«Отчёт о вскрытии последней жертвы, – добавил Брайерс, открывая папку и просматривая её содержимое. Быстро ознакомившись с ним, он передал три копии собравшимся. – Как вы можете видеть, на теле нет следов укусов диких животных, но есть небольшие синяки на спине и плечах. Эксперты считают, что нога и правая рука были отрезаны довольно тупым ножом или другим предметом с широкой режущей поверхностью. Кости скорее ломали, чем пилили. В деле двухлетней давности всё было по-другому, но, конечно, можно списать это различие на тот факт, что убийца плохо следит за своими инструментами и оружием». Брайерс дал им время ознакомиться с отчётом. Макензи едва пробежалась глазами по строкам, доверившись краткому изложению Брайерса. Она научилась ему доверять. Нисколько не принижая значимость отчётов и документов, она считала, что всё же нет ничего лучше, чем лаконичный устный пересказ. «Мы знаем имя жертвы – Джон Торренс, двадцать два года. Он пропал около месяца назад. В последний раз его видели в баре в Страсберге. Кому-то из вас не повезёт сообщить сегодня новость его семье. Мы также раскопали кое-какую информацию по жертве двухлетней давности. Агент Уайт, расскажите команде о том, что мы узнали?» На обратном пути из Страсберга в Куантико Макензи изучала отчёт, который переслал ей офицер Смит из полиции штата. На то, чтобы запомнить детали у неё ушло не больше десяти минут, и сейчас она могла с уверенностью воспроизвести их по памяти. «Первой жертвой стала Марджори Лейнхарт. Голову почти отрезали от тела. Убийца отрезал все пальцы на руках и правую ногу ниже колена. Отрезанные части до сих пор не найдены. На момент смерти ей было двадцать семь лет. Из родственников осталась только мать, потому что Марджори была единственным ребёнком, а отец погиб во время службы в Афганистане в 2006 году. Миссис Лейнхарт покончила с собой через неделю после обнаружения тела дочери. В ходе активных поисков был найден ещё один родственник – дядя жертвы, с которым семья не общалась и который проживает в Лондоне и не знает ничего о жизни Лейнхарт. У жертвы не было парня, всех немногочисленных друзей допросили и исключили из списка подозреваемых. Нам буквально не у кого спросить, что тогда произошло». «Спасибо, агент Уайт. Вот и всё, что мы имеет на эту минуту. Некоторым из вас будет поручено узнать о семье жертвы, один или двое помогут криминалистам, ещё нужно будет поднять архивы и изучить преступления с особой жестокостью, которые произошли в районе национального парка «Литтл Хилл» за последние двадцать пять лет. У кого-нибудь есть, что добавить?» «Возможно, убийство носит ритуальный характер, – предложил один из пожилых агентов. – Расчленение – явный признак ритуальных убийств. Было бы неплохо узнать, действуют ли сатанинские и другие подобные культы в Страсберге и его окрестностях». «Хорошее замечание», – сказал Брайерса, сделав пометку в блокноте. Макензи подняла руку. Некоторые из опытных агентов закатили глаза. Казалось, они думали: «Конечно, тебе есть, что добавить». «Да, агент Уайт?» – спросил Брайерс. Он многозначительно улыбнулся, пока все смотрели на Макензи. «Просматривая старые дела, которые предоставило мне управление полиции штата, я нашла документ о похищении ребёнка в районе «Литтл Хилл» девятнадцать лет назад. Похитили мальчика, Уилла Альбрехта. Его украли прямо из-под носа родителей. В ходе допроса родители рассказали, что сын любил кататься на велосипеде в парке. Явной связи с нашим делом нет, но я думаю, что это похищение тоже нужно взять во внимание». «Совершенно верно, – сказал Брайерс. – Убедитесь, чтобы вся команда получила копии дела». «Уже этим занимаюсь», – ответила Макензи, открывая почту на телефоне. «Как это может относиться к нашему убийству?» – спросил один из агентов. Не привыкшая отмалчиваться, Макензи сразу же ответила: «Я разрабатываю теорию о том, что наш убийца очень хорошо знает местность. Он выкинул тело в совершенно неприметном месте посреди леса, а это означает, что он очень хорошо с ним знаком. Убийство Марджори Лейнхарт лишь подтверждает мою теорию». «Я просто не понимаю, как убийство может быть связано с похищением», – добавил другой агент. «Забрать ребёнка на виду у родителей и скрыться… сможет только тот, кто очень хорошо знает местность. У полиции не было ни одной зацепки по похитителю». Здесь было над чем задуматься. Некоторые из присутствующих одобрительно закивали, но большинство агентов сидели, уставившись в телефоны или прямо перед собой. «Ещё есть, что добавить?» – спросил Брайерс. Дожидаясь ответа, он начал сильно кашлять, прикрыв рот рукой. «Тогда на этом всё, – добавил он спустя три секунды тишины. – Все за работу, чтобы поймать убийцу». Выходя из конференц-зала народ взволнованно перешёптывался. Макензи не торопилась уходить. Прежде чем отправиться домой, она решила узнать, нужна ли Брайерсу ещё какая-нибудь помощь. «Знаешь, – заметил он, – я поручу кому-нибудь проверить то похищение, о котором ты говорила. Если это нас никуда не приведёт, у тебя появится парочка новых врагов». «Всё как обычно». «Да, – ответил он с улыбкой. – Знаешь, давай сами этим займёмся. Завтра снова поедем в Страсберг. Убьём двух зайцев одним выстрелом. Заодно поговорим с семьёй Джона Торренса. Ты как, не против прокатиться?» ГЛАВА СЕДЬМАЯ На следующий день они приехали в Страсберг чуть позже девяти часов утра. Когда они въехали в город, Макензи подумала, что начинает видеть в нём определённое очарование. Поначалу ей показалась немного глупой глубокая связь города с историей страны, но было в нём ещё что-то деревенское и респектабельное. Повсюду висели американские флаги (кое-где виднелись флаги Конфедерации. Макензи решила, что это было одной из характерных черт провинциальной Вирджинии), и многие компании носили имена, позаимствованные у названий отрядов времён Гражданской войны. Макензи понимала, как глупо было думать, что большинство отъявленных убийц были родом из таких вот милых городков. Если верить статистике, вероятность рождения безумного убийцы в Нью-Йорке или Лос-Анджелесе была такой же, как и в крошечном провинциальном городке в Вирджинии. И всё же подобные города были слишком тихими и пугающими: они казались идеальными для проезжающих мимо людей, и было легко игнорировать тот факт, что за любой красивой дверью могли скрываться тёмные секреты. Наконец они подъехали к дому Торренсов, и Макензи почувствовала, как внутри всё сжалось от волнения. Она заранее позвонила и предупредила мать Джона, Памелу Торренс, что они едут. Казалось, женщина была рада поговорить хоть с кем-нибудь, кто мог помочь в деле её сына. В доказательство этого, как только Брайерс остановил машину, дверь небольшого дома открылась, и Памера вышла им навстречу. Они поздоровались с ней на крыльце и представились. Было видно, что за последние несколько дней Памела Торренс очень мало спала: у неё был осовелый взгляд и красные мешки под глазами. Тем не менее, приглашая Макензи и Брайерса в дом, она изо всех сил пыталась сохранить присутствие духа. Когда она провела их в небольшую гостиную, Макензи оказалась в типичном провинциальном доме Америки. На стенах висели и на журнальных столиках стояли фотографии детей. На одной из них Макензи увидела, как она решила, молодого и широко улыбающегося Джона Торренса в школьной футбольной форме. «Спасибо, что приехали», – сказала Памела. «Не стоит благодарности, – ответила Макензи. – Когда я говорила с вами по телефону, вы сказали, что ваш муж тоже здесь. Он ещё дома?» «Нет, – ответила женщина. – Рей очень переживает. Когда он узнал, что вы едите, то начал плакать. Потом он взял себя в руки, достал ружьё и отправился на охоту». Макензи посчитала это не лучшим решением, но ничего не сказала. Разве могла она указывать, как следует переносить горе родителям, чей сын недавно погиб? «Что вы можете рассказать нам о Джоне?» – спросила она. Памела пожала плечами и попыталась улыбнуться. Улыбка не вязалась с её измученным видом: «Он был хорошим мальчиком. Тихим ребёнком. Он подрабатывал в «Пиццерии Джино» и учился в муниципальном колледже. Он учился на втором курсе, потому что поздно поступил. Он всегда боялся учёбы в колледже. Он решился на неё только после того, как девушка, с которой он встречался три года, уехала отсюда, отучившись в Политехническом университете». «У него были увлечения?» – спросил Брайерс. «Недавно он начал заниматься бегом. Он участвовал в местных мероприятий: в пятитысячном забеге для сбора средств на лечение рака груди, в церковных благотворительных мероприятиях и тому подобном. Он мечтал о горном марафоне в начале следующего года. Он много для него тренировался». «Он часто бегал в «Литтл Хилл»?» – спросила Макензи. «О, да, – ответила Памела. – Это было его излюбленное место, он любил там тренироваться. Он бегал там минимум дважды в неделю». «Что вы можете рассказать нам о девушке, с которой он расстался? – спросила Макензи. – Они продолжали общаться после разрыва?» «Не думаю, – ответила женщина. – Если они и общались, то мне он об этом не рассказывал». «Вы не думаете, что он мог делиться подобными вещами с вашим мужем?» – спросил Брайерс. «Скорее всего, нет, – ответила Памела. – Джон и Рей были не особо близки. Мне кажется, отчасти поэтому Рею сейчас так тяжело. Он о многом сожалеет…» «Вы сказали, Джон подрабатывал и учился в колледже, – добавила Макензи. – Он продолжал жить с вами или жил отдельно?» «Он жил с нами, – сказала женщина. – Он этого сильно стыдился. Мы не требовали арендной платы, но он каждый месяц давал нам немного денег». «Вы не против, если мы осмотрим его комнату?» «Пожалуйста». Памела проводила их вниз по лестнице в подвал, где проводился ремонт. Отремонтированы были ванная комната и довольно просторная спальня. Макензи и Брайерс вошли в спальню, по виду которой можно было легко сделать вывод, что здесь жил взрослый мужчина, которого недавно бросила девушка. На полу рядом с парой журналов лежал iPod; все журналы были об охотничьем оружии. На полу валялась грязная одежда, и кровать была не заправлена. На небольшом комоде стоял телевизор. Рядом лежала приставка, несколько дисков с играми и фильмами. «Halo» и «Call of Duty» лежали вперемежку с романтическими комедиями. Макензи заметила пару альбомов для рисования. Просмотрев их, она увидела невинные рисунки в стиле ню, пасущихся оленей и ружья, а также несколько попыток нарисовать женское лицо. Макензи подумала, было ли это лицо его бывшей девушки. «Джон тоже был заядлым охотником, как ваш муж?» – спросила она, кивнув головой в сторону журналов. «Когда-то да. Это было единственное, что их связывало. Они никогда не были друзьями, понимаете? Рей и его друзья-охотники посмеивались над Джоном за то, что тот пошёл в колледж, в школе увлекался рисованием и был верен своей девушке. Типичное пустомельство глупых мужланов. В начале года Джон и один из охотников в их компании сильно повздорили». «Что произошло?» «Завязалась драка с кулаками, – объяснила Памела. – Мне кажется, Рей встал перед выбором: остаться с друзьями или принять сторону сына, с которым они были, как чужие. Он выбрал друзей. Именно поэтому сейчас он так убит горем». «Вы знаете имя человека, с которым Джон подрался?» – спросила Макензи. Памела закатила глаза. «Кёртис Палмер, – ответила она сквозь зубы. – Засранец, которых свет не видывал. Он отсидел в тюрьме за избиение жены и ребёнка, после чего те сбежали из города. Такой вот человек». Макензи и Брайерс переглянулись, и Памела это заметила. «Могу дать вам его адрес, если нужно», – добавила она. «Да, он может нам пригодиться», – сказала Макензи. «Я поднимусь наверх и напишу его, а вы пока можете осмотреться». Когда Памела начала подниматься по лестнице, Брайерс провёл рукой по дискам с играми и фильмами. «Что думаешь?» – спросил он. «Думаю, что у Джона Торренса была тяжёлая жизнь, и что он родился не в том месте и не в то время. Можно проверить, есть ли связь между, например, его бывшей девушкой и первой жертвой, но мне кажется, результат будет отрицательный. Считаю, что Джон был просто случайной жертвой». «Знаешь, что не даёт мне покоя?» – сказал Брайерс. «Что?» «Похищение Уилла Альбрехта девятнадцать лет назад. Этот случай может полностью изменить ход расследования». «Я тоже так считаю. Возможно, нам следует поискать связь между его семьёй и новыми жертвами». Они покинули подвал и вышли к Памеле, которая ждала их с запиской в руках. Вместе с ней она держала телефон. Она хмуро передала листок с адресом Кёртиса Палмера. «Вот, пожалуйста», – сказала она.