- Владимировна. - ...Екатерина Владимировна! - сердито заявил Антон. - Будь мы в школе, вас бы весь класс недолюбливал. - А один заносчивый ученик подкладывал бы мне кнопки на стул и паучков в ящик стола, - хихикнула я. - Но он все равно втайне симпатизировал вам больше остальных. - Это вряд ли. Не люблю сюрпризы, а неприятные — тем более. - Зато однажды вместо паучка вы нашли бы в ящике стола записку с шоколадкой. Прочитав посвящённые вам стихи, вы сначала бы очень возмутились, покраснели, но в душе согласились бы танцевать с этим хулиганом на его выпускном. - А потом бы этот мальчик выпустился из школы, я облегчённо выдохнула и благополучно о нём забыла, - со смехом закончила я. - Хеппи энда не вышло, расходимся, господа. - Ты даже в фантазиях не даёшь мне шанса, - нахмурился парень. - Ну вот что, я тебе совсем-совсем не нравлюсь? Это ещё к чему? Он продолжает играть в сценарии для слезливых мелодрам или спрашивает на полном серьёзе? Судя по устремлённому в мои глаза взгляду — Антон не шутит. - Почему тебя это вдруг начало волновать? - запнулась я, не зная, как реагировать. - Потому что ты классная, - прозвучало легко и беспечно. - Отчаянная, весёлая, с характером. И после всех закидонов ты не отвернулась от меня. Сидишь рядом, сопли подтираешь. Хочется верить, что это не просто так. - Нет, не просто, - раз уж мы перешли на откровенность, призналась я. – Потому что с тобой правда прикольно. Не всегда, конечно, чаще ты меня просто бесишь. Но иногда ты смешной, искренний. Ведёшь себя, как ребёнок, и в какой-то степени это даже мило. - Ты говоришь так, как будто мы старые друзья, - заметил Антон. Я улыбнулась. - Нет, но мы можем попытаться ими стать. Если ты хочешь, конечно. Только чур свои замашки с дрелью и музыкой оставлять при себе! Я даже в честь дружбы не стану это выносить, учти… - Нет, - перебил меня Антон. – Не нужно мне такой дружбы. - Какой «такой»? – растерялась я. - Такой… чересчур «дружеской». Где мы ходим в гости, чтобы пить чай, смотрим фильмы, сидя на разных концах дивана, и обсуждаем личную жизнь, в которой нам хорошо с другими. - В смысле? – опешила я. – Что ты имеешь в виду? - А ты не понимаешь? - Антон приблизился ко мне. - Я не хочу быть для тебя просто другом, Кать. С этими словами Антон резко подался вперёд, впечатываясь в мои губы и притягивая за талию ближе. Я застыла, не успевая за развитием событий. Но парень даже не обратил внимания на моё замешательство. Он целовал нежно, сладко, жался ко мне, словно котёнок, прося защиты и любви. Ладонями обхватил мои щёки, заправил выбившуюся прядь волос за ухо – и я растворилась в ощущении безграничного тепла. Слишком уютно… слишком приятно… Антон целовал меня так, будто обнимал душой. Его ладони плавно сместились на талию, сжали футболку — и тут я опомнилась. Упёрлась руками в его плечи и настойчиво разорвала поцелуй. Мгновение – взгляд зелёных, подёрнутых пеленой глаз обиженно и недовольно уставился на меня. - Я слишком тороплю события? - Антон отодвинулся на безопасное расстояние, но пытливо смотреть не перестал. - Да как тебе сказать… - я одёрнула не себе смятую футболку. Я серьёзно позволила ему себя поцеловать? Хотя он даже не спрашивал разрешения, но всё же. Я могла оттолкнуть его в ту же секунду, но не стала этого делать. Почему? Это было неправильно. Мы едва знакомы. Антон только расстался с девушкой. Он наверняка сделал это, чтобы забыть её. Хотел потешить своё уязвлённое самолюбие. А я просто оказалась рядом. Почувствовала укол обиды. Нет, это не был мой первый поцелуй. В десятом классе у меня было некое подобие романа с мальчиком из параллели. Мы сбегали с уроков, гуляли за ручку и целовались на прощание возле подъезда. Но мне это быстро наскучило. Тогда всё закончилось быстро, скомкано и по моей инициативе. А сейчас, под прицелом обеспокоенных глаз я чувствовала себя неловко и комфортно одновременно. Прекращать явно не хотелось. Но дальше это продолжаться не может. – Тош, давай всё забудем? - предложила с дрожью в голосе. - Завтра ты отойдёшь от всего произошедшего и сам будешь жалеть. Пока не поздно, сделаем вид, что ничего не было, и ты пойдёшь спать. Уже поздно, правда пора. Изумруд напротив потускнел. Антон опустил глаза, на пару секунд задумался, вздохнул и, ни сказав ни слова, поднялся с пола. Сделал шаг, споткнулся о собственные тапочки, снова оказался на пушистом ковре. Перевернулся на бок, положил руку под щёку и сладко зевнул. - Ты здесь собрался спать? – увидев, как закрылись его глаза, я испугалась. – Нет, так не пойдет. Давай на диван. Парень протестующе замычал и перевернулся на другой бок. - Ну что ты за катастрофа? – глаза закатились сами собой. Делать нечего, придётся жертвовать собственным позвоночником. Не оставлять же его ночевать на прохладном полу. Собравшись с силами, подхватила Антона под руки и потащила в сторону дивана, сопротивляясь законам физики и упираясь ногами в пол, лишь бы не завалиться на него сверху. Спасибо папе, что передал мне по наследству сильные руки. Правда, он вряд ли рассчитывал, что этими руками я буду таскать пьяного соседа, но имеем, что имеем. Держа в напряжении все мышцы, кое-как переложила туловище на диван, потом туда же отправила ноги. Отыскала в шкафу одеяло, накрыла спящего парня. Антон даже не пошевелился в ответ на мои манипуляции. Я немного прибралась в комнате, чтобы не оставлять бардак – проблемы перфекционистов – и выскользнула из квартиры, прихватив с собой ключи. Надеюсь, завтра у парня не назначено важных встреч, потому что он как минимум не сможет выйти из квартиры. И из-за закрытой двери, и из-за состояния. И непонятно, что станет большей преградой. Пусть скажет «спасибо», что я не оставила его на растерзание бомжам, которые среди ночи могут заметить призывно распахнутую дверь. 13 глава *от лица Антона* Медленно открываю глаза и тут же машинально прикрываю их сгибом локтя. Кто светит мне в глаза фонариком? Что за глупые шутки? Проморгавшись, понимаю, что издевается надо мной не кто иной, как весеннее солнышко. Оно вышло из-за туч и сейчас щедро заливает комнату ярким светом. Как некстати… Приподнимаюсь на локтях, морщась от отвратительной боли в висках. Уши заложены, к горлу подступает тошнота. Отлично. Ещё и ничего не помню толком. Расставание с девушкой, попытка залить душевные раны вином, разговор на балконе. Я пригласил Катю к себе. Кажется, даже ныл ей о своих проблемах. Кошмар. Лучше действительно ничего не вспоминать. Помутневшим взглядом окидываю гостиную. Замечаю на тумбочке рядом минералку и блистер с таблетками. К этикетке бутылки прикреплён ярко-зелёный стикер. Это точно не задумка производителя. Отрываю его и принимаюсь читать мелко написанный текст. «Надеюсь, перед смертью ты догадаешься положить рядом с собой паспорт – тогда мне не придётся ехать на опознание. Выпей таблетку, когда очнёшься. В холодильнике есть бутерброды. Позавтракай, если будешь в состоянии. И учти: я забочусь о тебе только из жалости. Твоё поведение ужасно, и я тебя осуждаю. Катя» Святая женщина. Просто святая. Ещё бы нотации не читала… Падаю обратно на диван. Непонятно, который час, потому что телефон сел ещё вчера, а будильник я предусмотрительно отнёс в ванную, чтобы не мешал спать. В любом случае, вылезать из-под тёплого одеялка я пока не собираюсь. Резкое «Д-з-з-ынь!» в дверь ударило по ушам, и я тут же сжал голову ладонями. Гости точно не входили в мои планы. Хотя, будем честными, плана у меня тоже не было. Шаркая тапочками по полу, добрался до прихожей. Тут же услышал шебуршание в замочной скважине и удивлённо замер на пороге. - Я действительно боялась увидеть остывшее тело на полу, - заявила Катя, занося в квартиру сырую весеннюю прохладу. Поёжился и быстро захлопнул за ней дверь. - Ты забрала с собой ключи? – покосился на связку, которую девушка бросила на комод.