– И правда, – обрадовался Коба. – Должен же кто-то сообщить о нелепой кончине последнего родственника великого Горта, глупо погибшего в земной норе. – Логично, – согласился я. – Надо проверить. Может, там зверь дикий. – Или лич вонючий… – А это что? – Да нечисть, мерзкая штука. Питаются мертвечиной, живут на кладбищах. Ждут, пока покойничка принесут да зароют. Лич подождет с недельку, когда мяско протухнет и червями покроется, потом выроет лапищами, утащит в свой лаз и лакомится. Вкусно ему. Но это еще не все личи. Другие есть, которых следопытами кличут. Найдется специальный человек, обученный, он таких призовет и на службу поставит. Вот они ему хоть вошь в королевстве отыщут, по особым приметам. Жрут они ментально, в отличие от своих сородичей. Тоской питаются да отчаянием. Дунут в тебя, плюнут, ты руки на себя и наложишь. – Коба, прекрати! – А еще, Фата там может жить. Тленом и разложением от нее пахнет. Ей даже в былые времена жертвы приносили. Бывает, придет Фата на погост, руки раскинет, будто просит чего-то, а потом уйдет до следующего утра. Если же не найдет жертвы, то быть беде. Дети болеть начинают, собаки дохнут, коровы пеной исходят. С каждым словом гнома, с каждым образом, который он ловко рисовал в моей голове, желание соваться внутрь стремительно уменьшалось. Я был фактически загнан в угол. Назад нельзя, вперед боязно. Хоть плачь… – Волосы у нее редкие, взгляд бешеный, больше на оборванку похожа. Многие путают и за это платят дорого… – Коба, твою мать! – Ладно, хозяин, ладно. – Гном криво усмехнулся. – Идти в дыру глупо, однако надо. Схватив с земли камень, низкорослик метнул его в черноту провала, и тот, не встретив сопротивления, исчез во тьме. Наступило томительное ожидание. Если и было что-то там, по крайней мере живое, то оно обязано было заинтересоваться тем, кто проявил столько неуважения. – Никого, хозяин. Но я все равно не пойду. Я тебя тут ждать буду. Уговаривать Кобу я не собирался. Пришлось просто смириться, отнять у гнома фонарь и осторожно двинуться вперед. Чем ближе я подходил к провалу, тем более явственным становился запах мертвечины, и вскоре стало невозможно нормально дышать. Я, как мог, заткнул нос, но запах умудрялся пробиваться. Рвотные позывы начали намекать, что идея посещения этого места была не совсем удачной, однако ничего страшного пока не произошло. Крохотный гномий фонарь в полной темноте оказался весьма эффективным. Света от него хватало, чтобы спокойно рассмотреть все в радиусе нескольких метров. Пещера оказалась могильником. В стене были вырыты ниши, в которых были аккуратно помещены мертвецы. Судя по степени разложения и копошащимся в разлагающихся тканях нелицеприятным существам, о мумификации тут не слышали. Зрелище, доложу я вам, не из приятных. Чтобы хоть как-то меня понять, возьмите кусок мяса и, завернув его в пакет, положите на пару дней под солнце, а затем откройте и принюхайтесь. Вот, а теперь умножьте полученное впечатление на десять. Неведомая сила привела меня в могильник посреди леса, однако это место было часто посещаемо. Около нескольких ниш имелись цветы и подношения, завернутые в тряпицы. Несколько отсеков оказались свежевырытыми и пустыми. Кто-то заранее позаботился о месте на кладбище. Что-то рядом со мной зашевелилось, и все внутри меня похолодело, однако это оказался Коба. Гном не смог усидеть на месте и последовал за мной, хоть все естество его и протестовало. – Плохое место, – просипел он сквозь ладонь. Смрад гниения, похоже, тоже доставлял ему массу хлопот. – Тут тролли своих хоронят. Я удивленно обернулся, и вдруг все встало на свои места. Странные позы и искаженные лица, показавшиеся мне просто предсмертными масками, действительно не принадлежали человеку. Тяжелые нижние челюсти многих были оснащены впечатляющего вида клыками, а глубокие миндалевидные глазницы могли вместить в себя поистине гигантские глазные яблоки. Подойдя к относительно «свежему» трупу, я с удивлением обнаружил, что у тролля имеется хвост, а плечи, спина и живот покрыты жесткой кудрявой шерстью. – Странный способ захоронения, – произнес я. – Почему они оставляют усопших на виду. Не проще ли закопать или сжечь, нежели разводить такую антисанитарию. – А кто их, дурных, разберет. – Гном закашлялся и, не сдержавшись, оставил на полу остатки ужина. Вытерев рот тыльной стороной ладони, он вдруг охнул и в страхе попятился. – Там, там, хозяин! – Палец Кобы указывал в темноту. Я присмотрелся, однако ничего различить не смог, но, подняв фонарь повыше, попятился в ужасе. Это могло показаться галлюцинацией, однако все, что произошло дальше, было более чем материально. В свет фонаря шагнул труп. Высоченный, на голову, а то и на полторы выше меня, с пустыми глазницами и оскаленными клыками, мертвец повел головой. Все было натурально до ужаса. Через прогнившие ребра даже угадывалось движение болтающихся внутри скелета внутренних органов. Плоть, отстав от остова, будто оплывала слоями, а руки чудища были выставлены вперед. Второй его шаг, и снова я попятился, а Коба, похоже, готов был потерять сознание от страха. Чтобы гном не упал, я подхватил его под локоть. Крохотные холодные ручки впились в меня мертвой хваткой, и я явственно ощутил панику низкорослика. Мертвец остановился и снова повернул череп, сначала влево, потом вправо. Казалось, что-то очень расстроило усопшего. – И часто такое? – просипел я, обращаясь к болтающемуся у меня на руках гному. – Бывает, – пискнул тот. – Особенно, если служишь некроманту. Ты бы спросил, что нужно мертвяку. Он же по делу пришел. – Тебе чего надо? – поинтересовался я у нежити. При звуках моего голоса мертвец застыл, и шмат гнилой плоти с сочным хлюпаньем упал на землю. Новая волна смрада накрыла пещеру, хотя казалось, что хуже пахнуть уже не могло. – Горт говорит, – прошамкал вдруг этот «обморок» остатком подгнивших связок. Разложение было уже настолько сильно, что слова еле различались под общий аккомпанемент свиста и похлопывания. – Хозяин, – горячо зашептал гном. – А давай на следующий зов ходить не будем. У нас уже есть белая рука и «вонючая» одежда. Нам, пожалуй, достаточно. «Горт говорит, что ты не готов, – выдавил труп. – Горт говорит, найти Ворона. Ворон тебе поможет». С этими словами смердящий собеседник осел зловонной кучей, лишившись очередной порции гнилого мяса, и более в диалог не вступал. Я немного подождал, ожидая нового сеанса связи с давно умершим магом, однако ничего не произошло, и мы с Кобой поспешно покинули кладбище. Благо этому уже ничто не препятствовало. Дорога назад прошла без приключений. Остановившись около холодной лесной реки, низкорослик сноровисто скинул одежду и, окунув ее в прозрачный поток, принялся натирать песком. – Смрад отстирать надо, – пояснил он. – Иначе назад не пустят. Ты бы тоже, хозяин, сбросил одежу, я постираю. – Вот уж спасибо. Я поднес рукав своей куртки к носу и осознал, что вонь от мертвяков впиталась основательно. Делать нечего, пришлось скидывать одежду и, голяком, как мать родила, под пронзительным ветром полоскать шмотки в студеной воде. Пока я занимался этой почетной процедурой, Коба умудрился развести костер и даже преподнес мне флягу с чем-то согревающим. Развесив вещи около костра, мы встретили рассвет. Впечатлений мне хватило на всю жизнь. Именно после этого я зарекся ни при каких обстоятельствах не посещать захоронения, а если уж и случится такое, то держать неподалеку запасной комплект одежды… Третий случай мог и не произойти, однако я буквально споткнулся об него. На дневной стоянке я отлучился, чтобы, пардон, справить нужду, и, пробираясь по лесу, остановился у здоровенного гнилого пня. Пень оказался очень живописным: покрытым бурым мхом и усаженным пятнистыми мухоморами. И только я решил облегчить организм, как позади меня снова что-то зашуршало. – Коба, ты? – Я, хозяин! – А тебя не смущает, что я отлить пошел? – Верный слуга своего господина сопровождать должен во всех тягостных походах. – А если я на бабу полезу? – Так у меня фонарь есть, а то ведь утехи мужские – вопрос сложный. А ну как ушибетесь? – Слушай, Коба! Иди погуляй. Набери мухоморов или муравейник разори. – Как скажете, хозяин! Через несколько секунд послышался хруст и испуганные вопли. Подоспев к месту происшествия, я обнаружил посреди тропы глубокую яму. Жизнь гному спас малый рост. Остро заточенные колья торчали из земли, направленные остриями в небо, и служили для того, чтобы несчастный, не заметивший ловушки, рухнув туда, умер как жук на булавке. Коба же, ввиду своего невысокого роста, отрикошетил от кола по касательной, ухнул вглубь и там плотно застрял. – Живой?! – Я встревоженно наклонился над ямой, ловя взглядом признаки жизни. – Не дождетесь! – пискнуло из кольев. – Ушибся только. Это же надо, какая-то сволота ловушек понаставила. – Подожди, не дергайся. – Я внимательно осмотрел устройство ловушки. Исполнена она была более чем искусно. Гладкие высокие стены не позволили бы выбраться несчастному, если бы он избежал страшной участи по Владу Цепешу. Как правило, такие ловушки обходил караул и если находил там живых, то чаще всего брал в плен, а если состояние попавшегося было совсем плачевно, то ему пускали пулю в голову. Предназначалось это, как правило, для шпионов и диверсантов. Я вернулся в лагерь и, взяв моток веревки, вернулся к яме, чтобы вызволить гнома. Сбросив конец веревки вниз и дождавшись, пока тот за нее ухватится, я потянул, однако низкорослик не сдвинулся и на сантиметр. – Ты что там, застрял? – Я вновь потянул веревку. Теперь дело пошло, но крайне вяло. Создавалось впечатление, что Коба прибавил в весе много лишних килограммов. – Я тут нашел, хозяин, – доложил гном, болтаясь на другом конце веревки. – Штука интересная, однако мертвец держит. Ты, маг, поднажми, и мы у нежити отнимем. Оно ему более без надобности. – Да что ты там такое нашел? – Я тянул изо всех сил. – Брось эту дрянь, Коба, очень тебя прошу! – Не могу, хозяин. – Низкорослик упрямо затряс головой. – Это, может, сокровище какое! – Да какое может быть сокровище в яме с трупом? – А вот не скажи, хозяин. В прошлом году горная река выбросила на берег мертвеца. Богатый был, прижимистый, диво, что вода его подняла. В поясе мужика золотые монеты нашли. Радости было! Я вытянул Кобу на поверхность и в бессилии опустился на траву. Гном же был бодр, свеж и полон энтузиазма. В руке он сжимал небольшой сундук, размером с коробку из-под обуви. Сам сундучок, обитый кожей, был оснащен удобной ручкой на крышке и небольшим навесным замком. – Давненько ловушку не проверяли. – Низкорослик принялся возиться с запертой крышкой. – Меня больше интересует, кто тут такое чудо вырыл. – Я опасливо осмотрелся, готовясь увидеть выскакивающих из кустов разбойников, однако гном был спокоен. – Брошена ловушка, хозяин, не бойся. Эльфы ее строили лет сорок назад. Тогда лесное братство и длинноухие этот лес делили. Мой дед лично поставлял братству снаряжение для ближнего боя. Потом вечный народ выбили отсюда, и тут наконец установился порядок. Ловушки, вот, остались. Эхо войны… – И что? – с сомнением поинтересовался я. – Даже трупы не вынимали? – А зачем? – поморщился гном, возясь с неподатливым замком. – Лишняя работа только дураку в радость. Шло время, а замок на ларце не спешил поддаваться ловким пальцам Кобы. Отмычки буквально парили в воздухе, гном потел и матерился, вспоминая «добрым словом» тех, кто смастерил подобные запоры. Однако умение и упорство взяло свое, и замок наконец поддался. Откинув крышку, Коба с восторгом заглянул внутрь, и на лице его отразилось недоумение и досада. – Чушь какая-то, – вымолвил он. – И зачем нужно было вешать столь сложный запор, чтобы спрятать подобную безделицу. – Видимо, она была очень важной. – Я подошел поближе и заглянул в ларчик. На его дне, обитом уже начинающей истлевать сатиновой тряпочкой, лежало потерявшее блеск кольцо. Я, конечно, не специалист в подобных безделушках, но на драгоценные металлы это походило мало, что тут же и подтвердил Коба. – Железное колечко, – заключил он. – Вон и ржавчина видна. – Погоди, это не кольцо. – Я взял искомый предмет и поднес его к глазам. По краям колечка виднелись борозды, а внутри были крохотные зубцы. – Это, похоже, деталь какого-то механизма. Маленькая, но очень важная.