Элек уже взбирался по толстому шершавому стволу, цепляясь за ветви. Он высвободил мотоциклиста в белом шлеме из западни и без труда усадил на толстый сук, прислонив спиной к стволу. Мотоциклист с закрытыми глазами вяло бормотал: «Не хо-чу…» — Что с ним? — крикнул врач «скорой». — Он спит, — сказал Элек. Милиционеры переглянулись — мол, дело ясное: только нетрезвый мог после такого акробатического прыжка уснуть на дереве. — Скажи ему: пусть спускается! — грозно крикнул один из милиционеров. — Он не может, — объяснил сверху мальчик. Милиционеры тихо переговаривались, явно не торопясь лезть на дерево для установления личности нарушителя. «Скорая» подрулила под тополь, и врач с санитаром взобрались на крышу машины. — Элек, мы в школу опаздываем! — крикнул Сергей. Мальчик на дереве обхватил свободной рукой мотоциклиста под мышки, осторожно передал его в руки медиков, спрыгнул на землю. Парня в шлеме осторожно уложили на носилки. Только сейчас он стал приходить в себя. — Где пострадавшая? — спросил милиционер. — Какая пострадавшая? — слабым голосом произнес лежавший на носилках. — Ну, девочка… Школьница… Мотоциклист приподнял голову, вспоминая, что с ним случилось, и отрывисто забормотал: — Это она… на меня… налетела и… сшибла! Он вытянулся на носилках. — Где она? Парень лишь поморщился в ответ. Все удивились странным словам мотоциклиста. — Где девочка? — продолжал милиционер. — Я видел! — заявил старичок с батоном в авоське. — Она убежала! Точно… Вон туда. — Он указал на аллею. — Очень быстро убежала. Внезапная догадка озарила Электроника. — Как она была одета? — спросил он старика. — Во всем синем, — живо отозвался пенсионер. — В спортивном, что ли? — Это она, — прошептал Элек Сергею и подозвал пса, на которого в суматохе никто не обращал внимания: — Рэсси, ко мне! (Тот был уже рядом.) След, Рэсси! Пес покружил вокруг дерева и, взяв след, помчался по скверу. А мальчишки исчезли из толпы. Последний в этом учебном году урок Таратара оказался для восьмого «Б» самым трудным. Предстояло решить важный вопрос: кем быть дальше? Программистами или монтажниками? С девятого класса ученики математической школы делились, как известно, на две разные, хотя и родственные специальности. Программисты носили белые халаты и управляли «мозгом» и «душою» электронно-вычислительных машин: они учились разрабатывать и вводить в машины различные программы. Монтажники в синих халатах имели дело, как они говорили, с «железками», а на самом деле пытались разобраться в очень сложных и тонких схемах микроэлектроники. Естественно, что любой добросовестный программист мог сам найти поломку в машине, а монтажник — составить программу сложной задачи. Однако в специализации имелся свой смысл: после школы перед каждым были тысячи дорог и каждый мог выбрать одну из них. Сначала восьмой «Б» единодушно выразил желание пойти в программисты. Как же иначе! Кто открыл Электроника? Кто воспитал его? Кто из него сделал почти что человека? Только они — выдумщики, теоретики новых изобретений! Таратар смотрел на своих восьмиклассников и радовался. За годы учения все они буквально у него на глазах превратились из беспомощных младенцев в самостоятельных граждан. Пожалуй, даже чересчур самостоятельных… Он помнил прекрасно рубежи, которые они пережили: как они выходили на нетвердых ногах к доске и писали мелом загадочные для них знаки и символы; как, фыркая и подскакивая, сражались на переменках, неся перед собой невидимые копье и щит; как ораторствовали, гордо откинув взъерошенные головы и выпятив подвижные кадыки на длинных шеях; яростно спорили друг с другом, используя в качестве самого веского аргумента тяжеленный портфель. Его ребята за несколько лет, проведенных в стенах школы, пережили почти всю сознательную историю человечества, и некоторые скучные эпохи прессовались подчас в считанные часы, а наиболее увлекательные растягивались на месяцы и годы. Теперь они — восьмиклассники. Превосходнейшая стадия человеческого возраста для осознания своего места в мире! — Так не пойдет! — бодро произнес Таратар, и класс удивленно уставился на него. — Неужели здесь все теоретики? — чуть насмешливо продолжал учитель математики. — Кто-нибудь должен захотеть трудиться не одной головой, а и руками! Они, его питомцы, смотрели на учителя с некоторой долей насмешки в глазах. Неужели он сомневается в их способностях? — А что? — спросил кто-то, и вопрос прозвучал как вызов. Таратар принял вызов, очки его воинственно сверкнули. — Сейчас проверим, все ли способны задать машине точный вопрос. Электроник, приготовиться к ответам на вопросы. Итак, Корольков. Классный Профессор был, конечно, начеку. — Элек, скажи, будут ли созданы машины, которые превзойдут все способности человека? — Если человек окажется менее способным, чем машина, — спокойно сказал Элек, — то это будет поражением человека. Машина в данном предполагаемом случае невиновна. — Один — ноль в пользу Электроника, — резюмировал учитель. — Разовьем тезис Электроника. Слово имеет Виктор Смирнов. Виктор неторопливо поднялся в места, оглядел внимательно Электроника, словно выискивая в нем слабое место. — Превзойдет ли робот человека в обучении? — спросил он. — Это может случиться, — ответил Элек, — если человек сам перестанет учиться. Машине, между прочим, обучаться труднее, чем человеку, — добавил он. — Кукушкина… — продолжал учитель. Кукушкина легкомысленно тряхнула тугими, подвижными, как плеть наездника, косичками. — А что, если отказаться вовсе от машин? — выпалила она и застыла с открытым ртом. В классе раздался глухой ропот. Электроник покачал головой, поднял руку. — Это невозможно, Кукушкина, — бесстрастно констатировал он. — Историю, как известно, вспять не повернешь. — Кукушку с поля! — крикнул басом Гусев, стукнув кулаком-дынькой по парте. — Удалить из игры! Наверняка разгорелась бы привычная сцена словесной классной потасовки. Но встал с места Сергей Сыроежкин, громко объявил: — Запишите меня в монтажники, Николай Семенович! — Тебя? — удивленно переспросил Таратар. — Да, меня. — Хорошо, Сережа. «Сергей… в монтажники… Почему?» Над партами повис вопрос. Почему? Сергей не стал объяснять, что он увидел в тот момент удивительный город — подводный или космический город с цехами бесшумных автоматов, город с заманчиво убегающими вдаль светлыми улицами. Что добывали в том городе — океаническую руду, редкой чистоты кристаллы или новую энергию, — мальчик не знал, но предчувствовал, что это город его будущего; он ясно различил мелькнувшие среди подводных зданий силуэты его жителей. Всего несколько мгновений прожил он в фантастическом городе и поверил в него. Почему? Вслух он ответил на вопрос так: — Хочу быть, как и Элек, рабочим. Я читал в книгах, что робот — значит рабочий. Это на самом деле так. Разве Элек не работяга? Он с улыбкой взглянул на друга, сел на место, и все в душе согласились с Серегой. Вслед за Сыроежкиным попросился в рабочие Макар Гусев. И еще десять восьмиклассников записались в монтажники. — С Элеком не пропадем! — радостно объявил Макар, ощущая себя полноправным представителем новой бригады.