидев вошедшую компанию, Касси залаяла. Родильный отсек представлял собой Г-образное помещение, соединявшееся с наружным сетчатым загоном через прорубленный в стене проем. У стены, в хорошо защищенном от сквозняков месте, находился ящик с новорожденными щенками. Над ними горели четыре обогревательные лампы. Стенки ящика были утеплены овечьими шкурами, а дно выстлано толстым слоем газет. Джулиан Бриттон стоял рядом. Держа в левой руке щенка, он поднес указательный палец к его носу. Малыш, у которого еще не открылись глаза, тут же ухватился за палец и с удовольствием начал его обсасывать. Подождав немного, Джулиан отнял палец, опустил щенка в уютное гнездышко и сделал пометку в отрывном блокноте, сказав собаке: – Успокойся, Касси, все в порядке. Успокоиться ей не удалось, хотя лай сменился глухим ворчанием. – Вот если бы все матери так оберегали свое потомство! Трудно было сказать, к кому относилось одобрительное замечание Саманты: к собаке или к Джулиану Бриттону. Касси улеглась на лежбище из газет, и Джулиан молча проследил за тем, как проверенный им щенок отыскал один из материнских сосков. Пока остальные щенята из выводка пристраивались на кормежку, он что-то тихонько приговаривал над ними. Линли и Ханкен представились и показали удостоверения. Джулиан внимательно проверил их документы, что дало полицейским возможность столь же внимательно разглядеть его. Это был крупный мужчина, не страдающий тем не менее от избыточного веса. Лоб его был усеян веснушками, которые с равным успехом могли свидетельствовать как о долгом пребывании на солнце, так и о предрасположенности к заболеванию раком кожи, а стайки веснушек, сбегавшие по щекам, делали его похожим на рыжеволосого разбойника. Однако в сочетании с неестественной бледностью кожи эти веснушки придавали ему болезненный вид. Убедившись в подлинности удостоверений, предъявленных детективами, Джулиан вытащил из кармана брюк синий носовой платок и вытер лицо, хотя на нем не наблюдалось ни капельки пота. Убирая платок, он сказал: – Готов помочь вам всем, чем смогу. Я был у Энди и Нэн, когда им сообщили эту ужасную новость. Позавчера вечером мы с Николь собирались встретиться. И когда она не вернулась в Мейден-холл, мы позвонили в полицию. – Джули сам ходил ее искать, – добавила Саманта. – Полиция ничего не хотела делать. Ханкена не порадовала эта завуалированная критика. Недовольно взглянув на женщину, он спросил, нельзя ли продолжить разговор в другом месте, где никто не будет на них ворчать. При этом он кивнул на собаку. Но Саманта прекрасно поняла скрытый смысл его слов. Она уставилась на Ханкена, прищурив глаза и крепко сжав губы. Джулиан предложил им пройти в подростковый отсек псарни, где резвились щенки постарше. Хорошо продуманная обстановка этого помещения всячески поддерживала игровой и охотничий настрой резвого молодняка: щенки с удовольствием раздирали на части картонные коробки, носились по многоуровневым лабиринтам, терзали разнообразные игрушки и выискивали спрятанные угощения. Джулиан сказал, что собаки – очень умные животные. Глупо и даже жестоко рассчитывать, что умные животные будут комфортно чувствовать себя в пустом каменном мешке, не имея никаких развлечений. Если детективы не возражают, добавил Джулиан, он будет отвечать на их вопросы, не отрываясь от работы. «И это убитый горем жених?» – подумал Линли. – Да, это нас вполне устроит, – согласился Ханкен. Джулиан, видимо, прочел мысли Линли, потому что сказал: – Сейчас меня успокаивает только работа. Надеюсь, вы понимаете. – Я могу чем-то помочь, Джули? – мягко спросила Саманта. К ее чести, это предложение прозвучало ненавязчиво. – Спасибо, Сэм. Если хочешь, можешь заняться галетами. А я собираюсь переделать лабиринт. Он вошел в отсек, а Саманта направилась к полкам с собачьим кормом. Щенки восторженно восприняли вторжение человека в их владения. Прекратив беготню, они устремились к Джулиану, ожидая новых развлечений. Он поворковал с ними, погладил по головам и забросил четыре мяча и несколько резиновых костей к дальней стене отсека. Когда собаки бросились за игрушками, он подошел к лабиринту и начал разбирать деревянную конструкцию на составные части. – Насколько мы поняли, вы с Николь Мейден были помолвлены, – начал Ханкен. – Нам сказали также, что это произошло совсем недавно. – Примите наши соболезнования, – добавил Линли. – Понятно, что вам не особенно хочется говорить об этом, но, возможно, вы сумеете помочь нашему расследованию, сообщив какие-то детали, которым сами вы не придавали значения. Сосредоточенно разбирая боковые части лабиринта и аккуратно складывая их в кучки, Джулиан ответил: – Я ввел в заблуждение Энди и Нэн. Тогда это было проще, чем пускаться в какие-то объяснения. Они все спрашивали меня, не поссорились ли мы. И другие об этом спрашивали, после того как она не вернулась. – Ввели в заблуждение? Значит, вы не обручились с ней? Джулиан мельком глянул в сторону Саманты, которая собирала корм для собак, и тихо сказал: – Нет. Я сделал ей предложение. Но она мне отказала. – То есть ваши чувства не пользовались взаимностью? – спросил Ханкен. – Наверное, нет, раз она не согласилась выйти за меня замуж. Саманта приблизилась к ним, таща за собой большой джутовый мешок и набив карманы угощением для щенков. Она вошла в игровой отсек и, заметив, что Джулиан сражается с какой-то деталью лабиринта, сказала: – Погоди, Джули. Давай я помогу тебе с разборкой. Он ответил: – Спасибо, я справлюсь. – Не болтай ерунды. Я же сильнее тебя. В умелых руках Саманты лабиринт быстро разделился на составные части. Джулиан стоял рядом и смущенно наблюдал за ее действиями. – А когда конкретно вы сделали предложение? – спросил Линли. Саманта быстро повернула голову к своему кузену. И так же быстро отвернулась. Девушка принялась старательно прятать собачьи галеты по укромным уголкам отсека. – В понедельник вечером. Накануне того дня, когда… Николь отправилась в поход. – Джулиан поспешно вернулся к своей работе. Обращаясь к лабиринту, а не к полицейским, он произнес: – Я понимаю, как это выглядит. Я делаю предложение, она отказывает мне, а потом умирает. Ну да, да. Я прекрасно понимаю, какой тут можно сделать вывод. Только я не убивал ее. – Опустив голову, он широко раскрыл глаза, словно таким образом мог удержать в них слезы, и отрывисто добавил: – Я любил ее. Много лет. Я любил ее! Щенки радостно прыгали вокруг застывшей в дальнем конце отсека Саманты. Казалось, она хочет подойти к кузену, но не может сдвинуться с места. – Вы знали, где она будет в тот вечер? – спросил Ханкен. – В тот вечер, когда ее убили? – Я звонил ей накануне утром, и мы договорились встретиться в среду вечером. Но больше она мне ничего не сказала. – Даже о том, что собирается в поход? – Она вообще не упоминала, что собирается уходить куда-то. – В тот день перед походом ей звонили еще несколько раз, – сообщил ему Линли. – Два раза звонила женщина. Возможно, это были две разные женщины. И еще звонил какой-то мужчина. Никто из них не представился матери Николь. Вы не догадываетесь, кому было нужно поговорить с ней? Джулиан никак не отреагировал на упоминание о том, что одним из звонивших был мужчина. – Понятия не имею. Это мог быть кто угодно. – Она пользовалась большой популярностью, – сказала Саманта из своего конца отсека. – Ее здесь постоянно окружали люди, и, кроме того, ей постоянно названивали друзья-студенты. По-моему, они начинали доставать ее, как только она приезжала из университета. – Из университета? – переспросил Ханкен. Джулиан уточнил, что Николь недавно закончила очередной курс юридического факультета, и добавил: «В Лондоне», когда его спросили, где именно она училась. – А летом она работала здесь у одного парня, Уилла Апмана. У него своя адвокатская контора в Бакстоне. Ее отец попросил его взять Николь под крыло, поскольку Апман сотрудничает с Холлом. Я думаю, Энди рассчитывал, что после окончания учебы она будет работать у Апмана в Дербишире. – Это было важно для ее родителей? – спросил Ханкен. – Это было важно для всех нас, – ответил Джулиан. Линли усомнился, что кузина Джулиана разделяла такое мнение. Он мельком глянул в ее сторону. Она была очень занята тем, что прятала собачьи галеты в потайные места. Линли задал еще несколько само собой напрашивающихся вопросов. В каком настроении Джулиан расстался с Николь в тот вечер, когда сделал предложение? Испытывал ли он гнев, обиду, недоумение? Или у него оставалась надежда? Это ведь очень неприятно, когда женщина, на которой ты хочешь жениться, отвергает твое предложение. Вполне понятно, что ее отказ мог ввергнуть Джулиана в уныние или, наоборот, вызвать у него невольный порыв отчаяния. Саманта оторвалась от своего занятия. – Вы что, пытаетесь таким образом спросить, не убил ли он ее? – Сэм! – сказал Джулиан. В его тоне прозвучало предупреждение. – Конечно, я расстроился. Мне было плохо. Тут нет ничего странного. – У Николь был на примете кто-то другой? В этом причина ее отказа? Джулиан промолчал. Линли и Ханкен обменялись взглядами. Саманта сказала: