«Я не знаю, – повторила Макензи, словно говорила с пятилетним ребёнком, – но думаю, мы должны во всём разобраться». «Нужно подойти к этому с осторожностью, – заметил Смит. – Вы собираетесь обвинить егеря национального парка в жутких преступлениях». «Дело в том, – сказал Клементс, – что мне даже как-то просто поверить в вашу теорию. Холт всегда был белой вороной. Всё время смотрит куда-то вдаль, бормочет что-то себе под нос, постоянно теребит в руках жёлудь, как какой-нибудь наркоман в ломке». «Я тоже это заметила, – сказала Макензи. – Фиксация на жёлуде указывает на то, что он нервничал. Если начать анализировать, то это что-то вроде потребности курить для нервного курильщика. Он суетится… и пытается занять руки, чтобы не выдать себя». «Вы достали его досье?» – Брайерс спросил Клементса. «Да», – ответил тот. Он передал Макензи папку, которую всё это время держал в руках. Макензи быстро её просмотрела, ища что-нибудь для себя необычное. Чарли Холту было двадцать семь лет, и его взяли егерем благодаря степени по сельскому хозяйству, полученной в Политехническом университете Вирджинии. Он начал свою карьеру два года назад с места гида в молодёжных программах парка, потом его взяли в патруль, а год назад он стал егерем. У него не было проблем с законом, но и рекомендательных писем было немного, за исключением пары из колледжа. «Что-нибудь известно о его жизни до колледжа? – спросила Макензи. – В какой школе он учился и тому подобное?» «Ничего, – ответил Клементс. – Какое это имеет значение?» «Мы знаем, где он вырос? Где жил до того, как поступить в Политехнический?» «Не думаю, – сказал Клементс. – Я уверен, что для того, чтобы стать егерем не требуется ничего, кроме общей проверки и справки об образовании. Из того, что мне известно, он чист». Все четверо замолчали. Они молчали до тех пор, пока Клементс не толкнул ногой колесо своей машины и не сказал: «А, чёрт. Давайте поскорее с этим заканчивать. Но мы не можем идти все вчетвером. Если окажется, что мы ошибаемся, я не хочу, чтобы вся эта ситуация походила на травлю». «Тогда пойдём только вы и я, – предложила Макензи. – Сделаем всё быстро, как будто срываем пластырь». «Для вас это может быть и так, – сказал Клементс. – Но если мы ошибаемся, мне потом мириться с последствиями». Макензи понимала его обеспокоенность, но также понимала, что интуиция её не подводит. Чтобы так хорошо знать лес, знать расписание дронов… убийцей должен быть либо местный коп, либо егерь. Им однозначно следовало проверить Чарли Холта хотя бы потому, как он отреагировал на появление ФБР, и где располагалась его позиция в день исчезновения Брайана Вёрнера. Отсутствие в его деле какой-либо информации также подтверждало теорию Макензи о том, что он был их главным подозреваемым. Она лишь утвердилась в своих догадках, усевшись на пассажирское сиденье в патрульной машине Клементса. Когда они тронулись с места, Макензи заметили, как Брайерс и Смит вошли в участок. Им нужно было действовать быстро. После новости о скорой смерти Брайерса Макензи начало казалось, что и у неё самой оставалось очень мало времени. *** Чарли Холт жил в убогом одноэтажном доме на восточной окраине Страсберга. Это был совсем небогатый район с заросшими травой газонами и разбитыми подъездными дорожками. До парка «Литтл Хилл» было меньше двадцати минут езды, и когда Клементс припарковал машину у его дома, уже наступила ночь. Макензи утешало, что они могли просто подойти к двери дома Чарли и постучать. В таком районе это было нормой – здесь было тихо, на каждом углу светили фонари, и ничто не создавало ощущения опасности. Клементс постучал. Макензи сделала шаг назад, чтобы не вызывать подозрений. Она вспомнила, как Чарли отреагировал на её появление на первом месте преступления. Если он почувствует, что она всё знает, он может отказаться говорить. Возможно, лучше всего ей отойти на второй план и претвориться, что главный здесь Клементс. Чарли открыл дверь спустя несколько секунд. Он приоткрыл её наполовину, и Макензи внимательно изучала выражение его лица, когда он увидел, кто стоит на пороге. Сначала на нём отразилось замешательство, а потом страх. Она внимательно следила за его глазами, зная, что бегающий взгляд говорит либо о чувстве вины, либо о попытке что-то скрыть. И у Чарли Холта он был. Стало совершенно ясно, что он что-то скрывает, и что он совсем не рад, что шеф местной полиции и агент ФБР нагрянули к нему домой. «Чарли, – сказал Клементс, – я хотел бы задать тебе пару вопросов о том, что происходит в «Литтл Хилл». Ты не против?» Чарли ответил не сразу. На этот раз он опустил глаза к полу. «Думаю, нет, – неуверенно сказал он. – Заходите. А… почему она здесь?» «Потому что это федеральное расследование, – сказала Макензи. – Я здесь вместо посредника, чтобы разговор пошёл быстрее. Не бери в голову». «Она права, – сказал Клементс. – У нас всего пара обычных вопросов». Чарли провёл их в дом. По телевизору показывали «Колесо Фортуны». На диване стояла тарелка с макаронами с сыром и нарезанными сосисками. Макензи заметила не только это, но и то, что Чарли взял свой телефон с небольшого журнального столика и засунул его в карман. Он сделал это очень быстро, украдкой. «Ты уже знаешь, что пропал один из местных, – сказал Клементс, – Брайан Вёрнер». «Да, знаю». «Нам нужно узнать, как он пробрался в парк, когда все дороги были перекрыты полицией и егерями, – продолжил Клементс. – У тебя есть на этот счёт какие-нибудь мысли?» «Нет, – сказал Чарли. – Местные ребята знают леса так же хорошо, как и я. Наверное, он раньше ходил в лес, чтобы покувыркаться с подружкой или покурить траву». «Вероятнее всего, – сказал Клементс. – Чарли, ты не знаешь, кто должен был патрулировать дорогу, по которой Вёрнер проник в парк?» Макензи слушала их разговор и одновременно осматривала комнату. Она не хотела бродить по дому без разрешения хозяина. Клементс довольно агрессивно задавал свои вопросы, и Макензи не хотелось давать Чарли лишний повод для того, чтобы начать нервничать раньше времени. Он явно был во что-то замешан, но она хотела узнать всё без сцен и скандалов. «Я не знаю, – наконец сказал Чарли, отвечая на последний вопрос. – Может, Эндрюс?» «Это был не ты?» – спросил Клементс. «Нет. Я… вот чёрт, дайте вспомнить. Почти весь день я провёл около водонапорной станции, следя за дорогой». «А, хорошо», – сказал Клементс. Он бросил быстрый взгляд в сторону Макензи, давая ей понять, что это была ложь. Он немного нахмурился, мысленно понимая, что им сейчас предстоит сделать. Макензи сделала шаг вперёд. Ей не нравился подход Клементса к допросу подозреваемого, но ей нужно было с ним смириться. Трюк «плохой коп/хороший коп» работает только в кино. В жизни результат зависит от согласованности действий. «Чарли, я могу увидеть твой телефон?» – спросила она. «Какой телефон?» «Тот, который ты, как фокусник, спрятал в карман, когда мы вошли». «Для чего он вам нужен?» – спросил Чарли. «Нужно кое-что проверить. Мне показалось, ты старался его спрятать, чтобы мы не увидели». «Разве для этого вам не нужен ордер?» – спросил Чарли. «Чёрт возьми, Чарли, – сказал Клементс. – Дай ей телефон». «Нет. Она не имеет права». «Если тебе нужен ордер, будет тебе ордер, – сказала Макензи. – Хотя ты можешь избавить меня от лишних хлопот, а себя – от обвинения в препятствии правосудию и просто отдать его…» Она замолчала на полуслове, когда Чарли нагнулся, схватил тарелку с макаронами и запустил её, как фрисби. Клементсу хватило времени только для того, чтобы крикнуть: «Что за дерь…» прежде, чем тарелка угодила ему прямо в лицо. У Макензи ушла пара секунд, чтобы понять, что происходит. К этому моменту Чарли уже бросился вглубь дома. Его шаги громким грохотом оглашали комнаты, словно по ним неслось стадо коров. Макензи бросилась за ним, не зная наверняка, хотел ли он сбежать или добраться до оружия. Следуя за ним, она вбежала в узкий коридор, который вёл на кухню. В кухне она заметила дверь во двор и ожидающую за ней ночь. Чарли направлялся к двери, явно полагая, что мог сбежать. Откуда-то сзади Макензи услышала, как Клементс яростно ругает Чарли. Она не обратила на это внимания. Чарли был проворен, но сейчас он также был испуган и встревожен. Он вбежал в кухню, но стоило ему развернуться, чтобы направиться к двери, как Макензи низко присела и прыгнула вперёд, схватив его за ноги. Это был точный бросок, и она смогла крепко зажать его ноги. Чарли оступился и ударился головой о край столешницы. Макензи сгруппировалась и оттолкнулась от выстроившихся в ряд кухонных шкафчиков, а потом насела на Чарли сверху так быстро, что он не успел сообразить, что только что произошло. Макензи прижала его коленом к полу и завела руки за спину. В эту секунду в кухню влетел Клементс. Он чуть не свалил Макензи на пол, пытаясь как можно быстрее защёлкнуть наручники на запястьях Чарли. «Поднимайся, твою мать», – пробормотал он. Он резко потянул Чарли вверх и грубо прижал к столу. Макензи, как могла, старалась не смотреть на Клементса. Макароны и сыр застряли в волосах и размазались по лицу. Кусок сосиски торчал между шеей и воротом рубашки. «Чарли, ты арестован, – прошипел Клементс, а потом повернулся к Макензи и сказал. – Если кто-нибудь об этом узнает, я вас застрелю. А если не смогу застрелить вас, то застрелюсь сам». Тут он не смог сдержать улыбки и смахнул кусок сосиски с плеча. «Я сохраню ваш секрет», – ответила Макензи. Она сделала шаг вперёд и потянулась Чарли в карман. Она достала телефон и показала его владельцу. «Какой пароль?» Чарли отрицательно махнул головой. Макензи пожала плечами: «Не важно. Через час его взломают. А пока мы с тобой поболтаем». ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ Комната для допросов в полицейском участке Страсберга идеально подходила под нынешнее настроение Макензи. Она была крошечной, тесной и плохо освещённой. Здесь царил затхлый запах сигарет и пота. Единственная камера располагалась в верхнем левом углу. Она записывала допрос и передавала картинку на экран маленького телевизора в просмотровой, что находилась дальше по коридору. Так как комната была маленькой и уединённой, больше походя на большую гардеробную, чем на кабинет, здесь было намного теплее, чем во всём здании. Чарли Холт сидел за небольшим столом в центре. Он нервничал и казался напуганным. Пока его везли в машине, он старался строить из себя крутого парня, но сник, как только попал в комнату для допросов. Несмотря на это, он отказывался что-либо говорить. Он не отвечал даже на самые простые, невинные вопросы. В комнате был всего один стул, и на нём сидел Чарли Холт. Макензи стояла, оперевшись о стену, и изучающе на него смотрела. «Чарли, то, как ты запустил в офицера полиции тарелкой с обедом, говорит либо о наличии психического расстройства, либо о некотором чувстве вины. Ты же понимаешь, почему нам это кажется подозрительным?» Чарли ничего не ответил. Он лишь бегло взглянул в её сторону так же, как в день их знакомства, когда они с Брайерсом пришли на место преступления.