Шли недели и наступила середина весны. Всё вокруг цвело и пахло, и не могло не радовать мне глаз и душу! Жизнь текла спокойно и ровно. Моё заявление на поступление в академию МВД отклонили ещё зимой за недостатком мест, зато любимый капитан уже договорился о том, чтобы меня включили в резервный список студентов на сентябрь. Первое время я чувствовала себя очень неуютно рядом с ним, и это чувство, хоть и ослабло, но до конца так и не отпустило. Было стеснительно трогать его вещи, и я боялась сделать что–то не так. Серьёзных претензий возлюбленный ко мне не имел, хотя была пара случаев, когда я путала местами предметы. Он же замечал любую мелочь, находящуюся не на своём месте. Тогда он брал меня за руку и подводил к неверно лежащей вещи, прося посмотреть и объяснить, что не так, и почему сие имело место быть. Мне становилось стыдно и, словно маленькая девочка, испытывающая чувство вины, я просила о прощение и тут же исправляла непорядок. Он никогда не повышал на меня голос, даже если ему что–то не нравилось. Он поступал иначе: отдавал приказы и пристыжал. Порой это было гораздо болезненней, чем, если бы он просто накричал на меня. Сексом мы занимались часто и он всегда пускал семя на меня. Однажды я спросила его: – Почему мы не пользуемся презервативами? – А что не так? – Если ты беспокоишься, что я понесу, давай защищаться! Вдруг ты не успеешь вытащить «его»? – предложила я, по–прежнему, чувствуя себя некомфортно, «облитая» спермой и точно не желающая вновь забеременеть, не будучи замужем и не зная, насколько глубоки чувства партнёра. – С «резинками» не те ощущения! – сказал он мне строго. – Я имею право на удовольствие в той же степени, что и ты! – Согласна! Но мне не очень нравится, что ты кончаешь на меня! – набралась я смелости и призналась ему. – Не мели чепухи! Никто из женщин на всей планете не против, кроме тебя! Твои капризы легко решает душ! И больше к этой теме мы возвращаться не будем! – А ты что спал со всеми женщинами на планете? И что значит «твои капризы»? А ты не подумал, что это мои чувства, ощущения, может быть комплексы? – Я сказал, мы закончили! А комплексы в себе перебарывать надо! Ты давно уже не ребёнок! Перестань капризничать! На этом разговор о презервативах был окончен, и мне пришлось смириться с его пост–оргазменным пожеланием. Не могу сказать, что капитан бы искусен в интимной близости, но его доминантная натура, выраженная в речи и в каждом движение тела, не могла не возбуждать. Он заводил меня, даже просто находясь рядом, глядя на меня своим соколиным взглядом, делая что–то по дому крепкими пальцами рук, пахнув мужчиной, выдерживая мужественную осанку. Я находила его очень привлекательным, как уже не раз говорила. Как–то раз, придя с работы, он объявил, что в субботу его пригласили на юбилей некого подполковника, начальствующего над их отделом. – Будет средний и старший офицерский состав! Это очень важный вечер! Для меня честь быть приглашённым на него! Я даже и не знаю, чем заслужил такое! – Я очень рада за тебя! – слегка погрустнев от того, что его не будет дома в выходной, сказала я. – Одень лучшее, что у тебя есть! И волосы красиво уложи! – Я иду с тобой? – обрадовавшись, спросила я. – Конечно! Ведь ты моя женщина! – ответил капитан спокойным тоном, будто это было что–то само собой разумеющееся. Я же танцевала и пела в душе! «Его женщина! Наконец–то он выдал свои чувства! Значит, любит меня! И берёт с собой! Боже! Все его товарищи и коллеги будут оценивающе глядеть на меня! Там и без женщин, наверняка, не обойдётся! – насупила я брови, но тут же коварно улыбнулась. – Это замечательно! Пусть знают, что он не свободен! Буду самой красивой из всех!». – Ты меня слушаешь, вообще? – отвлёк меня любимый от грандиозных планов. – Я не подведу! – дала я свой ответ в обмен на поцелуй. В пятницу я отправилась в банк, чтобы обналичить армейский чек. Сумма, что я накопила за месяцы службы, была неплохой. Я решила не тратить всю её, а сохранить большую часть на «чёрный день». На полученные деньги я могла купить красивое платье, сходить в парикмахерскую и на маникюр. Именно этим я и занялась в первую часть субботнего дня. Я не знала, как одеваются на мероприятиях таких, как это. Никогда не посещавшая даже простого ресторана, мне было сложно представить, как я должна была выглядеть. «Раз юбилей у подполковника, значит, торжество будет в лучших традициях армии, а это предполагает не слишком светский, но и не слишком простечковый вид!» – сделала я выводы и купила красивый белый сарафан, чуть прикрывающий колени, который был расписан нежными фиалками. Маникюр я сделала в тон своему наряду – белоснежный, а волосы мне чуть подстригли и сделали красивую и модную укладку. Когда мой капитан пришёл домой, до празднования оставалось ещё три часа, но я очень уж хотела похвастаться купленным одеянием, поэтому встретила его в новокупленном сарафане. – Посмотри, в какой красоте я отправлюсь с тобой в ресторан! – Что на тебе одето? – свёл он сурово брови. – Я купила эту вещь специально для сегодняшнего вечера! Тебе не нравится? – огорчившись спросила я. – Он безвкусен! Там будут жены старших офицеров в красивых дорогих нарядах, выглядящие как королевы! Я не могу прийти с тобой, одетой в сарафан, как сельская девица! – Ну и иди один к своим королевам! – защипало мне сердце от жгучей обиды, и я убежала в спальную комнату. Бросившись на кровать, горько заплакала. Он зашёл за мной в спальню и с порога отдал приказ: – Отставить слёзы, сейчас же! – Я… я так старалась! – не могла я остановиться. Капитан подошёл ко мне и, приподняв с постели, крепко к себе прижал: – Прости! Я – солдафон! Что вижу, то и говорю! Я вцепилась ему в спину пальцами и, уткнувшись в плечо, продолжила истерику. Он нежно гладил меня по волосам, и целовал в голову. – Ну, пожалуйста, не плачь! Приведи в порядок макияж, и мы поедем выбирать тебе самое роскошное платье! Ты будешь не королевой, ты будешь богиней! – умолял он. Потихоньку я успокоилась на его плече. А когда от моей бурной истерики остались только всхлипы, он мне сказал: «Посмотри, что я тебе принёс!» Капитан вытащил из кармана пиджака бархатную коробку синего цвета и открыл её. На меня «глядели» серьги и подвеска настолько красивые и переливающиеся блеском льда на свету, что их очарование ослепляло глаза. Я коснулась пальцами драгоценных камней, а он пояснил мне, что это бриллианты в три карата, которые стоят немереных денег, но для меня, бесценной, он был готов одолжить их на сутки. – То есть, украшения он Вам не купил, а арендовал на вечер? – переспросил я бывшую начальницу. – Ты верно всё понял, лейтенант. 40–летний капитан был очень хорош собой, но властный нрав и непомерное скупердяйство губило всё то хорошее, что в нём было. Однако я рассмотрела это гораздо позже! На тот момент мне казалось, что представитель младшего офицерского состава зарабатывает не так уж и много, чтобы дарить мне бриллианты и баловать ресторанами, духами и букетами роскошных роз, поэтому я была очень благодарна за то, что он хотя бы так старался сделать из меня богиню. Обрадовавшись такой заботе и богатой красоте, я позабыла о слезах и обиде. Я обняла его и, вспомнив, что моя тушь, наверняка, потекла, а тени, размазавшиеся на пару с подводкой для глаз, образовали тёмные круги над ресницами, я побежала в ванную смывать этот кошмар и краситься заново. Любимый отвёз меня в ателье, где за приличную сумму денег можно было арендовать шикарные платья от французских кутюрье. Я выбрала светло–голубое в пол, с воротником изящной стойкой, элегантно обтягивающее мою грудь и бёдра. К нему я подобрала туфельки на каблуках и симпатичный ридикюль. Глядя на себя в зеркало, я и не верила, что могу быть такой «дорогой». – Ты великолепна! – сказал мне капитан, когда мы ехали в машине на юбилей. – Спасибо, милый! – сказала я, чувствуя себя отлично. – Я купил подполковнику фирменный виски. Заплатил кучу денег! – недовольно размахивал он головой. – Надеюсь, хоть оценит! – Говорят, что главное внимание! – простодушно поддержала я возлюбленного. Он ухмыльнулся в ответ и, оторвавши взгляд от дороги, поцеловал меня в лоб. – Я беспокоюсь, когда ты так делаешь! Смотри, пожалуйста, на трассу! Я не хочу попасть в аварию. Он громко рассмеялся: «Знаешь, ты восхитительна своей юностью и легковерием!». Мы вошли в двухэтажный фешенебельный ресторан, полностью снятый для юбиляра и его гостей. «Здравствуйте!», «Здрасте!», «Добрый вечер!» – раздавалось справа и слева. Все здоровались с моим капитаном, а он, державший меня под руку, галантно кивал дамам и жал руки офицерам. Я гордо шла с ним к нашему столику, довольная тем, как выгляжу, и ловившая оценивающие взгляды женщин и мужчин. – Добрый вечер! – подошла к нам женщина средних лет, в красном обтягивающем платье и с ярким макияжем. – Добрый! – привстал капитан и поцеловал ей руку. – У Вас новая пассия? – спросила она про меня, точно про зверька, приобретённого им в очередной раз. – Это моя прекрасная спутница! – ответил мой мужчина, и представил меня. Я поздоровалась с ней, вступив в негласную схватку взглядами. Мы сразу поняли друг друга. У неё были на капитана виды, а тут «вмешалась» я, как палка в колесе велосипеда. И вот, недовольная внезапным поворотом, дама, почти испепелила меня карими глазами. Я же смотрела на неё, улыбаясь, подчёркивая превосходство молодостью и красой. «А вот и юбиляр!» – воскликнул капитан, и все зааплодировали появившемуся в дверях подполковнику. Приятной наружности, лет 50–ти, высокий, элегантный он принимал поздравления ото всех своих коллег и подчинённых, приглашённых на праздник. Рядом с ним шла одногодка–жена: невзрачная, низкорослая, бесформенная, зато увешанная золотом и разодетая в великолепное чёрное платье. «Пойдём–ка, поздравим!» – сказал мне капитан, и мы двинулись навстречу имениннику. Мой возлюбленный чуть ли не пел дифирамбы, проявляя неожиданное красноречие и раскрывший свой, казалось бы, скудный речевой запас. Подполковник же посматривал на меня хитрым и заинтересованным взглядом. – Спасибо, уважаемый капитан! Очень признателен Вам и Вашей…? – О, это моя женщина! – познакомил возлюбленный нас. – Ваша женщина сияет ярче самого дорогого бриллианта! – улыбнулся он мне с долей нескрытного флирта. – Благодарю! – пожал ему руку капитан. – Мы не смеем больше отвлекать Вас! Вскоре подали яства на стол. Большинство из блюд мне даже не были знакомы, но я всё пробовала с аппетитом и интересом. С нами за столом сидели коллеги моего капитана из младшего офицерского состава, и он, позабыв обо всём на свете, в том числе и обо мне, обсуждал с мужчинами работу и свои планы по открытию центра кинологии. Мне же приходилось кое–как поддерживать разговор с их жёнами, говорящими о последних писках моды, заграничных курортах и своих ненаглядных детишках. «Откуда у жён младших офицеров деньги на всё это? – удивлялась я про себя. – Наверное, их муженьки взятки берут, не иначе! Мой вон какой экономный! А эти – транжиры, потому что доходы у их мужиков лёгкие – «левые»!». Незадолго до окончания банкета начались танцы под живое исполнение музыкальной группы. Коллеги капитана пошли на танцпол вместе с жёнами. Я же от танца отказалось, боясь, что опозорюсь, не знавшая движений и не умеющая танцевать. Совершенно нахально, к нашему столу вновь подошла моя средневозрастная конкурентка, и уже подвыпившая пригласила капитана на танец. – Я потанцую! – поставил он меня в известность и встал из–за стола. Я схватила его за руку: – Не слышала, чтобы объявляли Белый танец! – Ты всё равно не танцуешь! Прекрати ребячиться! – последовал он за ней на танцпол. Ревность и злость охватили моё сердце. Я смотрела на них, танцующих медленный танец и мне хотелось оттащить его и увести домой, а дома зацеловать так, чтоб он никогда и ни с кем больше не танцевал. Кроме меня… Если бы научил!