– Ручку офицерскую подкинул кое–куда. – Ты что с ума сошёл? Куда ты её подкинул? – Что встрепыхнулась–то? Боишься, что вычислят вашу непристойную связь? Где он тебя на ручку покупает, а ты продаёшься как шлюха? – Да прекрати же! Я итак нервничаю! – Вот что тебе скажу я, и внимательно меня послушай! Когда мы будем на допросе, отвечай так, как выгодно мне, а ты знаешь, как мне выгодно: капитан МВД приставал к тебе, обычной рядовой девушке, а ты не желала! – Ты в своём уме! Никто ко мне не приставал! – Посмотри на Ледышку! Ты же помнишь, что мой двоюродный брат теперь старшина. Так вот, я попросил, и он навёл о ней справки. Никакая она не новобранец! Её просто перевели к нам, после скандала в казарме на севере страны, где она залетела от старшего сержанта, якобы изнасиловавшего её. Как ты думаешь, ей в нашем корпусе будет очень комфортно, если все узнают её предысторию? – коварно посмотрел на меня Бугай. – Когда–то я спасла тебя от подставы! Не поступай так! – Веди разговор в нужном русле на допросе, и никто не узнает о её неудачном опыте службы в армии. Не переживай! Твоему возлюбленному ничего за это не будет! Он, ведь, член комиссии! Ну, может выговор от его же коллег или начальства, не более. – Зачем тогда это надо? – Хочу, чтобы он опозорился перед всеми, соблазняя молоденькую рядовую в проверяемой казарме. Моя голова готова была взорваться. Я даже не успевала переварить всю информацию, которая ко мне поступала. Допрос! Капитан! Бугай! Ледышка! Какой–то набор несовместимого, нелепого бреда! Он что, действительно, полез на офицера? У меня пульсировало в самом желудке, а сердце билось, как сумасшедшее. Я жутко нервничала и переживала. Мы прошли за младшим сержантом к залу собраний в командирском корпусе. Я увидела капитана МВД, стоящего к двери спиной, но повернувшегося, услышав наши шаги. В своих руках он крутил ту самую (не)удачливую ручку, что подарил мне. Его взгляд не выдавал ни эмоций, ни мыслей, ни планов. Холодный взгляд! Он смотрел на меня, но будто бы глядел мимо или насквозь. Войдя, мы обнаружили членов комиссии, а также наших прапорщиков и старшину, сидящих за длинным Г–образным столом. Мы отдали честь, и старший прапорщик приказал нам сесть за отдельно стоящий стол. Зал собраний походил на зал суда: коричневые столы и коричневые тона помещения. Это не могло не придать мне ещё большей нервозности! Капитан сделал несколько широких шагов вперёд и оказался прямо напротив нас, по другую сторону стола. Однако он не сел, он ходил вокруг, точно коршун, облетающий свои жертвы смертельными кругами. Наступили жуткие минуты молчания, казавшиеся вечностью. – Сегодня, – начал он официальным холодным до ужаса тоном, – на столе в кабинете собраний, где комиссия собралась на обсуждение внутренних дел казармы, была обнаружена эта шариковая ручка. Вы узнаете эту ручку? – наклонился он ко мне и сунул вещицу чуть ли не под нос. – Так точно! – ответила я робко и чуть прокашлялась от волнения и страха. – К ручке прилагалась записка. Прочтите, пожалуйста, записку! – он протянул мне обрывок листочка в клетку, на котором было написано: «Капитан МВД непристойно вёл себя со мной, склоняя к нежеланному сексуальному акту. Сие действо он аргументировал служебной иерархией, где рядовой подчиняется старшему по званию. Прошу принять меры и защитить меня от будущих домогательств». Всё это было подписано моим именем. – Скажите, рядовая, прежде чем я начну задавать вопросы. Я оказываю на Вас давление сейчас? – Никак нет! – ответила я, краснея от позора. Мне было так стыдно за всю эту ситуацию! Офицер, сделавший мне искренний подарок, теперь стоит здесь и допрашивает меня, которая якобы написала гадости о нём. – Я домогался Вас, как следует из этой записки? Я вспомнила угрозы Бугая о Ледышке и, раздумывая, как же поступить, не заметила, что очень долго молчу, не давая ответа. – Я спросил, я домогался Вас? Я не знала, что ответить и, растерявшись, проронила слезу. – Хорошо! Мы зайдём с другой стороны! Рядовой, вы дежурили вчера вечером на патруле? – обратился он к Бугаю. – Так точно! – У Вас был доступ к залу для собраний? – Так точно, был! – Вы могли доставить сюда ручку с запиской? – Так точно, мог! – Вас попросили сделать это? – намекнул капитан о том, что я могла дать поручение Бугаю доставить это недоразумению сюда. – Так точно! – А Вы ревнивый? – Простите, капитан? – Вы ревнивый, рядовой? – Никак нет! – А Вы состоите в любовных отношениях с рядовой? – показал он на меня пальцем. – Так точно! – Она рассказала Вам о моих домогательствах? – Так точно! – Поведайте нам, как это было! Бугай встал и начал «строчить» небылицы: «Вчера вечером я был на наряде по патрулированию двора. Часов около 19–ти я заметил рядовую, выходящую из командирского корпуса. В её руке был футляр с этой ручкой, которая по её словам, была получена за послушание при домогательстве старшего по званию. Рядовая была очень расстроена. Она написала эту записку и попросила меня положить на стол зала собраний. Не смотря на то, что я не имел права оставлять пост, мне хотелось помочь своей рядовой, и сделал это. Виноват!» «Вот же мразь! – подумала я про себя. – Как же он врёт обо мне и не краснеет!». Чувство злости, казалось, дошло до самого горла и хотелось придушить Бугая на месте. – Вольно, рядовой, можете сесть! – скомандовал капитан и обратился ко мне: – Всё было так, как мы только что услышали? – Никак нет! – не смогла я больше лгать и слезы потекли у меня по щекам. – Я не дарил Вам эту ручку за сексуальное удовлетворение? – Никак нет, капитан! – Позвольте! – выкрикнул другой член комиссии. – Мы не знаем, кому верить. Девушка может, действительно, находиться под давлением своего молодого человека, а может и под Вашим. Кто–то другой должен вести допрос! Это не правильно! – Не беспокойтесь! – улыбнулся в ответ капитан МВД. – Этот допрос чистая формальность, так как я уже знаю ответ! Дело в том, что на празднование Нового года я обратил внимание, как ревностно юноша относится к своей подруге. Обнаружив ручку с запиской, я провёл небольшую экспертизу, достав из регистратуры копии подтверждения о добровольной службе обоих рядовых. Посмотрите, пожалуйста, и передайте по кругу! – он протянул бумаги другому члену комиссии. – Подчерк на записке с ручкой полностью совпадает с почерком молодого человека на документах. Из этого нетрудно сделать вывод, что записку о сексуальном домогательстве написал рядовой от имени своей девушки. Это видно невооружённым глазом! А ручку рядовая получила от меня в качестве личной награды за успехи в военной учебе и продемонстрированное мастерство владеть своим телом на стадионе, которое наблюдали все члены комиссии. Я имел на это право. Награда не имеет никакого отношения к сексуальному склонению. По той причине, что рядовой подчинял девушку своей воли, она побоялась сама поведать вам это. – Позвольте сказать своё слово! – встала я по стойке смирно. – Говорите, рядовая! – дал мне добро член комиссии. – Я действительно не писала этой записки, ведь причины для этого не было! Для меня было честью получить личную награду капитана, которую рядовой, что сидит рядом, отнял, приревновав меня к старшему по званию. О дальнейших его действиях мне ничего не известно, однако я слышала, как он планировал навредить капитану. Я находилась под его давлением и была вынуждена молчать, боясь насилия на месте службы. – Ах ты, дрянь! – не сдержавшись, выкрикнул Бугай. – Предательница! Ты предала меня! – Отставить! – усмирил его офицер. – А Вы садитесь, рядовая, мы Вас услышали. Капитан отошёл к столу комиссии и прапорщиков, и начал с ними что–то обсуждать. Бугай поглядывал на меня глазами полными ненависти и сжимал кулаки до напряжения вен. «Я была тебе предана, но из самолюбия ты мерзко обошёлся со мной, и я тебе отомстила!» – прошептала я Бугаю, пока никто не видел. Он хотел было «вспыхнуть» вновь, но к нам вернулся капитан: – Подпишите документ о том, что во время патруля Вы отвлекались по личному вопросу. Помимо этого Вы совершили попытку оклеветать старшего по званию. Подписывайте! – обратился капитан к Бугаю, положив перед ним бумаги и, с долей сарказма дав подписать их той самой ручкой. «Ты на кого полез, щенок? Я капитан МВД, а ты обычный рядовой! Мне за 40, а тебе и 20–ти не будет! Усы ещё не отрасли! Я таких, как ты пацанов, по головам ходящих, насквозь вижу! – наклонившись к Бугаю, прошептал офицер. – Теперь тебя под трибунал, а мог бы делать карьеру!» – Увести его! – скомандовал старший прапорщик. – Приказано исполнить! – отдал честь младший сержант и увёл несчастного, но глупого Бугая на дальнейшие разбирательства. Глава 29. Страх за правду После допроса я вернулась в корпус на дежурство по кухне. Это был последний наряд, назначенный мне в наказание командиром. В голове крутилось всё, что произошло за последний час. На душе было скверно и мерзко. Хотелось смыть с себя всю эту грязь! Я мечтала о душе и о спасительной постели, где под своим одеялом я могла бы скрыться от тягот этого мира. Я драила пол с особым остервенением, мечтая поскорее закончить работу. «Ты чего, Бугая «завалила»?» – спросила прихвостень Морского котика, делившая со мной дежурство уже который вечер.