* * * ГЛАВА ПЕРВАЯ Самолёт нёс её в Небраску. Макензи моргнула, пытаясь избавиться от этой мысли. Обычно она без труда засыпала во время полёта, но на этот раз всё было иначе. Ей казалось, что на западе страны было что-то, что тянуло самолёт к себе, как магнит. Она не вернётся в Вашингтон, пока не разберётся с этим расследованием, которое уже двадцать лет, со дня смерти отца, отравляет ей жизнь. Это расследование ждало её многие годы. Она многократно доказывала свой профессионализм, и теперь Макграт наконец передал дело в её руки. Речь шла уже не только о нераскрытом убийстве отца Макензи семнадцать лет назад; схожие убийства начали происходить вновь, их связывала подсказка, которую им пока не удалось разгадать — на телах жертв находили визитные карточки из несуществующего антикварного магазина Баркера. Макензи думала о них, глядя в иллюминатор. Полуденное небо было безоблачно. За пушистыми белыми облаками она едва могла разглядеть дороги внизу, венами разбегающиеся по ландшафту Среднего Запада. Небраска была близко, её кукурузные поля и равнины виднелись впереди, и до них было ещё сорок пять минут полёта. «Ты в порядке?» Макензи моргнула и отвела взгляд от окна, повернувшись вправо. В соседнем кресле сидел Эллингтон. Она знала, что он тоже нервничает. Он понимал, как много значит для неё это дело, и это осознание давило на него. Даже сейчас он нервно теребил крышку стакана, в котором ещё десять минут назад был имбирный эль. «Да, всё хорошо, — ответила Макензи. — Честно говоря, мне не терпится скорее взяться за работу». «У тебя уже наметился план?» — спросил Эллингтон. «Да», — ответила она. Делясь подробностями плана действий, Макензи подумала, что влюбилась в Эллингтона отчасти и поэтому. Он знал, что ей хотелось с ним поделиться своими мыслями, но понимал, что она бы замкнулась и отстранилась, спроси он об этом напрямую. Именно поэтому вместо того, чтобы расспрашивать об эмоциональном настрое, он зашёл издалека, прикрывшись работой. Макензи знала все его уловки, но соглашалась играть по его правилам. Эллингтон знал, как забраться ей в душу, но сделать это осторожно и даже очаровательно. Макензи ввела его в курс дела. Сначала она планировала встретиться с местной полицией и командой агентов ФБР, занятых расследованием. Она также планировала привлечь к работе Кирка Питерсона, частного детектива, который тоже какое-то время занимался этими убийствами. Пусть в последнюю их встречу он находился в разбитом состоянии, он лучше всех знал детали расследования. Следующим пунктом шёл поиск мужчины по имени Дэннис Паркс. Его отпечатки были найдены на теле Габриэля Хэмбри, на которого на прошлой неделе натравили ФБР, пустив федералов по ложному следу. Макензи отлично понимала, что и Паркс мог быть подсадной уткой, но её воодушевлял тот факт, что когда-то он был знаком с отцом. Связь была не самой многообещающей — отец и Паркс познакомились в полиции, где последний служил в течение года прежде, чем бросить службу и заняться недвижимостью. Сам же отец стал первой жертвой в череде с виду несвязанных между собой убийств, которые растянулись почти на два десятилетия. После разговора с Дэннисом Парксом Макензи собиралась встретиться с семьёй мужчины, убитого несколько месяцев назад, мужчины по имени Джимми Скоттс. Скоттс был убит точно так же, как и её отец, благодаря чему старое дело было вновь открыто для дорасследования. На этом Макензи замолчала, хотя ей было что добавить; но пока она не могла решиться на этот шаг, тем более озвучивать его Эллингтону. Ей рано или поздно придётся посмотреть в глаза призракам прошлого. Она уже однажды встречалась с ними, посетив дом, в котором провела детство. Но та встреча была мимолётной, и, пусть в тот момент Макензи этого не понимала, она жутко её испугала: словно она умышленно вошла в дом с призраками, заперлась там и выкинула ключ. Сейчас ей снова предстояла встреча с прошлым. В этом ей сложно было убедить даже саму себя, не говоря уже о том, что об этом подумает Эллингтон. Он периодически кивал, пока она рассказывала пошаговый план действий. Ещё во время встречи с Макгратом перед вылетом в Небраску они вкратце обсудили свои роли в этом расследовании. В многоуровневом деле их особенно интересовали недавние убийства бродяг. На данный момент было уже четыре жертвы, и на теле каждой из них была обнаружена визитная карточка из антикварного магазина Баркера. Эллингтон вызвался разобраться с этими смертями, пока Макензи будет заниматься основным — убийствами Джимми Скоттса и собственного отца, а также недавней смертью Габриэля Хэмбри. «Знаешь, — сказал Эллингтон, когда она закончила, — если мы раскроем это дело, твоя карьера в Вашингтоне резко пойдёт вверх. Ты уже один из лучших оперативных агентов Бюро. Надеюсь, тебе нравится бюрократия и офисная работа, потому что лучших агентов ждёт именно это». «Разве? — спросила Макензи. — Тогда почему ты не просиживаешь штаны в конторе?» Эллингтон усмехнулся: «Один-один, Уайт». Он взял её за руку. Вместе с привычным умиротворением Макензи почувствовала в его прикосновении напряжение. Она была благодарна ему за то, что он вызвался помочь. Пусть обычно ей нравилось работать в одиночку, сейчас даже Макензи должна была признать, что если она хотела разобраться с этим делом, ей понадобится моральная и эмоциональная поддержка, которую она могла получить только от Эллингтона. Она сжала его руку. Средний Запад был всё ближе, приближалась и Небраска, в которую огромным магнитом тяжёлого прошлого тянуло самолёт. ГЛАВА ВТОРАЯ На здание регионального управления в Омахе было приятно смотреть. Оно было меньше, чем штаб-квартира в Вашингтоне, а значит, здесь было тише. Кроме того, здесь не ощущалось гнетущее предвкушение, когда кажется, что вот-вот что-нибудь случится; ощущение, которым грешили офисы столицы. От здания исходило умиротворение. Вписывая имена в журнал посещений, Макензи заметила, что в их сторону идёт мужчина. Он шёл им навстречу и мило улыбался. Его лицо казалось знакомым, но она, хоть убей, не могла вспомнить имя. «Агент Уайт, счастлив вас снова видеть», — подойдя к ним, сказал мужчина. Он был ростом около метра восьмидесяти и держался просто и уверенно. Он был довольно худ, но всё равно внушал некий страх. Зачёсанные назад чёрные волосы добавляли ему несколько лет к возрасту. «Взаимно», — ответила Макензи, пожимая протянутую руку. Она была благодарна Эллингтону, который вспомнил имя агента и произнёс его в приветствии. «Агент Пенбрук, — сказал он, — рад вас видеть». И Макензи его вспомнила. Агент Даррен Пенбрук вёл дело Габриэля Хэмбри, ради которого она прилетела в Небраску, но вместо ареста, они получили мёртвое тело. «Пройдёмте со мной, — сказал Пенбрук. — Как такого брифинга не будет, но я хочу сообщить вам пару новостей, которые, как мне кажется, вам следует знать,… некоторые мы узнали буквально только что». «А конкретнее?» — спросила Макензи. «В последние сутки». Макензи знала, как Бюро вело дела на всех уровнях, и решила, что в этом плане Омаха мало отличалась от Вашингтона. Сейчас было не лучшее время для вопросов, поэтому пока они поднимались на лифте на второй этаж и шли по коридору в находящийся чуть в стороне зал для заседаний, они предпочли светскую беседу о перелёте, погоде и жизни столицы. Разговор о пустяках сошёл на нет, как только Пенбрук ввёл их в конференц-зал. Он закрыл за ними дверь, и они оказались в просторной комнате с элегантным и большим полированным столом. В середине стола стоял включённый проектор. «О каких новостях вы говорили?» — спросила Макензи. «Вы же знаете о четвёртом убитом бродяге, да?» — спросил Пенбрук. «Да. Убийство произошло вчера, верно? Где-то после полудня?» «Всё так, — сказал он. — Жертву застрелили из оружия той же модели, что и остальных. На этот раз убийца поместил визитную карточку в рот жертвы. Мы её проверили и отпечатков не обнаружили. Бродяга был неместный. Последний его известный адрес находится в Калифорнии, но он жил там четыре года назад. Поиск родственников или коллег нам ничего не дал. Та же история была и с другими бродягами. Однако нам удалось найти его брата. Он тоже ведёт бродяжнический образ жизни, и если верить медицинской карте, не совсем ладит с головой». «Больше ничего не выяснили?» — спросил Эллингтон. «Выяснили, и это самая неприятная новость. Более того, эта новость отбросила нас на точку отсчёта, и мы снова в тупике. Помните те отпечатки, что мы нашли на теле Габриэля Хэмбри?» «Да, — сказала Макензи. — Они принадлежат мужчине по имени Дэннис Паркс, когда-то он был знаком с моим отцом». «Совершенно верно. Многообещающая зацепка, не правда ли?» «Я так понимаю, она ничего не дала?» — спросила Макензи. «Кто знает, что могло бы быть, если бы сегодня утром Дэнниса Паркса не нашли мёртвым в собственной постели. Убит выстрелом в затылок. Жену тоже застрелили. Пока мы считаем, что её убили в постели, а затем тело перетащили на диван». Оба, Пенбрук и Эллингтон, посмотрели на Макензи. Она знала, что они думают. «Убийца сымитировал сцену смерти Джимми Скоттса… и моего отца». Пенбрук воспользовался паузой, чтобы показать фото с места преступления. На слайде был изображён Дэннис Паркс, лежащий на постели лицом вниз с простреленной головой. Расположение тела было до боли хорошо знакомо Макензи. Если бы она не знала, кто изображён на фотографии, то могла бы подумать, что смотрит на снимок с места убийства отца, сделанный много лет назад. Фотографии сменились, и появилось изображение жены. Она лежала на диване, глядя невидящим взглядом куда-то вверх. На щеке виднелись следы запекшейся крови. «На месте убийства нашли визитную карточку?» — спросила Макензи. «Да, — ответил Пенбрук. — Она была на прикроватной тумбочке. А вот, чтобы вы были в курсе, фото с убийства последнего бродяги». Он показал новый слайд. Перед глазами Макензи оказался мужчина, лежащий на тротуаре. Одна часть лица представляла собой кровавое месиво, ярко контрастируя с белой визитной карточкой, вставленной между губ покойного. «Кажется, что убийца сделал это ради забавы, — сказал Эллингтон. — Это убийство не такое чистое, как остальные». Он был прав. Макензи тоже считала, что в том, как визитную карточку засунули жертве в рот, было что-то почти игривое. А тот факт, что преступник умышленно оставлял на карточках отпечатки других людей, чтобы сбить их со следа, говорил о том, что они имеют дело с решительным, умным и опасным убийцей. «Он думает, что сделал что-то забавное», — подумала Макензи, глядя на изображение жертвы. «Так почему он убивает бродяг? — спросила она. — Если после убийства отца он снова пустился во все тяжкие, то почему выбирает бездомных? Есть ли какая-нибудь связь между этими бродягами и Джимми Скоттсом или Габриэлем Хэмбри?» «Пока мы ничего не нашли», — ответил Пенбрук. «Возможно, их убийствами, — сказала Макензи, — он хочет указать нам на наши просчёты. Возможно, он понимает, что убийства бродяг не привлекут такого же внимания полиции, как привлекли бы смерти обычных граждан. Если я права, то он убивает их, можно сказать, ради хохмы». «Кстати, о бродягах, — сказал Эллингтон. — Как вы считаете, если мы опросим бездомных в городе и окрестностях, смогут они сообщить нам что-нибудь полезное?» «Мы это уже делали, — ответил Пенбрук, — но они отказываются говорить. Они боятся, что, поделись они мыслями с полицией, следующим убийца придёт по их душу».