-Тише ты, - прошептала Аделина. - Обождём. Но всё снова было тихо. Будто показался тот шорох. На душе стало спокойнее, но девушки оставались рядышком, снова наблюдая за еле виднеющейся из-за тумана луной. -Всё думаю о Кристиночке, - молвила вдруг Настя. - Верно ли мы поступаем? -Как знать? - вздохнула Аделина. Хотела она ещё что добавить, но снова раздавшийся за дверью странный звук заставил молчать и прислушаться. -Может Ванька твой? - предположила Аделина, и Настя выпрямилась: -А если нет? В этот момент в дверь уже легонько кто-то стучал. -Стоит отворить, - с тревогой и надеждой смотрела Настя, но сделать шаг не решалась. Осмелевшая Аделина прокашлялась и прильнула к двери: -Кто там? Тут под дверь снова просунули записку. Аделина сразу её взяла и прочла. -Я же сказала, - улыбнулась она и отворила дверь, пропуская Ивана скорее войти, а сама быстро ушла. -Ванечка? - не верила своим глазам счастливая видеть возлюбленного Настя. Тот запер дверь и немедленно захватил любимую в объятия. Их губы припали друг к другу в страсти крепких поцелуев, ненасытных, жарких... Никакого страха уже не существовало... Они были вместе, уверенные, что жизнь за них, любовь за них и удача... Бережно перенёс Иван возлюбленную на кровать, продолжив там отдаваться вместе с нею во власть ласк. Словно та самая луна, что в небе скрывалась за дымкой тумана и выходила из неё, они освобождались от тумана переживаний. До самого утра не отпускали друг друга из объятий, так и погрузившись в сладость снов... Когда же утро подкралось лучами дарящего вновь тепло солнца, влюблённые открыли глаза. Они увидели друг друга и тут же улыбнулись. Не было сомнений, не было опасений, что сие счастье вдруг будет уничтожено... -Как же глуп я раньше был, когда плыл по течению жизни, не задумываясь ни о чём, - прошептал Иван, крепче прижимая любимую. -Я так ждала тебя, - в блаженстве вымолвила Настя и от наслаждения быть так близко с возлюбленным, закрыла глаза. - Теперь бы скорее Кристина пошла со своим капитаном под венец... Боюсь, нет у меня много времени. -О чём ты? - не понял Иван, и встретился со взглядом милой, который был серьёзным, глубоким, как никогда: -Мне кажется, я ношу под сердцем нашего ребёночка. -Что? - расширились глаза Ивана, но он обнял возлюбленную, как бы ни был сейчас полон великой тревоги. - Кто-нибудь ещё знает? -Нет, - прошептала Настя. - Тебя ждала. -Зачем согласилась на сию авантюру? - недовольно выдал Иван, но время было не повернуть вспять, и Настя отказать помочь подруге не могла. - Ладно... Попробуем выкрутиться. Думаю, знаю, с кем надо обговорить всё. Я услышал некий заговор... Против нас, милая. -Что? - насторожилась Настя и чуть приподнялась возле севшего возлюбленного. -Я расскажу, что услышал. Надо решить, как быть. У нас будет своя интрига, - прошептал Иван и рассказал о том, как подслушал встречу Владимира с некоей Августой... * - отрывок из стихотворения Н. М. Карамзина «Весенняя песнь меланхолика», 1788 г. Глава 19 Лежала я вечер в беседке ханской, В средине бусурман и веры мусульманской. Против беседки той построена мечеть, Куда всяк день пять раз имам народ влечет. Я думала заснуть, и лишь закрылись очи, Как уши он заткнув, взревел изо всей мочи... О, Божьи чудеса! Из предков кто моих Спокойно почивал от орд и ханов их? А мне мешает спать среди Бахчисарая Табачный дым и крик... Не здесь ли место рая? Хвала тебе, мой друг! Занявши здешний край, Ты бдением своим все вяще укрепляй.* Никого утром не вызывала, как любила, Императрица. Проснувшись в семь утра, прошептала вспомнившееся своё стихотворение и глубоко вздохнула: -Не дадут сломить Россию... В небольшой уборной она прополоскала рот тёплой водой и натёрла щёки льдом. После этого надела белый гродетуровый (сделанный из плотной шелковой ткани) капот** и белый флеровый чепец. Затем направилась в свой кабинет, где тут же ей подали чашку самого крепкого левантского кофе и тарелочку с гренками... -А что, Иван Иванович проснулся уже? - поинтересовалась она у служанки, и та сразу кивнула: -Да, матушка государыня. Велите пригласить? -Да... И ещё. Сегодня на вахте была Августа? Пусть отдыхать идёт. Вечером танцы показывать будет с остальными. А там и в путь уже, в Царское село пора мне. Погода благоприятствует. -Да, Ваше Величество, - улыбнулась служанка и удалилась... Императрица сразу принялась перебирать бумаги, лежащие перед нею на столе, а пропущенные любимые собачки тут же были удостоены ласковыми поглаживаниями. Она угощала их гренками, не съев сама ни одну, и улыбалась, будто только они и приносили ей радость. Очень скоро прибыл Иван Иванович, и тот тут же поклонился, опираясь на трость: -Екатерина Алексеевна. -Доброе утро, дорогой мой Бецкой, - улыбнулась та. - Благодарю, что согласился побыть пока во дворце. Надумал уже, возьмёшься помочь с этой... Симолиной? - сделала глоток кофе Императрица и указала на кресло рядом. -Возьмусь, - сел туда Бецкой. - Раз уж это ненадолго. -Скоро всё разрешится, - молвила государыня и закрыла на мгновение глаза. - Голова всю ночь болела. Эта мигрень убивает меня. -Время тяжёлое, - понимал Бецкой. -Мало того, что с Крымом разборки, так ещё шведы взялись воевать, - усмехнулась Императрица. - Будто нет больше дел. -Вот не слушаете совета. Оставили бы хоть эту затею. Сам Симолин вмешиваться не желает. Видать, знает, какова племянница. -Обещала уж, помогу. Вот узнаю всё точно, и... Мне бы человека, подтверждающего, она ли это аль нет. Да и Настьку ждут. Так что... надо, дорогой Иван Иванович, надо это дело скорее решать. Не менее важно. Отец Симолиной мне со шведами вон как помочь может, сам знаешь. Пусть спокойно служит, а мы здесь глядеть должны. Замуж её выдать. -Да, - вздохнул сочувственно Бецкой. - Чем же брат Симолиной не подходящий человек? Он ведь её доставил, он подтверждает, что это она. -А я ему не верю, - заявила государыня. - Хоть и бравый, умён, кажется честным, не верю. Ты передай Татьяне о наших планах да пусть глаза открытыми держит, построже будет. Никому ничего так и не говорим. Особенно вопросов никаких не должно быть у княгини Дашковой. Есть некие подозрения на её счёт. Но ничего... Скоро уж и тётка Насти приедет. Так что,... вся эта авантюра ненадолго... Иван Иванович поднялся, опираясь на трость, и откланялся. Императрица верила ему, как себе. На душе, казалось, стало легче. Даже будто и мигрень прошла. Подглядывающая через чуть приоткрытую дверь фрейлина, Августа, прищурила глаза и улыбнулась. Храня свои планы при себе, она так же незаметно закрыла дверь... Императрица отдала собак вошедшей служанке, и та увела их выпустить на прогулку. Ещё некоторое время постояла государыня у окна, с улыбкой наблюдая за резвостью любимых левреток, а потом села к столу писать письма. Между делом частенько нюхала табак из любимой табакерки... На крышке той был портрет императора Петра I... -Помню, - взглянула она вновь на него. - Долг мой продолжать дело твоё... * - стихи Императрицы Екатерины II, 1787 г. ** - капот - домашнее женское платье, разновидность домашнего халата, пеньюар.