– Моя сестра умерла. Как и ожидалось, данное заявление живо отозвалось в Фёдоре. Эри понимала, смерть брата оставила в его душе шрам, который болит до сих пор. Понимала по собственному опыту. – Слишком рано, она должна была прожить долгую жизнь. Полную счастья и великих дел. Фёдор внимательно слушал, на его лице отчетливо читалось сочувствие. – Дурацкий несчастный случай. Если бы она только не выключила медпомощника… Фёдор побледнел и еле слышно прошептал: – Анафилактический шок? Эри аккуратно изобразила на лице удивление. – Что? Нет. Нет, не думаю, что дело в аллергии. – Просто, – Фёдор неосознанно немного наклонился в сторону Эри, – мой брат тоже погиб. Слишком рано. Думаю, тогда и зародилось моё желание помогать другим. – Мне кажется, я понимаю это чувство. Некоторое время они сидели молча. Несмотря на то, что мотивы Эри отличались от заявленных, их с Фёдором действительно объединяло схожее горе. – Когда-нибудь станет легче? – неожиданно для самой себя спросила Эри. Фёдор печально покачал головой. – Но вы научитесь с этим жить. – Простите за бестактный вопрос, но…давно? Фёдор грустно улыбнулся. – Давно. 23 апреля 2120 года. И конечно, – Фёдор обратил внимание, как Эри побелела, – датой основания моего фонда я тоже выбрал это число. Вы в порядке? – Нет. Фёдор принес Эри стакан воды. Та с благодарностью выпила, но легче не стало. – Мы гостили всей семьёй у друзей, – Фёдор обеспокоенно смотрел на свою гостью, – и его укусило какое-то насекомое, анафилактический шок. – А медпомощник? – прохрипела Эри. – Я не знаю, если честно. Мне тогда было-то всего 6 лет. Что с вами? Фёдор подошел ближе и бесцеремонно запросил данные медпомощника со своей расширенной консоли. – Я не знала, что такие выдают не только медикам. – Вы многого обо мне не знаете. Все жизненные показатели Эри указывали на сильнейший стресс. – Как давно погибла ваша сестра? – 23 апреля. Неделю назад. Теперь побледнел Фёдор. – Вы, – Фёдор стиснул зубы, – вы ведь здесь не ради детей с особенностями. «Проницательный», – только и подумала Эри. – Ваша сестра хоть вообще существовала? – Фёдор выглядел разъяренным. – Что? – Эри совершенно не ожидала такого хода мыслей, – да! Её убили неделю назад! Фёдор распахнул глаза и сделал шаг назад. – То есть вы, – он недоуменно нахмурился, – то есть это совпадение? – Если честно, я так не считаю. – Кто вы? – Ведущий эксперт Эри Сато. Моя погибшая сестра – ведущий эксперт Инари Сато. – Ваши имена мне незнакомы, – развел руками Фёдор, – если гибель моего брата и связана с гибелью вашей сестры, то мне об этом ничего не известно. Эри сердилась сама на себя. На что она вообще рассчитывала? Что застанет его врасплох, а он признается? Фёдор не лгал, очевидно, что если его семья и замешана, он об этом не знает. – Знаете, вот возьмите, – Фёдор сбросил по связи свой контактный номер, – если вдруг, ваше чутье вас не подвело, и моя семья каким-то образом связана с этой ситуацией, я хотел бы знать. Фёдор проводил Эри до атриума и в полной задумчивости вернулся домой. Уже на улице Эри запросила архивные данные по смерти Глеба Захарова. И конечно, данных в системе не нашлось. Тогда она проверила рабочие графики и узнала, кто в тот день дежурил из судмедэкспертов. Нашлось всего одно имя. К счастью, вполне знакомое. Эри отправила сообщение по связи и направилась в морг. – Это же несравненная Эри Сато, – встретил её неприятный голос. Риваль Муратов. Ведущий судмедэксперт Ливэя. Прямой нос с горбинкой, тонкие нависшие брови, три горизонтальных глубоких морщины на лбу, чёрные волосы, чёрные глаза, короткая бородка. Широкие потёртые джинсы, белая майка и тонкая куртка из экокожи. От него всегда пахло медицинским кабинетом. Что и не удивительно, учитывая его род деятельности. В начале своей карьеры Риваль работал судмедэкспертом на подхвате, именно в то время в морг поступило тело Глеба Захарова. И именно этот случай стал толчком для карьеры Риваля. – Привет, Риваль. Как жена, как дети? – Лучше, чем твои, – Риваль расхохотался довольный собой. – Да, наверное. Я к тебе с дарами, – Эри протянула мешочек с купленным у Айгуль травяным чаем. – Вот поэтому, – Риваль поднял вверх указательный палец, – ты мой любимый эксперт. Такая очевидная ложь, что Эри даже улыбнулась. Все знали, его любимый эксперт Кьяра Бруно, способная флиртовать даже с камнем. – Мне нужно одолжение. – Слушаю. – Ты производил вскрытие 20 лет назад, 23 апреля. Мальчик 10 лет, анафилактический шок. – Глеб Захаров. – Даже документы не посмотришь? – Это ж мой счастливый билет по жизни. Я все детали наизусть помню. Почему тебя интересует это дело? – Не всё дело. Только причина смерти. – Анафилактический шок, – Риваль смотрел на Эри с недоумением. – Да. А от чего? Яд какой-то? И что с медпомощником? Медпомощники же должны предотвращать такие ситуации. – Вот поэтому, – Риваль дважды постучал указательным пальце по виску, – ты самый умный ведущий эксперт. Тоже очевидная ложь, но в этот раз приятная. – Так что? – Эри почувствовала как сердце ускорило ритм. – У мальчишек не было медпомощников. В то время какая-то тема такая двигалась против вживления. Сама понимаешь, это же не часы надеть. – Часы надеть? Риваль покрутил перед глазами Эри свои наручные механические часы, доставшиеся ему от прадеда. – Ясно. Так и что? – Ну и всё. Не было помощника, пацана цапнуло насекомое, анафилактический шок, смерть. – Ясно. – Ты ожидала чего-то другого?