* * * Пролог – Селин! Тебе письмо! – Гулкий голос деда разнесся по коридорам дома, забравшись в каждый уголок и найдя меня на чердаке, где я общалась с пауками-чернушками, ткущими мне новое постельное белье. – Из столицы! С пометкой «срочно»! Недовольно сморщив нос, поторопилась завершить сеанс, хотя могла бы поспорить на что угодно – никакой особой срочности на самом деле нет. Но любят эти столичные лорды нагнать важности и мути, хлебом не корми! Артефакт им срочно почини, демона в него призови, сделай «вотпрямщас»! Ночи не спи, поесть забывай… И никого не убей, когда окажется, что им воспользуются в лучшем случае в следующем году. Но на последнем семейном совете, где мы перераспределяли обязанности на предстоящий год после того, как мне прислали долгожданный диплом, именно мне не посчастливилось вытянуть бумажку «Подмастерье». На что угодно готова спорить, дед с отцом смухлевали, но доказательств у меня не было. Зато удалось избавиться от обязанностей «Снабженец», они достались отцу, и теперь именно он каждую неделю ездил в город за продуктами и прочими бытовыми мелочами, а также «Кулинар» – готовил дед. Я же теперь отвечала за чистоту в доме, включая стирку и штопку, а на сладкое урвала возможность ассистировать отцу. И это не считая обязанностей подмастерья: выезжать на заявки и ремонтировать артефакты на месте либо забирать их в мастерскую, если они того требовали. И если честно, я бы с радостью вновь взвалила на себя и снабжение, и питание, потому что чванливые и высокомерные аристократы, не знающие элементарных вещей (не говоря уже о вежливости), бесили меня уже одним своим видом, не говоря уж о неизменной пресловутой «срочности». – Сели-и-ин! – завыл ветер, путаясь в моих волосах. – Срочно-о-о! – Да иду я, иду! – крикнула в ответ погромче, отмахиваясь от беса-искусителя, так и норовившего нашептать, что у меня есть дела поважнее. – Томми, отстань. Знаешь же, что ничем хорошим задержка не кончится. И это правда. Уж насколько отец с дедом меня баловали, но в том, что касалось работы и домашних обязанностей, были категорично строгими. Что один, что второй – оба спрашивали с меня куда строже, чем преподаватели академии, которую я окончила экстерном, наведываясь в заведение лишь в дни сдачи зачетов и экзаменов. Обучаясь дома, я умудрялась знать куда больше, чем остальные студенты, за что была прозвана выскочкой и ботанкой. Но какое мне до них было дело, если видела я их не чаще десяти раз в год? И слава Хмысу! С моими неординарными способностями, взрывным характером и непростой наследственностью за пять лет обучения я бы непременно проредила ряды глупых аристократишек, смевших сомневаться в моем происхождении и знаниях. Не доказывать же каждому, что темно-фиолетовый цвет моих волос – натуральный, а серебряная радужка глаз – результат не использования волшебных капель, меняющих цвет, а их истинный колер. Невысокий рост – не равно отсутствию физической силы, а миловидное личико – не повод распускать руки. Да, я не человек. Моя мать – демоница, отказавшаяся от меня сразу же, как увидела, что родила девочку. С мальчиком она бы еще смирилась, даже полукровки получали шанс пробиться наверх, став хотя бы наемниками Легиона, но девочки… Девочек ждала куда более незавидная участь, и мать совершила, по ее мнению, самый разумный поступок – подкинула меня на порог отцовского дома. И ушла. Ее, подающую большие надежды дочь генерала, требовал себе в жены сын другого генерала. Рискни она остаться с отцом – и уничтожили бы всех. Особенно меня – плод позорной связи демоницы и демонолога. Да и жить в нашем мире чистокровным высшим демонам долго нельзя – не те условия. За двадцать лет, что я жила в глуши, воспитываемая лишь двумя мужчинами, мать меня ни разу не навещала, но я знала, что не так безразлична ей, как думали остальные. Просто таким образом складывались обстоятельства. На каждый день рождения мама присылала мне такие подарки, что любой из аристократов удавился бы от зависти. И уникальные украшения-артефакты были не самыми удивительными и дорогими. В пять лет она подарила мне личного беса-искусителя. Томми, шкодливый бес, предпочитающий облик летучей мыши, моментально стал моим лучшим другом и товарищем в детских проказах. Сколько мы с ним набедокурили – не знает даже Хмыс! Уж на что я росла безголовой хулиганкой, но к десяти годам, не единожды наказанная крепкой отцовской рукой, твердо знала, что можно, а что нельзя. А что можно, но так, чтобы никто не поймал. На десятилетие мама презентовала мне Хьюго – адскую гончую. Эта милая зверюшка, успешно мимикрируя в нашем мире под обычную безродную псину (хотя и очень крупную), в моменты опасности являла свой истинный облик и становилась страшнее и беспощаднее любого породистого волкодава. Была способна перемещаться индивидуальным порталом к хозяину в любую точку мира по одному мысленному призыву. Вместо шерсти – бронированная чешуя, вместо глаз – огненные провалы, на конце хвоста – ядовитый шип, а вместо слюны кислота, в два счета разъедающая даже самый крепкий и магически укрепленный металл. Питалась как сырым мясом любого уровня свежести, так и магией. В общем, гуляя с Хьюго по Заповедному лесу, кишащему всевозможными тварями, далеко не всегда изученными и занесенными в энциклопедии, я была самым страшным его обитателем. В пятнадцать мама оплатила мне личного демона-учителя Зуя. Пока отец с дедом вкладывали в меня знания мира, в котором мне довелось жить, демон обучал премудростям Бездны и пробуждал Силу. Несмотря на все его старания и искреннюю похвалу при каждом мало-мальски значимом успехе, я все равно не сумела перешагнуть тот критический порог, после которого могла бы назвать себя истинной демоницей. Мне всегда чего-нибудь не хватало. Силы, скорости, ловкости, хитрости, кровожадности, скрытности, внутреннего резерва… Раз за разом я показывала прекрасные результаты для человека, но посредственные для демона. И в двадцать лет, распрощавшись с демоном-учителем, я приняла в дар демона-хранителя Вонга. Профессионального защитника, ставшего моей тенью. Личным кошмаром всех, кто рискнул бы поднять на меня руку. В тот день вместе с хранителем я получила и письмо, в котором мама поздравила меня не только с двадцатилетием, но и с успешным окончанием человеческой академии. Выражала надежду, что когда-нибудь мы все-таки увидимся, но пока я должна быть не только умницей и красавицей, чтобы радовать отца, но и сильной, чтобы иметь смелость идти своим путем. Это было три бесконечно долгих месяца назад. Три чудовищно долгих месяца моего бескрайнего терпения к тупым заказчикам и их нелепым претензиям и заказам. Глава 1 – Заявка, заявка, заявка… – Я отбрасывала в сторону обычные текущие заказы на ремонт, не решаясь взять в руки письмо в дорогом конверте с сургучной печатью Императорского заповедного бестиариума. То самое, с пометкой «срочно» и «только лично в руки». Что могло им понадобиться? Дед Ричард Дарх – знаменитый артефактор, известный далеко за пределами Заповедного леса. Кавалер нескольких императорских орденов за вклад в развитие артефакторики, бывший член палаты артефакторов. Отец Андреас Дарх – не менее знаменитый демонолог, участник ликвидации великого Девятого разлома двадцатилетней давности, когда генералы Бездны сумели пробить в наш мир огромный портал, через который планировали провести легионы и поработить всех. Именно в те годы судьба столкнула его с моей матерью, и на свет появилась я. Но у бестиариума, огромного императорского зверинца, в котором содержат, изучают и разводят всевозможную нечисть и низших демонов, есть свои штатные артефакторы и демонологи. Зачем им наши услуги? – Ну и долго ты еще будешь тянуть? – ворчливо поинтересовался Томми, нетерпеливо перебирая лапками по моему плечу и изредка тыкая коготком в сторону до сих пор не вскрытого конверта. – Или думаешь, само рассосется? – Если бы, – хмыкнула я неприязненно и все-таки взяла в руки письмо, чтобы неохотно распечатать и прочитать его содержание. – Такие вещи сами собой не рассасываются. А еще ничего хорошего в себе не несут. Ну и что тут у нас? «Уважаемая мисс Селин Дарх! Изучив итоговые аттестационные баллы вашего диплома и взяв во внимание тему вашей дипломной работы «Редкие демоны Бездны и их применение в быту», сданной на отлично, смеем предложить вам должность младшего научного сотрудника в демонической секции Императорского заповедного бестиариума. Выдержки из типового договора с указанием обязанностей, рабочего графика и должностным окладом прилагаю. С надеждой на ваш положительный ответ и визит на собеседование в самое ближайшее время, старший секретарь Императорского заповедного бестиариума Уль Войт». Я три раза прочитала выдержки, проверила письмо на невидимые чернила, подергала себя за мочку уха, щелкнула по носу Томми и в конце концов отправилась за советом. Выдержки радовали перспективами и доходом, но я уже давно не верила в человеческую щедрость и бескорыстие. Да и кому придет в голову нанимать на ответственную должность младшего научного сотрудника вчерашнюю выпускницу академии? Еще и обучавшуюся экстерном! Еще и девчонку! Нет, дело однозначно пахнет не розами. – Эй, предки! Разговор есть! Срочный! Наш дом, приобретенный дедом еще до моего рождения, уже давно был одним огромным артефактом. Защищенным лучше, чем императорская сокровищница. Хранящим сотни тайн и секретов. С подвалом, лабораторией и мастерской для каждого из нас. Почти живым. И при желании доносил любое сказанное слово до адресата в ту же секунду. Вот и сейчас, стоило мне только поудобнее сесть в кресло в гостиной, где дед оставил всю утреннюю корреспонденцию, и подождать пару минут, как оба «предка» явились на зов. Отец поднялся из лаборатории, а дед спустился из мастерской. Оба, недовольные тем, что отвлекла от наверняка важных дел, и похожие, как братья. Дед в свои восемьдесят выглядел едва ли на пятьдесят. Невысокий, подтянутый, черноглазый и темноволосый, с приятными мужественными чертами лица, он часто улыбался, но в глазах почти постоянно таилась застарелая грусть. Баловал меня куда чаще отца, но и наказывал не в пример строже, когда я шалила сверх допустимого. Отец был чуть выше деда, но в неполные сорок пять выглядел от силы на сорок. Почти идентичные черты лица, абсолютно такая же короткая стрижка темно-каштановых волос, но глаза безупречно синие, словно осеннее небо. Улыбался он редко, говорил мало и только по делу. И я точно знаю, что до сих пор любил мою мать, но никогда не заговаривал о ней первым. Оба – лучшие из лучших. Оба – замкнутые отшельники, предпочитающие воспитывать меня в глуши, а не остаться в столице, куда их зазывали не реже нескольких раз в год. Оба – мои самые родные и любимые предки. – В общем, так. – Я не стала тянуть время и дожидаться, когда меня поторопят. Вручила письмо отцу, чтобы изучил, а деда вкратце ввела в суть предложения. – Что думаете? – А сама? – Отец дочитал и передал дальше, поступив в своей обычной манере: задал встречный вопрос. – Заманчиво, но мутно. Слишком заманчиво, чтобы быть правдой. Наверняка или в секции бедлам, или начальник идиот, или обязанности прописаны далеко не все. Или все вместе. С малых лет меня учили не только элементарным вещам, включающим в себя бытовые умения, чтение, счет и простейший этикет, но и развивали логическое мышление вкупе с наблюдательностью. Учили шить, готовить, поддерживать беседу, разбираться в людях, демонах и артефактах, ориентироваться и выживать в лесу, готовить лечебные снадобья, оказывать первую медицинскую помощь и убивать. Я прекрасно разбиралась в нечисти, нежити и демонах; знала три языка: общий, древний и демонический; свободно создавала и перемещалась порталами; собирала и ремонтировала артефакты из подручных материалов; без труда находила общий язык с демонами, но… До сих пор не ходила ни на одно свидание и ни суток не провела за пределами дома или Заповедного леса. И вот сейчас мне выпал шанс. Первое предложение о работе. И не в какой-нибудь заштатной конторке с окладом в золотой за неделю беспрерывного труда, а в престижном Императорском заповедном бестиариуме, куда мечтает попасть любой честолюбивый демонолог. И это наводило на размышления. – Но ты заинтересовалась? – отметил очевидное дед. – Иначе бы просто отказалась. – Заинтересовалась, – кивнула я задумчиво и прикусила губу. Это был шанс. Тот самый шанс заняться делом, к которому лежала душа. Быть сильной и идти своим путем. Но при этом оставить предков одних. Справятся ли они без меня? – Тогда есть смысл съездить и разобраться с ситуацией на месте. – Дед по-доброму улыбнулся, и в уголках его глаз собрались лукавые морщинки. – Не понравится – откажешься. Понравится – останешься. Перевела вопросительный взгляд на отца, но он лишь молча кивнул, подтверждая слова деда. Я даже немного растерялась, видя это внезапное единодушие. Так быстро? И никаких напоминаний, что у меня и дома дел выше крыши? Артефакты не починены, заказы не развезены, постельное белье не доткано, полы уже три дня не мыты… – А как же… А как же вы? – А что – мы? – удивился отец и тоже улыбнулся, но куда строже, чем дед. – Дети малые, что ли? Или ты в иной мир замуж улепетываешь без права на свидание? В конце концов, кто мне уже все уши прожужжал, как сил нет – хочется всех заказчиков поубивать? Вот тебе и альтернатива нарисовалась. Или испугалась? А вот это он зря. Знает же, что боюсь только одного – потерять их. Вот и оттягиваю принятие, казалось бы, очевидного решения, как могу. Но раз уж вопрос ставится именно так… – Хорошо, съезжу, гляну как и что. Но в любом случае к вечеру вернусь, так что даже не думайте от меня так быстро отделаться. Не став давать ни советов, ни напутствий, предки разбежались по своим делам, а я поднялась наверх – переодеваться. Кто-то мог бы подумать, что мы слишком равнодушны друг к другу, но это было не так. Просто мы предпочитали не размениваться на сопливые эмоции, а действовать. Нужен совет – пожалуйста. Требуется помощь в деле, с которым не справляешься самостоятельно, – и за этим вопрос не встанет. Морально поддержать и приободрить? Естественно! А вот с нытьем и соплями мимо, слабаков тут не держат. Слабаки в нашей среде просто не выживают. Для визита в бестиариум я предпочла надеть темно-серый брючный костюм из крепкого и немаркого твида. Это по магазинам и на прогулку в городской парк можно побаловать себя каким-нибудь легкомысленным платьем с кружевами и юбкой в пол, а все деловые поездки лучше совершать в брюках. Кто-то до сих пор считает вульгарным, когда женщины надевают исконно мужские вещи, но я предпочитаю удобство закостенелому мышлению.