* * * «Доктор говорит, что ты хороший стрелок, - сказал убийца, когда она вошла в комнату. Он сидел на краю больничной койки, его правая рука была прикована наручниками к перилам. - Он сказал, что это был очень точный выстрел, и что если бы пуля отклонилась на четыре дюйма, я был бы мёртв». Она проигнорировала его слова и села в кресло для посетителей. «Офицер Дентри сказала, что ты хотел поговорить именно со мной». «Да. Я хотел знать, как ты меня нашла». «А я хочу знать твоё имя. Твоё настоящее имя». Он улыбнулся и покачал головой. «Это не имеет значения. У нас есть твоя машина. Мы скоро сами всё выясним». «Мне всё равно». «Куклы, - сказала Маккензи. Она вспомнила, как он свободно говорил, когда поймал её в ловушку. Может быть, ей удастся подловить его и заставить рассказать больше, чем он намеревался. - Я выяснила, где ты их купил. И женщина, которая владеет этим местом, сохранила адрес, который ты ей дал. - Она на мгновение задумалась, а затем добавила: - ты знал, что собираешься делать, когда покупал их?» «У меня была идея в голове». «Зачем всё это?» - спросила Маккензи. Она чувствовала, что начинает проявлять эмоции, но собрав всю волю в кулак, сдержала их. Она не позволит этому человеку увидеть её слёзы. «Хотел бы я тебе сказать. Это был катарсис. Всё это. Похищения, нанесение ранений, осознание того, что я заставил кого-то страдать...Медленно умирать. И когда я это говорю ... Да, я понимаю, как запутанно и извращенно это звучит. Но это...Это помогло». «А куклы и чаепитие?» Казалось, он на мгновение задумался, но потом покачал головой. Он посмотрел на неё с издевкой. «Это личное», - сказал он. «Убийства в Салеме, штат Орегон тоже твоих рук дело, правильно? - спросила Маккензи. - Значит, всего их было десять. Точно ... десять. Дейзи Уокер стала бы одиннадцатой, но мы вовремя её нашли. Вопреки твоему отказу помочь». «Я хотел поговорить с тобой, потому что ты была там...В темноте, в яме, - сказал он. - И ты хорошо с этим справилась. Казалось, тебя это даже не испугало. Как ты это сделала?» Она не знала, какого ответа он ждёт. Она легко могла вспомнить, как оказалась там, внизу, одна в темноте (ну, не совсем одна, а с трупом Брайана Диксона). «Как тебе это удалось? - спросила Маккензи. - Как ты смог отнять столько жизней, причинить столько боли и не испытывать раскаяния?» «Думаешь, мне всё равно? - спросил он, словно обидевшись. - О, мне было совсем не всё равно. Но ... как я уже сказал: Это единственное, что помогло». «Помогло от чего?» В его глазах снова сверкнул гнев. Он стал похож на расстроенного ребёнка, который не может добиться своего. «Это личное», - повторил он. Пока Маккензи пыталась придумать какой-нибудь другой способ получить от него ответы, раздался стук в дверь. Она услышала, как Эллингтон зовёт её. Она оставила убийцу и присоединилась к Эллингтону и Дентри в коридоре. С ними были ещё двое, мужчина и женщина. Судя по форме, это были местные оперативники. На них были костюмы среднего качества, которые выглядели как-то небрежно. «Это агенты Смит и Гонсалес, - сказал Эллингтон. - Им только что позвонили и сообщили всё о подозреваемом». «Мы просто проверили регистрационные номера его машины», - сказал мужчина. Его латиноамериканский цвет кожи говорил о том, что он и есть агент Гонсалес. «И информация нелицеприятная, - сказала Смит. Она читала со своего телефона. Очевидно, это было сообщение или электронное письмо, которое только что ей пришло. - Подозреваемого зовут Эйден Чилдресс. Родился в Сакраменто, штат Калифорния, где в возрасте восьми лет он был помещён в приёмную семью после того, как его мать была отправлена на принудительное лечение в психиатрическую больницу. Она была признана виновной в убийстве своей дочери. Дочери в то время было пять лет, и она умерла прямо на глазах Эйдена. Расследование показало, что мать отравила воду, которую они пили, играя в чаепития. Во время суда она утверждала, что просто намеревалась сделать так, чтобы дочь выглядела достаточно больной, чтобы продолжать получать государственные пособия для оплаты её лечения. «Но это не все неприятности, случившиеся с ним в детстве. Годом ранее его отец был арестован за неисполнение родительских обязанностей и жестокое обращение с детьми. Оба ребёнка были найдены запертыми в собачьих вольерах, в то время как отец принимал наркотики в спальне с женщиной, которая не была его женой. Последовала юридическая битва за опеку над детьми, поскольку мать упорно стремилась удержать их около себя. Она выиграла суд, но её опекунство длилось всего год. Потом она убила свою дочь». «Есть какая-нибудь информация о том, что Эйден Чилдресс жил в Салеме или его окрестностях?» - спросила Маккензи. Смит просмотрела сообщение и через несколько секунд остановилась, явно потрясённая. «Да, он там жил. У меня есть записи о штрафах за парковку и данные о постоянном месте жительства почти за восемь лет». Маккензи оглянулась и увидела Эйдена Чилдресса, всё ещё сидящего на краю кровати. Он терпеливо ждал её возвращения, изучая всё вокруг. Но она не собиралась туда возвращаться. Агенты Смит и Гонсалес нашли ответы на все её вопросы. И, к сожалению, это было то, что она видела слишком много раз. Зло в сердцах людей не просто материализовалось в одночасье. Слишком часто оно передавалось генетически, через травмы и насилие так же, как вероятность мужского облысения или склонность к алкоголизму. Но она вспомнила, как была в этой яме и как Чилдресс смотрел в неё. И затем его комментарии несколько минут спустя: Вы хорошо справились. Кажется, Вас это не беспокоит. Как вы это сделали? Представив его маленьким мальчиком, запертым в клетке с собакой, она поняла смысл его вопросов, а также жутких игр с куклами и чаепитием. И, несмотря на всё, что она видела в складских блоках, наиболее показательной была сцена в собачьей будке возле его дома. Эти куклы вечно сидят и ждут, когда кто-нибудь придёт на их чаепитие. От этого по её телу пробежал холодок, который превратился в мурашки. И снова она почувствовала, что вот-вот расплачется. «Спасибо, агенты, - сказала она. - Не могли бы вы начать его оформлять? Когда вы закончите с этим, сделайте официальный запрос, чтобы из Салема, штат Орегон, были изъяты записи о подобных убийствах». «Будет сделано», - ответил Гонсалес. Услышав всё, что ей нужно, Маккензи пошла по коридору. Она чувствовала, как Эллингтон идёт рядом с ней, и это было для неё очень важно. Он взял её за руку, и они пошли в зал ожидания на втором этаже в конце коридора. Там они сели рядом, и Эллингтон притянул её к себе. Она плакала, уткнувшись ему в плечо. Ей было так нужно наконец-то выплакаться. Она собиралась стать матерью. Она собиралась принести жизнь в мир, где родители плохо обращались со своими детьми—где эти самые дети, вырастая, совершали бессмысленные, жестокие поступки в попытке понять своё прошлое. Это был по большей части злой мир...В чём Маккензи раньше сомневалась. Она всегда старалась видеть во всём хорошее, но это становилось чертовски трудно после встреч с людьми вроде Эйдена Чилдресса. Но она знала, что есть и хорошее. Что ночь особенно темна перед рассветом. Иногда свет проникал в её жизнь совсем неожиданным образом, например, в виде положительного теста на беременность. «Значит, ты беременна?» - спросил Эллингтон, когда её рыдания стихли. «Да». И словно в доказательство того, насколько хорошо он её знает, Эллингтон сказал то, что не только успокоило её, но и напомнило, почему она так сильно его любит. «В таком случае, ты не возражаешь, если мы подождем со свадьбой до восьми месяцев, чтобы у тебя был огромный живот? Это сведёт мою мать с ума». ГЛАВА 39 Маккензи слышала об утренней тошноте из фильмов, телешоу и от нескольких подруг в Небраске, так что готовилась к худшему. Но, достигнув девятинедельного рубежа с момента своего первого визита в женскую консультацию, она поняла, что её минула эта участь. Она страдала от резких перепадов настроения, что объясняло её поведение в Сиэтле. Но в Вашингтоне перепады настроения немного усугубились. Отчасти потому, что она вернулась туда, где не переставая обсуждалась предстоящая свадьба, а отчасти потому, что Эллингтон тоже был очень взволнован недавним поворотом событий. На работе она следила за тем, как обстоят дела в Сиэтле с делом Эйдена Чилдресса. Через пять дней после возвращения домой ей позвонил Райзинг. У него была запланирована ещё одна операция, но всё шло хорошо. Он уже вернулся домой, но на работу не сможет выйти ещё около трёх месяцев. Всё это она узнала однажды после обеда, сидя в своем кабинете. Райзинг позвонил ей на мобильный, и когда она увидела его имя на дисплее, то сразу же ответила. Он рассказал ей всё, что мог, и искренне поблагодарил за то, что они с Эллингтоном помогли раскрыть это дело. «Но я позвонил не для того, чтобы поговорить о себе, - сказал Райзинг. - Я подумал, Вам будет приятно слышать, что Дейзи Уокер пошла на поправку. Вследствие ранения у неё был поврежден кишечник, и она потеряла много крови. Кроме того, так как она долго пролежала в блоке без помощи у неё развилась серьёзная инфекция, но сегодня утром врачи сказали, что её ситуация выглядит довольно многообещающе». «Отличная новость, - сказала Маккензи. - Узнали что-нибудь новое об Эйдене Чилдрессе?» «Он официально арестован и сейчас содержится в укрепленном крыле тюрьмы строгого режима. Я ни с кем об этом не говорил, но, насколько я понимаю, он получит какой-то психиатрический диагноз, и суд это конечно учтёт. Исходя из его истории…» «Да, я ожидала этого». «В любом случае...Ещё раз большое спасибо за помощь. Я должен предупредить Вас, что миссис Шелби Уокер умирает от желания получить Ваш номер. Она невероятно благодарна, что Вы смогли спасти ее дочь». Она подумала о миссис Уокер и о том, как эта бедная женщина сидела на крыльце, словно на посту, и ждала известий о дочери. Эта мысль заставила Маккензи с улыбкой посмотреть на свой живот—всё ещё плоский и выглядящий совершенно обычно. И хотя история Эйдена Чилдресса становилась всё темнее и темнее по мере того, как они узнавали о нём новые факты, жизнь, растущая в ней, заставила Маккензи начать думать, что в мире больше света и добра, чем она думала. * * * Во сне она снова оказалась в яме. Её фонарик был включен, но горел красным. Очерчивая контуры ямы, она увидела кукол, выстроившихся вдоль стен. А там, на заднем сиденье, - люлька, вся в крови. Голос прошептал ей на ухо, пока чья-то рука поглаживала её по плечу. «Думаешь, ты сможешь с этим справиться?» Она обернулась и увидела отца, сидящего в темноте рядом с ней, его лицо было окрашено в тот же красный свет. Но он не был ни мёртв, ни ранен, ни истекал кровью, как во всех её предыдущих снах. Он был в полном порядке. Он улыбался ей, и его прикосновение к её плечу успокаивало.