– Мир без магии как рыба без воды или дикий зверь без леса. Он неполноценен, ущербен и часто умирает, – констатировал лысый, проведя пальцем по подбородку. – Но мы летаем в космос, можем переговариваться на расстоянии без особых усилий, пусть даже твой собеседник находится на самом краю земли. Наша культура богата, литература прекрасна, а архитектура великолепна. Тут же все отстало лет на триста, а то и больше, и держится только на кучке последышей. Остальное же – дремучее средневековье… – И тебе тут нравится. – Крос довольно расхохотался, и я с удовольствием его поддержал. – Наверное, да. Расскажи мне еще про этот мир. – А что рассказывать? – Крос пожал плечами. – Про магов я тебе уже говорил. Наш мир не идеален, но уж точно не хуже других. – А есть и другие? – воскликнул я, мигом воспрянув от дремоты. – Есть, – уверенно кивнул Крос. – И судя по книге Горта, их великое множество. Ни один из них не похож на предыдущий, но, чтобы проникнуть туда, нужны сила и знание. Умение перехода из одной плоскости в другую, сохраняя свою телесную оболочку, давно утеряно, а то, что осталось, – лишь жалкие крохи былого величия. – Ну, допустим, найдется такой смельчак, который попытается пройти в параллельный мир, не побоявшись сложностей. – Тогда его ждет ряд неприятностей. – Крос лениво улыбнулся. – Ему надо знать язык древних магов, а его, если честно, и я-то с трудом понимаю. Некоторые обороты речи мне непонятны, а формулы настолько витиеваты, что на их расшифровку может уйти не один месяц. Если же трактовать символы иначе, то беды не избежать. Помню одну историю про смелого, но глупого мага. Украв из архивов университета копию трактата великого Марта, а точнее, ту ее часть, что превращает уголь в алмазы, а глину в золото, парень прокрался в конюшню, начертил нужные знаки и произнес магические слова… – И что же произошло? – Пожар произошел, – отмахнулся Крос. – Никто не пострадал. И лошадей вывели, и барахло вытащили. Сено и то успели перекидать. Легко отделались. Впрочем, кое-что маг сделать успел. Глиняный пол в конюшне теперь из чистого золота. – Да это же богатство! – воскликнул я, представляя, как по ночам конюхи, дворники и прочий люд отколупывают от пола драгоценные пластины из мягкого металла. – Если бы. – Крос снова расхохотался. – В конюшне, среди лошадиного и сваргового дерьма, очень даже золото, а стоит вынести его на улицу, как оно превращается в обыкновенную глину. Трудности перевода! – Ну а если перевести правильно? – настаивал я. – Точно, до миллиметра, до буковки. – Тогда нужно очень много сил. Только у братьев-магов они и были. – А как же остальные? – С остальными просто. Артефакты в охранных башнях хранят колоссальный запас энергии. Вот только могут их не отдать. Местные последыши будут против. – А если все сложится? Ну, добуду я кристалл, получу перевод нужного заклинания, все нарисую и составлю. – Тогда получится, но, если тебе интересно… – Крос встал и, подойдя к полке, вытянул оттуда солидный свиток с тяжелой круглой печатью на шелковом шнурке. – На-ка вот, переведи. Я осторожно принял документ и попытался вчитаться в строчки, однако для моих глаз это был полный абсурд. Казалось, буквы, хоть и знакомые, были расставлены в абсолютно хаотичном порядке. В некоторых словах шло подряд пять, а то и шесть согласных, другие же и вовсе обходились без них. В изобилии были и странные значки, больше походившие на египетские, изображавшие то птицу с распростертыми крыльями, то череп, то оливковую ветвь. – Дай мне, хозяин, – услышал я шепот. – Дай я прочитаю. Я с тревогой обернулся, однако, как ни осматривал все вокруг, но гнома не заметил. Однако гном говорил четко и тихо и, похоже, был совсем рядом. – Я тут, рядом с креслом, справа, – вновь послышался тихий шепот. – Давай! Я опустил свиток в указанное место, и край его тут же исчез. Послышалось тихое бормотание. – Это троллий язык, – заключил крохотный Коба. – Тут рецепт ягодного пирога с личинками. Красный маг потешается над тобой, хозяин. Давай нальем ему в кубок яду? – Сдурел! – Я отобрал свиток и протянул его назад Кросу. – Тарабарщина. Тот довольно кивнул, поймав на лысину отблеск свечи, стоящей на столе в изящном резном подсвечнике. – Вот и я о том. Слишком сложно. Но время позднее, давай ложиться спать. С разговорами сегодня покончено. Спал я крепко, однако всего часов до трех ночи. Должен сказать, что внутренние биологические часы меня никогда не подводили, так что и в этом мире я легко ориентировался. Разбудил меня, разумеется, не дурной сон, не сквозняк и не шум, а настойчивое постукивание крохотным кулачком по лбу. Открыв глаза, я снова увидел гнома. – Буду звать тебя Коба, – решительно заявил я и попытался выдать наглецу подзатыльник, однако тот ловко увернулся от затрещины и показал розовый язык. – Вставай, хозяин, всю ночь проспишь. Я тут такое в доме Красного нашел, закачаешься! – Ты что? – Я протер глаза и сел в кровати, пока еще ничего не понимая спросонья. – По карманам шарил? – Больно надо, – обиделся Коба. – Все нас за воров считают. Мы что, виноваты, что чуйка у гномьего народа на беду, и некоторые этим пользуются. Среди людей тоже мародеров немало. – Забыли. – Я по привычке попытался найти тапки, водя по полу босыми ногами, и чуть было не получил занозу в пятку. – Ты чего меня разбудил?! – Я же говорю, нашел! Мне этот дом сразу чем-то приглянулся. Пойдем, хозяин, я тебе покажу. Ловко спрыгнув с кровати, гном засеменил к выходу и, остановившись в дверном проеме, призывно замахал мне рукой. – Только обещай, – решил пойти я на попятную, будто разговаривая с упрямым капризным ребенком, – что как покажешь диковинку, все спать пойдут. – Век мне штольни не видать, и кирка моя тупая! – поклялся Коба и снова призывно замахал рукой. Печально вздохнув, я вдел ноги в сапоги, накинул на плечи рубаху и двинулся за гномом, подсвечивая путь свечой. Свечи в доме Кроса были удивительные. Едва ты закрывал глаза, как они тухли, а стоило открыть, как загорались с новой силой. Что-то вроде магического датчика движения, включающего электрический свет. Поход наш длился недолго. Гном пересек коридор и остановился около двери с пудовым замком. – Там диковинка. – Коба припечатал пол каблучком и расплылся в довольной улыбке. – Я как мимо прохожу, у меня аж в глазах щиплет. Сильная там магия, вековая. Даже Красному Соколу такое не подвластно, а то, что на замок закрыто, так ценно, или украл. Логику Кобы я не понял и только покачал головой. – Пошли спать, парень. Завтра долгий путь. – Ты не понял, хозяин. – От возбуждения гном буквально приплясывал на месте. – Она твоя. Я буквально чую там твою магию. Магию черную, смертельную. Красный либо не понимает, что в его руках, либо отлично знает и намеренно скрывает. – Погоди, – решил разобраться я. – Ты про что толкуешь? Считаешь, что Крос украл что-то и спрятал тут? – А то! – Гном сделал грудь колесом. – Штука сильная. Такое просто так никто не отдаст. Выкрал, однозначно выкрал. Победить в честном бою такого мага невозможно. Слишком силен. – Ну и что, – попытался я успокоить гнома. – Мало ли у Красного Сокола безделушек. Вон и замок какой. Даже… – Замок для гнома – плевое дело. Не успел я и слова вымолвить, как низкорослик, подскочив, повис на замке как спелая груша и, быстро задвигав в скважине тонким ножом, в мгновение ока его отпер. – Ой, беда! – Я в страхе оглянулся, ожидая, что в любой момент так гостеприимно принявший меня Красный маг выскочит из темного угла и обвинит в воровстве. – Закрой немедленно. – Тяжелый, – лукаво подмигнул Коба. – Отпереть могу, запереть силенок не хватает. Ты, хозяин, коли не хочешь диковинку, сам закрой. У тебя это ловчее выйдет. Внутри что-то кольнуло, в глазах поплыло, и, чтобы не упасть, я ухватился за дверь, а когда наваждение прошло, было уже поздно. Замок валялся на полу, а дверь в тайную кладовку оказалась распахнута. Гном выхватил из моих рук свечу и ловко прошмыгнул внутрь. – Стой, дурак! – Я рванул за этой ходячей напастью и остановился. Будто бы ничего и не было тут. Просто несколько сундуков, несколько странных мечей, с красивым узором по рукояти, ржавый дырявый доспех, сваленный в углу уродливой кучей, и книга на подставке. Старая, наверное даже древняя, с желтым выцветшим переплетом. Взгляд мой зацепился за нее, и я больше не смог оторвать от фолианта глаз. Ноги отказались повиноваться хозяину и понесли меня прямо к артефакту, в то время как сознание отчаянно вопило об опасности. И вот она в руках. Приятная на ощупь, теплая, будто человеческая рука, с бурыми, почти черными буквами, выстроенными в странный порядок. Я открыл книгу где-то посередине, и – о чудо! – написанное в ней начало складываться в осмысленные слова, те – во фразы, и далее, пока я не смог прочесть следующее: «И так будет и было всегда, ибо брат мой есть враг мой, хоть ему это и невдомек. Мягкотелые его слуги, не способные щита поднять, в праздности стали жить, и меня, Горта, сторониться». Сердце бухало в груди, руки дрожали, пот крупными каплями выступил на лбу. Тело, именно тело, но не разум, впало в ступор. Разум мой пока еще не осознавал, что я нашел в тайной кладовке Красного мага, а телесная оболочка Серого Кота уже реагировала на ходу. – Книга Горта! – вымолвил я, едва разлепив ссохшиеся вдруг губы. – Мне Крос о нем рассказывал. Один из великих магов прошлого, убивший своего брата и наславший на людей все хвори земные. Этого я просто не мог пропустить и, усевшись прямо на пол, открыл первую страницу. Гном же услужливо держал свечку и с интересом заглядывал через плечо, похоже ничего не понимая. Передо мной развернулись буквально библейские страсти, притча о Каине и Авеле или что-то очень похожее. Горт писал от первого лица. Это был его дневник, который он начал вести еще в юном возрасте, и первые страницы были наполнены пылом, максимализмом и наивностью, но чем больше я углублялся в чтение, тем мрачней и циничней становились записи черного мага. «Сегодня я видел людей, увитых язвами, – писал Горт. – Из них сочился белый гной, а сами они страдали. Увидев меня, они начали кидать в меня камни, и в визгливом их крике, обреченном и мертвом, я читал страх и ненависть». Поразила и другая запись. «Я пришел в село, где не было пищи. Все посевы сгорели от палящего солнца, а скот пал. Болезнь была в деревне. Черные мухи роем садились на вздувшиеся животы мертвых животных. Ко мне вышел староста, упал на колени и просил уйти, убрать напасть, но я ничего не мог сделать». Чем больше я вчитывался, тем больше вопросов у меня возникало, а картина, описанная Кросом, стремительно менялась. В этом дневнике Март был напыщенным снобом, в то время как Горт воином, человеком прямым, творящим честное колдовство. Март плутовал, Горт настаивал на своем. Март юлил и не отвечал прямо, в то время как Горт за словом в карман не лез. Выходило так, что именно Март возненавидел людей. «Я пришел к брату, но он только смеялся, а когда я приказал ему остановиться, он ударил. Подло, быстро, в спину. Я снова попытался вразумить его, но Март лишь бил, и мне пришлось отступать. Поднять руку на брата я так и не смог». Последняя запись была самой показательной. «Я проиграл. Брат заточил меня в тюрьму, и, как бы насмехаясь, просунул сквозь прутья моей камеры этот дневник: – Пиши Горт, – усмехнулся он. – Пиши, в назидание. Однако история будет такова, какой хочу ее видеть я. – Зачем ты сделал это? – спросил я у Марта. – Мы так любили свой народ. Ты был творцом, я воином. Однако ты предал людей, а я не изменил своему слову. Зачем? Ответил он мне просто: – Ты не понял условий игры! – Это не игра, это жизни! – воскликнул я.