— Ты имеешь в виде «эффект Р. Даниэля»? — Бублик рассмеялась. — И Электроника, — добавил Сергей. Он вошел в комнату, сказал Элу: — Тебе привет от Р. Электроников… И от Бубликов… Взрыв энергии В четверг утром, как обычно, шло совещание в министерстве. Министр заглянул в сводки, отложил в сторону бумаги, задорно сказал: — Это интересно! Что за взрыв энергии? Что скажете, товарищи? — Разрешите, Георгий Петрович? Из-за стола поднялся пожилой инспектор. — Пожалуйста, Василий Иванович. — Успеваемость в средних и даже старших классах неожиданно повысилась на восемнадцать процентов, — доложил инспектор. Присутствующие оживились. — Конкретные данные свидетельствуют, — продолжал инспектор, просматривая свои записи, — что процент четверочников и пятерочников возрос не только по математике, литературе, физике, но и по таким предметам, как прилежание, черчение и физкультура… — И по пению! — прервал его инспектор по младшим классам. — Да. И по музыке, и по рисованию, — подтвердил Василий Иванович. Мимолетные улыбки участников совещания свидетельствовали, что опытный инспектор и его молодой коллега зарылись в сводках и цифрах, поверили приподнято-весенним рапортам школ и даже самого гороно — городского отдела народного образования, не перепроверили данные перед тем, как докладывать. Где это видано, чтобы ребята весной были прилежными, чтобы они пели хором, возились с красками и подтягивались на перекладине, когда каждый зеленый куст манит на улицу… Василий Иванович сразу уловил ироничное настроение. Тем более что со своего председательского места министр бросил реплику: мол, прилежание дело индивидуальное, а потому достаточно сложное для обобщения. Инспектор был начеку, во всеоружии. Он вытащил из кармана пачку мятых листов и огласил некоторые личные свидетельства учеников: — «Мы, девочки-хорошистки, дружно решили стать отличницами…» «…Всем классом болеть за одного…» «…Теперь к доске мы бежим бегом…» «…А я решила догнать Электроника не только в учебе, но и в спорте». Прочтя эти строки, Василий Иванович оглядел сидящих за столом и опустился на свое место. — Позвольте, у меня тоже полно таких записочек! — проговорила заведующая гороно, роясь в объемистом портфеле. — Это не записочки, уважаемая Ольга Сергеевна, а мысли вслух, — парировал инспектор. За столом происходило нечто странное: участники совещания доставали из карманов, папок и портфелей листки с корявыми буквами и прилежными ученическими строками, передавали их министру. — Что это еще за Электроник? — иронично спросил заместитель министра, вернувшийся только что из отпуска. — Насколько я помню себя с детства, никто в школе не относился серьезно к музыке, рисованию да и к физкультуре. Одни лишь одиночки… — Представьте, что сейчас все не так! — парировал инспектор. — Особенно в спорте. Министр быстро просмотрел листки из школьных тетрадей, и глаза его сощурились. — Как вы это оцениваете, Василий Иванович? — спросил он инспектора. — Как метод Электроника! — высказался с места инспектор средних классов, наблюдая энергичные кивки инспектора младших классов. — Ребята называют именно его как пример для подражания. Кое-кто приготовился записывать. — Еще один метод? — вмешался в разговор заместитель министра, которому вкратце пояснили про Электроника. — На моей памяти были самые разные опыты… Может, хватит, товарищи? Георгий Петрович встал с председательского места, обошел Т-образный стол заседания, остановился за спиной заместителя. — Вы правы, Серафим Васильевич, — произнес он. — Делать эксперимент бесконтрольным мы не имеем права. Но и проходить мимо того нового, что подсказывает жизнь, мы не можем… Опять авторучки потянулись к блокнотам и застыли. Министр молчал, отыскивая глазами нужного человека. — Гель Иванович, какими еще новыми, а точнее говоря, человеческими свойствами обладает ваш Электроник? Только сейчас многие узнали знаменитого Громова — авторитетного специалиста в современной педагогической науке. Был он высок, осанист, спокоен. Но когда министр представил его собранию, Громов по-мальчишески покраснел, фальцетом ответил: — Откровенно говоря, более никакими!.. Пока никакими, — поправился профессор. — Что же тут изучать… — пробормотал негромко заместитель министра, но его услышали все. — Должен вас разочаровать, товарищи, — продолжал спокойно Громов. — Процент успеваемости может упасть, когда ребята забудут об Электронике и перестанут ему подражать. Да он и создан не как киногерой, он решает другую важную задачу… — Какую? — спросили сразу несколько голосов. — Простите, может, это звучит слишком общо или, с житейской точки зрения, чуть наивно. — Громов оглядел присутствующих. — Но для науки чрезвычайно важно. Робот стремится стать человеком. Настоящим человеком во всех его проявлениях. Проще говоря, он учится у ребят, а ребята — у него. С минуту в зале стояла тишина: каждый осмысливал такую простую, доступную для любого из них, такую близкую и одновременно далекую для робота цель. — А мы разве собрались здесь ради отметок? — спросил присутствующих Георгий Петрович. — Надеюсь, никто так не думает? Серафим Васильевич, — обратился он к заму, — скажи, пожалуйста: ты знаешь, что значит — настоящий человек? — Вроде бы знаю… — Заместитель министра пожал плечами. Участники совещания обменивались короткими репликами: что дальше, к чему ведет министр? А тот сел во главе стола, постучал авторучкой по дереву крышки и метнул лукавый взгляд в сторону Громова. — А я, представьте, так до конца и не знаю!.. — Министр неожиданно улыбнулся. — И хотел бы уточнить для себя это важное определение. Все с удивлением уставились на него. А он нажал на кнопку звонка, вызвал секретаршу, спросил: — Товарищи, кто будет пить чай?.. — И увидев, как все обрадовались, сказал: — Зиночка, чаю всем! Когда принесли чай, Георгий Петрович уже по-деловому, по-министерски продолжил: — Итак, прошу высказываться: что значит, по вашему, быть человеком? Они зашагали по дворам — Электроник и Сыроежкин, и теперь, в ярком солнечном свете, друзей узнавали все встречные. Пестрый шлейф болельщиков тянулся за ними. «Вот они!» — слышались восклицания. «Кто?» — «Как кто? Проснись! Элек и Серега!..» — «Живые?» — «Настоящие!..» — «А это — неужели — Рэсси?..» — «А какой еще пес так запросто летает?!» Трусивший впереди черный терьер то и дело подскакивал на месте, распускал крылья, взмывал над крышами, высматривая что-то свое, вызывая восторг ребят. По пути Сергей и Элек пожали множество рук, дали десятки автографов, обменялись на ходу мнениями о фантастике, спорте, учебе, получили приглашение в гости, на школьные вечера и клубные спектакли. Какой-то шальной Валерка долго кружил возле них на велосипеде и заявлял, что он поборет своего соперника Калабашкина. Несколько владельцев собак присоединились к процессии, но вынуждены были отстать из-за страшного шума и возбуждения своих питомцев. А один малыш долго путался под ногами Электроника, пытаясь произнести для него необычную, почти нескончаемую фразу: «Я стал дис-цип-ли-ни-ро-ван-ным…» Никто не понимал, что ищут знаменитости на спортивных площадках, почему Электроник так внимательно вглядывается в лица именно девчонок, почти гипнотизируя некоторых из них. Все решили, что это новая таинственная игра. Никто не знал, что они не могут найти девочку с несмеющимися глазами, ту самую, которую пока не обнаружил Рэсси. Девчонки, на которых обращал внимание Электроник, улыбались, смеялись, что-то кричали, махали в ответ, и не было среди них человека с несмеющимися глазами. Элек стал уже сомневаться: может, такая девочка и не существует?.. Но подписи под письмом были настоящие, отсутствовал только обратный адрес. Пусть человек без улыбки — один во всем мире, один среди всего человечества, — все равно он нуждается в помощи. Элек и Сергей обошли добрый десяток площадок, несколько стадионов. У всех девчонок были живые, ясные, улыбчивые глаза. Друзья решили было возвратиться в школу, где их ждал Таратар, но тут их внимание привлекло одно дорожное происшествие. Возле сквера на обочине лежал перевернутый мотоцикл с коляской. Руль был странно изогнут. Собралась небольшая толпа любопытных. Приехали машина «скорой помощи» и милицейский наряд. Выяснилось, что мотоциклист, внезапно вылетев из-за поворота, налетел на школьницу и, резко повернув руль, врезался в ствол дерева. Так утверждали несколько человек. Однако странность истории заключалась в том, что ни пострадавшей, ни виновника аварии на месте не оказалось. Свидетели были растеряны, ничего толком объяснить не могли. — Вот он! — Электроник показал на могучий старый тополь. Среди яркой зелени метрах в пяти от земли, в развилке двух стволов, застряло что-то похожее на бесформенный мешок. Два милиционера направились к тополю.