Чья-то рука легла на плечо Тони. Он был на грани. Страх охватил его, вызывая эмоции, которые он не мог контролировать. Энтони Роулингс контролировал всех и вся. Внезапное бессилие наполнило его мир красным. Кроме Клэр, его окружали служащие. Неужели эти люди ничего не знают? К нему не обращаются просто так по имени и не дотрагиваются до него! Тони набрал воздуха в лёгкие и поднял глаза навстречу прикосновению. Его взгляд встретился с взглядом Мадлен, и та грустно улыбнулась. Краснота тотчас рассеялась. Тони накрыл руку Мадлен своей, принимая её поддержку. - Мсье, Мадамель не покинула нас, она отдыхает. Местное снадобье, что я ей дала, помогает. Ей нужны силы для ребёнка. Мы должны сделать так, чтобы ей было удобно. Тони не ответил. Он не знал, что делать. Эта ситуация была за гранью его нормальной обыденности. Там, где дело касалось жизни Клэр, он был абсолютно беспомощен. Проглотив свою гордость, он спросил: - К-как нам сделать, чтобы ей было удобно? Мадлен объяснила, что можно сделать, он согласился, и она тут же принялась воплощать свой план. Сначала она велела Френсису и Филу принести с веранды шезлонг. Когда они открыли дверь и внесли шезлонг, пол залило дождём. Мадлен немедленно вытерла воду с пола и с подушек шезлонга и накрыла его полотенцами и простынями. Френсис и Фил вернулись к молчаливому бдению в холле, а Мадлен и Тони сняли с Клэр мокрую одежду. Они обтёрли её влажными, а затем сухими полотенцами. Затем Тони осторожно поднял её на руки и положил на шезлонг, где они надели на неё ночную рубашку и накрыли её дрожащее тело чистой простыней. Шезлонг был намного ниже кровати, однако, поскольку матрас на кровати промок, здесь было чисто и сухо. Статус больше не играл роли. Мадлен больше не была прислугой в доме или служащей, Тони с готовностью передал ей контроль над ситуацией. Если бы она велела ему подпрыгнуть, он бы лишь спросил - как высоко? Впервые на его памяти Тони не стремился к власти. Он ничего не смыслил в родах. В отсутствие доктора, ставка была только на Мадлен. Она была раздающей карты, контролировала эту игру и получила его внимание и уважение. Когда небо потемнело и наступила ночь, Тони сделал единственное, что мог. Он сидел рядом с Клэр, положив одну руку на их еще не родившегося ребенка Заметив движение ребёнка, он сказал Мадлен об этом: - Я что-то почувствовал. - Вторая его рука постоянно касалась Клэр. Руки, щеки, лба — всё равно что, лишь бы постоянно чувствовать связь с ней. Всю ночь пульс Клэр оставался ровным, а их ребенок продолжал двигаться. Только на рассвете Клэр начала просыпаться. Сначала было неразборчивое, как и вечером, бормотание. Она молила: - Тони... нет... ушёл... Тони...нет... - В конце концов мольбы вылились в слёзы. И с каждым её всхлипом разрывался ещё один кусочек сердца Тони. Клэр сражалась в битве, которую могла видеть только она. Он бы сделал, купил, решил всё что угодно, чтобы облегчить ей страдания, но не мог. Единственное, что он мог предложить, это себя. Ни на секунду не отходя от жены, он вытирал слёзы, покрывающие её щёки, мягким носовым платком, и каждый раз, когда она начинала бормотать, он успокаивал её спокойнейшим тоном: - Я здесь. Я не покидаю тебя. Никто не умер... - Он не знал, слышит ли она его слова; тем не менее, произнося их, он чувствовал себя лучше. К тому времени, когда солнце поднялось из-за все еще клубящихся облаков, голова Тони спокойно покоилась на краю шезлонга. Ничего не изменилось за эти часы. Он не собирался заспать, но звуки грома, ритмичный стук дождя и постоянство в состоянии Клэр убаюкали его ложным чувством безопасности. Клэр не могла вспомнить, где она. Последним воспоминанием были апартаменты в Айове. Стены, покрашенные в цвет меди, исчезли, вместо них вернулось белое дерево и золотистые гардины 2010-го. Давящее чувство изоляции было вызвано страхом, пронизывающим её мысли, истощающим её цветной мир. Клэр снова была одинока. Больше она не просыпалась под звуки своего рая. Птицы больше не пели, а прибой не шумел. Единственным звуком был протяжный сигнал «бип». Ей не было нужды смотреть, чтобы понять, что происходит. Клэр знала слишком хорошо - «бип» звучало всякий раз, когда дверь, отделяющая её от остального мира, открывалась. Одинокая навсегда. «Бип» было постоянным напоминанием о прошлом. Клэр не хотела слышать звук или видеть входящего. Было время, когда-то давно, когда Клэр жаждала увидеть Кэтрин, молилась об этом. Теперь же, когда дверь отворялась, она молилась, чтобы это был кто-то другой. Каждый поднос с едой, набор одежды, всё, что необходимо для жизни, шло от рук женщины, которая теперь была не утешением, а мучением. Клэр знала, что если повернётся, то снова увидит садистские серые глаза Кэтрин. Хотя ее жизнь и была адом - это больше не имело значения. Желание Клэр продолжать жить исчезло вместе с мужем и ребенком. Она смотрела на еду, которая появлялась три раза в день. Есть не захотелось ни разу. Она смотрела на французские двери, которые нельзя было открыть. За стеклами не было ничего, о чём она мечтала. Цвета исчезли. Принимать душ, одеваться, спать и просыпаться, - всё это было бессмысленно. Мысли и действия Клэр были наполнены лишь одним желанием — быть там, где её семья. Если эта цель может быть достигнута только через смерть, пусть будет так. Это чувство обреченности охватило ее, когда она проснулась. Ей не хотелось открывать глаза. Она не хотела видеть золотистые гардины. Осторожно, скорее рефлекторно, Клэр открыла глаза. Пока она пыталась сосредоточиться, мир, которого она боялась, исчез; вместо белой деревянной обшивки ее взору предстал потолок из тростника. Вентилятор над кроватью крутился медленно и методично, и воздух, более прохладный, чем обычно, двигался по комнате. Хотя угол зрения был не привычен, было ясно, что она в своём раю. Когда она попыталась двинуться, оказалось, что все суставы скованы. Клэр чувствовала себя так, будто всё её тело в синяках. Давление на живот напомнило ей про ребёнка. Горькие слёзы наполнили её глаза, когда она потянулась к животу. Но на полпути её пальцы скользнули по густым волосам. Губы Клэр растянулись в улыбке, когда она приподнялась и увидела знакомую черноволосую голову с предательской сединой. Это была самая идеальная прическа, которую она когда-либо видела. Потянувшись дальше, Клэр нащупала свой большой живот. Лёгкое давление, которое она чувствовала, было рукой Тони, лежащей вокруг их ещё не рождённого ребёнка. Мгновение она лежала совершенно неподвижно, наслаждаясь своей реальностью. Ночь ужаса была всего лишь сном, ночным кошмаром. Как бы в подтверждение этого, их ребёнок пошевелился. Маленькая, сильная жизнь толкалась изнутри через кожу. Каждый мускул в теле Клэр расслабился. Их ребёнок был по-прежнему внутри неё, Тони был рядом, и не важно, что ждёт впереди, сейчас она была там, где хотела быть. Запустив пальцы в его волосы, Клэр прошептала его имя: - Тони? Хотя его голова не двинулась, рука на её животе изогнулась в защищающем жесте, и он промурлыкал, - Я тут. Я не покинул тебя. Никто не умер... Она опять прошептала: - Тони, что случилось? Почему ты на полу? Его усталые глаза встретились с её. И, хотя он выглядел измученным, искры за мягким коричневым цветом наполнили Клэр надеждой и любовью. Он протянул руку и коснулся её щеки. - О, слава Богу, ты не горячая. Она надула губы. - Большое спасибо. Ты и сам не выглядишь таким уж горячим. Его губы мягко нашли её. Когда он отстранился, Клэр увидела, как его усмешка, вынырнув откуда-то из тёмных глубин, тут же исчезла, а по щеке скользнула слеза. Видела ли она его когда-нибудь плачущим? Клэр не могла вспомнить. Облегчение в его голосе вызвало слёзы у ней самой. - Миссис Роулингс, я когда-нибудь упоминал, как люблю этот умный ротик? Клэр кивнула: - Раз или два. Он убрал волосы с её лица. - Ты нас всех здорово напугала. Видимо, это был день открытий. Сначала слеза, теперь признание в страхе. Клэр готова была спросить, кто этот человек, и что он сделал с её мужем, но искренность его тона не заслуживала колкостей. Вместо этого она взяла его руку и поцеловала ладонь. - Прости, если напугала тебя. Я не помню. Что случилось? Их голоса, видимо, услышали, и, прежде чем он успел ответить, дверь спальни распахнулась и в комнату ворвалась Мадлен. - О, Мадамель, - её тёмные глаза светились улыбкой, - Мадам Клэр, наши мольбы услышаны. Такая простая вещь, как собственное имя не должно было вызывать слёзы, но услышав, что Мадлен называет её по имени, как она когда-то, месяцы назад, просила, согрело её. Клэр опять почувствовала движение внутри себя, и, улыбаясь, спросила, - Рискую показаться занудой, но, может, мне кто-то объяснит, что произошло? - Тут она заметила, что боль в спине прошла. - Да, моя дорогая, мы объясним. Мы не будем заставлять тебя повторять. - Ей послышалась усмешка в его голосе. - Спасибо. Ведь я не единственная, кто не любит задавать один и тот же вопрос дважды. - Клэр увидела блеск в глазах Тони и сжала его руку. Её забавляло, что одна фраза может так много значить. - Мадамель, как Вы себя чувствуете? - Думаю... хорошо... - Клэр попыталась сесть. Тони встал и поднял спинку шезлонга. Тут Клэр заметила, что что-то течёт. - Мне кажется, я только что... Мадлен коснулась её руки. - У Вас отошли воды. Скоро ребёнок появится на свет. Клэр знала, что она должна обрадоваться, но, посмотрев на мужа и потом дальше, за ним, в окне она увидела серое небо. Затем послышался барабанный бой непрерывного дождя. - Доктор Гилберт? - спросила она. Тони покачал головой и взял её за руку. - Слишком опасно. Фил и Френсис предлагали за ним съездить, но, даже если они доберутся до города, доктор Гилберт вряд ли захочет сюда ехать. Клэр попыталась собраться с мыслями. - Мадлен, ты говорила, что принимала роды раньше? - Уи, случалось. У Мадлен, по крайней мере, было больше опыта, чем у остальных присутствующих. Клэр кивнула, потом спросила, - Воды отошли? Когда? - Прошлой ночью, - ответил Тони. - Почему тогда я не рожаю? - О, мадам, Вы рожаете. Клэр закрыла глаза и прислушалась к себе. Она чувствовала себя комфортнее, чем последние несколько недель. Боль в пояснице исчезла. Напряжение прошло. Снизу не давило. Слезы покатились из её глаз. Тони нежно вытер её: - Почему ты плачешь? Слова пробивались сквозь всхлипы: - Не думаю, что так должно быть. Если я рожаю, то должна что-то чувствовать. Воды отошли. Для ребёнка опасно находиться внутри. - Она взглянула на Мадлен, - Почему нет схваток? Мадлен честно ответила: - Я не знаю, но будут. Ваш ребёнок захочет появиться. Складки вокруг глаз Тони стали глубже. - Я поеду в город. Я не могу просить кого-то делать то, что я сам не желаю. Клэр схватила его за руку. – Нет! Ты не поедешь. Я не хочу, чтобы и Фил с Френсисом рисковали, но ни при каких обстоятельствах ты не должен покидать меня. - Без улыбки она добавила, - Это не обсуждается. Его улыбка дрогнула, и он прошептал ей на ухо: - Хочешь, я принесу атласную маску? Она безрезультатно попыталась сдержать улыбку, но её эмоции были слишком остры, и сдерживать что-то было невозможно. Дни, когда можно было «держать лицо» прошли. Сверкая изумрудными глазами, она ответила: - Может быть, позже, но сейчас ты меня не бросишь! - Слушаюсь, мэм, - Тони посмотрел на Мадлен. - Думаете ей следует поесть? Клэр вспомнила прошлую ночь. - Я не хочу. Вчера меня рвало после ужина. - Мадамель, Вы можете пить? Нет? - Да, Мадлен, я могу пить. - Я скоро вернусь. Когда Мадлен открыла дверь, Клэр увидела стоящих за ней Фила и Френсиса. Внезапно она вспомнила о скромности. Посмотрев вниз на свои ноги, Клэр поняла, что на ней была ночная рубашка, которую она не помнила, как надела, и она была накрыта простыней. - Пожалуйста, разрешите Филу и Френсису войти на минутку. Они выглядят обеспокоенными. Тони поцеловал Клэр в лоб и попытался подняться. Похоже, что его мышцы тоже задеревенели от сидения всю ночь на полу. – Дорогая моя, мы все были обеспокоены. Так хорошо, что все рядом. Клэр хотела бы видеть доктора, но быть с друзьями намного лучше, чем совсем одной. Френсис сказал, что, хоть прогноз и не обещает ничего хорошего, но если случится просвет в буре, он сразу возьмёт катер и поедет за доктором. Если не получится помочь Мадамель и её дитю таким образом, то будет продолжать делать то, что и всю ночь — молиться. Он сжал её руку, и напряжение из-за предстоящих родов и из-за шторма прошло. Солнечный свет веры пересилил туман сомнения. Обнадёжив Клэр и Тони, Френсис выскользнул из комнаты. Когда Мадлен вошла с соком, Клэр заметила Фила. Он стоял молча, со скрещенными на груди руками, прислонившись к стене, и наблюдал за происходящим. Клэр протянула руку. - Фил, я тебя не заметила. Пожалуйста, подойди. Он покорно и пугающе медленно зашагал к ней. За всё время их знакомства она никогда не видела такого выражения на его лице. Это был не гнев — она видела его в гневе, когда он застал Тони в номере отеля. Это была не тревога — она видела её сотни раз, когда они скрывались. Клэр не понимала, что это, но начала успокаивать своего друга. Сжав его руку, она сказала: - Я в порядке, Фил. С ребенком все в порядке. Пожалуйста, не рискуй своей жизнью, чтобы привезти доктора. С нами всё будет хорошо.