— Скажите, что это Нектон, — требовал Сыроежкин, дыша в стекло экрана. — Все сразу узнают его. — Сейчас он говорит о тебе. — А теперь о тебе… — О Рэсси! — произнесли они вместе и умолкли. Приятели пока не понимали, что раз профессор Громов решил выступить перед телекамерой, значит, он хочет сказать людям очень важные слова. Те, которые он продумывал много лет, те, которые проверил в формулах, те, которые Электроник воплотил в Рэсси… Электроник слушал очень внимательно, запоминая каждое слово профессора. «Человек или группа людей, — продолжал Громов, — решили управлять животным миром, держа палец на кнопке. Они забыли, что число животных в мире сокращается. Они даже не подумали, что могут вызвать в природе страшную цепную реакцию, наподобие ядерной, которую невозможно было бы остановить». — Профессор спокойно смотрел в глаза миллионам зрителей планеты, включивших телевизоры в своих квартирах. — Белобочка не станет подчиняться какой-то кнопке, — убежденно сказал Сергей. — Он гордый: скорее утонет, чем примет рабство… — Рабство? — спросил Электроник. — Это что-то очень древнее, из книг. Мои схемы почти не реагируют на слово «рабство». «…Последствия „дрессированного“, электрифицированного мира животных, который навязывали нам фирма „Пеликан“ и ее представитель доктор фон Круг, опасны для человечества. В будущем никто уже не сможет восстановить исчезнувшее…» «Конечно, нет в мире второго Нектона, — подумал Сыроежкин, — нет другого белого тигра. Живого тигра не соберешь из деталей, как машину…» «Меня могут спросить: какую же вы предлагаете систему охраны животных и общения с ними, чтоб редкие виды не исчезли с лица планеты, чтоб дети и впредь любовались жирафой и катались на спине дельфинов? Отвечу: сегодня нам наконец известна система комплекса сигналов, которыми пользуются животные. Теперь человек сможет управлять животным царством моря, земли и воздуха на языке их обитателей. Это — язык запахов, форм, звуков, жестов, красок, света, образов. Можно „говорить“ с тигром и с ланью, воронами и саранчой, акулами и тунцами, „говорить“ на их сложном языке. Такую систему разрабатывали по частям многие ученые, но впервые ее применило одно забавное существо по имени Рэсси…» Мальчишки так и подскочили на стульях. Рэсси! Сейчас он услышал свое имя, сейчас он отзовется радостным лаем!.. А Громов рассказывал, как пространствовал Рэсси в пустыне, джунглях, в океане, в небе, как управлял он животными, как птицы, рыбы и звери признали в нем своего вожака. Профессор очень просто говорил о Рэсси, и его с улыбкой слушала вся планета. Многие зрители, наверное, поглядывали на своих верных собак, сравнивали их с Рэсси и пытались представить — какой он? Профессор вспоминал, как Рэсси охранял животных от сонных стрелков. Сергей не выдержал и, раскинув в стороны руки, закружил по комнате. — Я пространствую в колючих кустах! — радостно объявил он. За мной гонится сонный стрелок в «лягушке». Он поднимает ружье. Ну, командуй же, Электроник, командуй! — Включи глаз мухи! — приказал Электроник. — Берегись! Планируй, Рэсси! И Рэсси на двух длинных ногах, взмахнув крыльями, перепрыгнул стул и шлепнулся на пол. — Стрелок промахнулся! — торжествовал Рэсси. — Мой друг муха спасла меня… Но я уже пространствую в глубине. — Сыроежкин ползком залез под тахту. — Какая здесь темнота, я почти ничего не вижу… Даже разряжая электрических скатов, — добавил он; уколов спину о торчащий гвоздь. — Вот из мрачного ущелья выползает какое-то чудовище. Оно извивается всем телом! Кто же это? — Включи глаз мечехвоста, — подсказывает Электроник. — Он четко различает все контуры. — Вижу. Это морской дракон, огромная змея… Сергей замолчал: в океанскую глубину проникли печальные слова Громова: «Рэсси пропал. Его не загрыз тигр, не расплющил слон, не сломала горилла. Однажды ночью его похитил неизвестный эмптометр…» Сыроежкин, лежа на полу, рассуждал: — Убийство оленя, змеи, даже лягушонка — это все равно убийство… — Согласен, — подтвердил Электроник. — Я только сейчас понял, — продолжал Сергей, — что такое пространствовать. — Что? — Это — увидеть вовремя врага. Увидеть врага и предупредить друга!.. Не отвечает Рэсси? — Не отвечает, — хрипло сказал Электроник. «…Разумно управляя миром животных, мы не только сохраним все ценности природы, мы станем богаче, — заканчивал свою речь Громов. — Природа — великий художник, и человек, заимствуя ее изобретения, построит новые машины и приборы, опустится в недоступные пока глубины океана и космоса…» — Я — Рэсси, — объявил восьмиклассник, вышагивая на длинных ногах, — Я машина-шагоход, иду по сыпучим пескам Марса… Он плюхнулся на стул и, обхватив сиденье руками, запрыгал на деревянных ногах по комнате. — Я чувствую, — возбужденно говорил он, — каждую свою шагающую ногу, как она увязает в песке и идет снова. — Подожди, — спокойно предупредил Электроник. — Это блестящая идея, но ты ничего не понял. Можно придумать любую машину — для песков, гор, ледовых торосов… Но сейчас, как сказал мой учитель, важно совсем другое: спасти все живое, чтоб потом делать открытия. — Эх, ты, — упрекнул Сыроежкин, — не смог оценить изобретение. А я-то всего-навсего хотел сказать: «Долой все колеса!» — И печально вздохнул: — Что, не отзывается Рэсси? Электроник покачал головой. — Алло, Астронавт, я только что проверил подводные маршруты в Атлантике. Сегодня у диспетчеров жаркий денек: новое расписание: капитаны нервничают. Но все в порядке, пока перерыв. Какие новости над нашей планетой, Аст? Прием. — Привет, Командор. Давно ждал тебя. Тут ребята с Плутона, Юпитера и других станций бомбардируют, чтоб я узнал поточнее: что за любопытную пыльцу нашли на Земле? Прием. — Пыльцу, Аст? Впервые слышу. Прием. — Ха-ха, ну и заработался ты! Неужели страж лунных камней знает больше, чем землянин? Слушай же, Командор: где-то в горах откопали несколько сот атомов какого-то растения. Его нет ни в одном электронном каталоге. Что ты на это скажешь, Землянин? Прием. — Обижаешь, Аст. Я не простой землянин, я — глубинник. Новости к нам приходят иногда позже, чем к тебе. Прием. — Вижу тебя, глубинник, — извини за такую шутку. Вижу в иллюминаторе туманно-голубой шар. Вон синее пятно — твой океан, Командор. Неужели ты на самом дне? Конечно, тебе среди подлодок, городов, грузопроводов не до пыльцы. Но это забавная история, Командор. Прием. — Может, ты занес со своей Луны, Аст? Прием. — Пока что не видел здесь никаких пальм — одни мертвые скалы. Да и на Земле я не был уже три отпуска. Исключено, Командор. Выдвини какую-нибудь гипотезу поостроумнее, а я передам по команде ребятам. А то воют от космической скуки, как волки. Прием. — Ладно, узнáю у аэродиспетчеров про твое марсианское растение и растолкую тебе, что если занес его на Землю не ты, то все равно какой-нибудь ваш брат космонавт. Да, я давно хотел спросить тебя, Аст: ты слышал выступление профессора Громова? Прием. — И видел, и слышал. А что, есть новая информация? Прием. — Надеюсь, теперь мне не надо доказывать, что электронный пес Рэсси существует? Помнишь, ты не верил, что он спас Нектона? Прием. — Один — ноль в твою пользу, Командор. Да и то: не существует, а существовал. Я так понял, что пса украли. Посмотрим, чем кончится наш спор о марсианской пыльце. Может, я отыграюсь. Прием. — Эта история с собакой, честно говоря, не выходит у меня из головы, Аст. Нашлись какие-то мастодонты, чтоб прибрать к рукам чужое изобретение. Прием. — И мне, Командор, жаль пса. Подумать только, какая-то железная штуковина, а нá тебе — делает открытия! Прием. — Ты знаешь, Аст, этих сонных стрелков вовремя схватили за руку. Профессор правильно сказал, что могла случиться цепная реакция: уничтожение животного мира. Представляешь — пустынная планета?.. Это бы коснулось океана, космоса и нас с тобой, Аст. Прием. — Ну, ты перехватил, Командор. Земля изменяется на наших глазах. Леса, травы, звери, птицы… Впрочем, это дело ученых. Но при чем здесь я и ты, Командор? Глубинники бесконечно далеки от земли. Прием. — Ты не прав, старина Астронавт! Ты не оценил значения новой теории Громова. Извини, разговор продолжим позже: меня снова требует Атлантика. Отбой! Гель Иванович Громов, просматривая газету, обратил внимание на заметку в разделе «Происшествия под водой». «Подводные похитители» — гласило броское название, и профессор хотел было отложить газету, но что-то задержало его внимание. Он начал читать с середины. «…Как известно, одна восьмая золота и серебра, накопленных человечеством, покоится на дне мирового океана. Если учесть, что до недавнего времени на протяжении сотен лет в штормах и бурях гибло ежегодно более двух тысяч судов, то океанское дно буквально усеяно морскими кладами». — Поверить репортеру, — пробормотал Громов, — так надо, не раздумывая, опуститься на дно морское. «Один из таких кораблей — „Санта-Мария“, принадлежавший генуэзскому купцу, затонувший более пяти веков назад, был найден археологической экспедицией. Почти месяц корабль, занесенный илом до верхушек мачт, очищали от осадочных пород. Ценные для историков экспонаты — оружие, предметы быта, чудом сохранившийся бортовой журнал — археологи поместили в изоляционные камеры. Младший научный сотрудник И. И. Слепнев проник в трюмы „Санта-Марии“ и среди остатков разложившегося груза обнаружил железные ящики. Вскрыв один из них, ученый увидел, что он наполнен золотыми монетами…» — И любят же газетчики всяческие неожиданности, — усмехнулся Гель Иванович. «Когда на другой день экспедиция вернулась за кладом, ящики были пустые…» Гель Иванович вскочил, скомкал газету, сунул ее в карман. — Какая-то чепуха! Обыкновенное подводное грабительство под рубрикой «Происшествия», — возбужденно сказал он. Но почему я думаю о Рэсси? Что за чушь!.. Теперь в любом загадочном событии мне будет чудиться пропавший Рэсси… Надо успокоиться, уважаемый Гель Иванович, — обратился он к самому себе, — и… и… где же газета? Где статья? Право же, какое-то наказание… Обыскав всю комнату и найдя газету в собственном кармане, профессор стал читать дальше: «Работники морской экспедиции, прибывшие на место происшествия, осмотрели трюм затонувшего корабля, взяли пробы воды. Установлено, что проржавевшие замки на ящиках открыты ключом особой формы. Слабый след в воде, проанализированный „электронным носом“, к сожалению, не выявил примет похитителей, а ведь известно, что новейшая машина „электронный нос“ определяет по запаху примерный возраст, профессию, район жительства лица, совершившего преступление. В картотеке морской экспедиции не оказалось сходного запаха. Кроме того, контрольные пробы воды, взятые возле затонувшего судна и в его трюме, содержат продукты радиоактивного распада. Из всех средств передвижения, работающих на ядерном горючем, ни одно не могло бы проникнуть, в тесный корабельный трюм „Санта-Марии“…» — Он, — твердо сказал Громов. — Теперь я точно чувствую, что это Рэсси!.. Гель Иванович сидел, обхватив голову руками. Маленький Рэсси отличный пловец, — только он мог оставить в трюме след реактивного двигателя. Профессор вскочил, зашагал по комнате.