Сегодня Сергей болтлив, как рыба: — Ты не встречался, Электроник, нос к носу с акулой? — Нет. — А я чуть не прокатился на акуле. Нисколько не страшно! Совсем дикая акула. Если бы она не удрала… — Акулы бывают разные, — спокойно отвечает Электроник. — Песчаная, тигровая, китовая, кошачья, белая, голубая, сельдевая… — Молодец, все знаешь!.. Теперь скажи мне: кто лучший спринтер моря? — Катер диспетчера Океана. Он догнал Рэсси. — Верно. Катер диспетчера быстрее меч-рыбы. А скорость в море — это свобода! Вот Рэсси знает… — Рэсси еще не свободен, — скрипуче говорит Электроник. — Что-то мешает ему быть прежним Рэсси. Хотя он от нас близко, все равно не откликается. Электроник про себя вызывает Рэсси, и Сыроежкин умолкает. Потом шепчет в карман, где лежит транзистор: «Эй, Рэсси. Мы плывем к тебе… Слышишь?» — Почему он молчит? — думает Сергей вслух. — Скажите, Гель Иванович, а Рэсси все такой же? Профессор поднимает голову, рассеянно смотрит на мальчиков, кивает: — Внешне такой же. А вот что у него на уме — посмотрим. — Гель Иванович, а вы пишите не тем концом карандаша. — Ах, да… — Громов кивает, растерянно смотрит на пустые листы и, перевернув карандаш, снова углубляется в записи. — Спасибо, что подсказал. Сыроежкин заглядывает в профессорский блокнот. Но он ничего не понимает в строках формул. Может быть, Громов придумывает новую машину, более сложную, чем Рэсси? Рэсси уже сделал мировое открытие; скоро он будет с ними. А наука движется вперед… — Гель Иванович, а ваша будущая модель тоже будет иметь новое «И так далее»? — Какая модель? — Ну, которую вы сейчас изобретаете. — Ах, вот что!.. Это совсем другая работа, Сережа. — Профессор смущенно закрыл блокнот. Он не хотел никому говорить о своих Запрещающих Теоремах. Он приготовил их на крайний случай: быть может, мир обойдется и без лишних запретов. — Давайте обсудим, друзья, как нам вести себя с Рэсси… Корабль приближался к подводному городу. Во всю стену обзорного иллюминатора — прозрачный купол. Медленно проступают сквозь призму воды фантастические здания. Громов, показывая на экран, объяснил маленьким спутникам, что все эти подводные сооружения были сначала «открыты» под микроскопом, а потом уже построены архитекторами и инженерами. Прочнейшая скорлупа микроскопических водорослей, которую нескончаемые волны прибоя не в силах разбить о скалы, подсказала биоархитекторам строение легкого и прочного купола, выдерживающего давление глубин. К его высоким сводам, сверкавшим огнями, как ночное небо звездами, устремились дома-стрелы, дома-соты, дома-колосья; подобно живым деревьям, окруженным зелеными лужайками, они тянулись к свету. Затейливые мосты — плетеные, как паутина, скрученные желобом листы, лучистые морские звезды — перекинулись через улицы, вели к стадионам, бассейнам, каткам, театрам, башням, похожим на дворцы с иных планет. Подводный город, не уступавший в красоте земным столицам, светился в своей прозрачной раковине. Корабль-кит подошел к стеклянной стене, и его притянули к себе шлюзы. В зале порта профессора и его спутников встречал юноша, которого Сергей сразу узнал: Дон! Морской смотритель с минуту смотрел на Сыроежкина и Электроника, потом, рассмеявшись, назвал каждого по имени и не ошибся. Дон сказал Громову: — Вас ждут, профессор. Катер, управляемый Доном, доставил гостей в центр города, где посреди площади возвышался огромный шар без единого окна. Это был всемирно известный Центр Мирового Океана. Через шлюз пассажиры вышли на площадку с кабинами лифтов. Над одним из лифтов сверкали буквы: «Диспетчер Океана». Морской смотритель пригласил гостей в лифт диспетчера. Они оказались как будто в центре Земли. В круглом зале диспетчера голубая сфера мирового океана с темными глыбами материков просматривалась насквозь. Материки казались безжизненными, а весь океан был пронизан извилистыми пунктирами светящихся точек. Каждый корабль-подлодка, рудовоз или танкер, каждый плывущий в океанских глубинах мерцал маленькой искрой, посылая свои сигналы диспетчеру; даже под шапками льдов Арктики, в глубоких каньонах Антарктики пробирались подводные суда. Все внутри шарообразного зала было прозрачным, чтоб не мешать наблюдателю за мировым движением, — стены, пол, стулья, микрофоны и круглый стол, за которым, негромко переговариваясь с кораблями, сушей, воздушным океаном, космосом, работали диспетчер Океана и два его помощника. Когда в дверях показались гости, диспетчер кивнул помощникам и, чеканя шаг по стеклу пола, пошел навстречу. Громов, близоруко щуря глаза, узнал в высоком русом человеке Командора: несколько раз они встречались на научных конгрессах. — Рад приветствовать вас, Командор. Извините, что оторвал от работы. — Здравствуйте, профессор, — громогласно ответил Командор. — Прошу прощения за то, что для этой встречи вам пришлось опуститься на самое дно… — Я пока не разочарован, — шутливо сказал Гель Иванович. Мальчишки, замерев, восхищенно смотрели на диспетчера Океана. Впервые видели они знаменитого повелителя трех четвертей планеты. А Командор, взглянув на курносых близнецов, как и Дон, расхохотался: — Вот так загадка! Как же Рэсси различает вас? — Где он? — в один голос спросили восьмиклассники. — Впрочем, узнает ли он вас… Произнеся такую фразу, Командор круто повернулся и огромными шагами направился к треугольнику Африки. Он подошел к черной глыбе материка и распахнул неприметную с виду дверцу. — Выходите. Из дверцы, странно согнувшись, появилась массивная фигура. Человек вывел за собой собаку на поводке. — Рэсси! Командор остановил ребят взмахом руки. — Прошу познакомиться, — отрывисто сказал Командор. — Господин Мик Урри, главный администратор лаборатории фон Круга. Профессор Гель Иванович Громов. — Мы знакомы, — иронически ответил Громов. А Мик Урри, бросив настороженный взгляд, подтвердил: — Встречались. — Тем лучше. Господин Урри задержан на яхте «Альбатрос», когда… э-э… как бы помягче сказать… когда он присваивал себе чужие ценности. — Может, пираты — родственники господина Командора? Или нашли владельцев древних судов? — мрачно сострил Мик Урри. Командор резко повернулся: — По Кодексу Океана древние затонувшие корабли принадлежат государству. Вы вместе с вашим хозяином будете отвечать по всей строгости закона. — Надо еще доказать… — пробормотал Урри. — Так что господину Урри нечего терять, — громко продолжал Командор, не обращая внимания на реплику администратора. — Кроме вот этой собаки… Лохматый терьер спокойно сидел у ног администратора. Он и ухом не повел, словно речь шла не о нем. — Это мой. — Мик Урри дернул за поводок. — И зовут моего пса, к вашему сведению, Индекс… — Это Рэсси! — звонко сказал Сыроежкин и оглянулся. — Правда, Электроник? Правда, Гель Иванович? Профессор Громов и его ученик молча смотрели на Рэсси. — Рэсси, ко мне! — приказал Сыроежкин и сделал шаг вперед. — Не подходи, — хрипло предупредил Урри. — Решайте сами — Рэсси или Индекс. Здесь я вам не судья. Подводный пловец пойман мною по просьбе профессора Громова. До этого я никогда его не видел, — заключил Командор и отошел в сторону. В тишине зала прозвучало слабое жужжание — это Электроник бормотал команды для Рэсси. А вслед за жужжанием — громкий лай: Рэсси, оскалившись, яростно лаял на своих бывших хозяев. Мик Урри еле сдерживал собаку на поводке. — Что я говорил! — хрипел Мик Урри. — Можете убираться. Все. Пока целы. — Отсюда не выйдет никто без моего разрешения, — твердо сказал Командор. И, словно в ответ на его слова, Рэсси с треском распустил прозрачные крылья и, вырвавшись из рук удивленного Урри, взлетел под самые своды. Все задрали голову к голубому потолку, а помощники диспетчера вскочили с места. Впервые в Центре Мирового Океана скользило такое необычное существо. — Продолжать связь с кораблями! — приказал Командор помощникам. И затем обратился к администратору: — Уймите его. Он мешает работать.