— Здорово! Минута молчания. — Эх, Том, если бы мы оставили эту проклятую кирку и лопату под деревом, деньги были бы в наших руках! Жалость-то какая, а! — Так, значит, это был не сон… нет, не сон! А я, пожалуй, даже хотел бы, чтобы это был сон. Честное слово, хотел бы! — Какой там сон? — Да я про это, про вчерашнее. Я уж было подумал, что мне всё приснилось. — «Приснилось»! Не обломись под ним лестница, он бы тебе показал, какой это сон! Мне тоже всю ночь снилось, как этот чёрт, одноглазый испанец, гонялся за мною, чтобы ему провалиться сквозь землю! — Нет, ему не надо проваливаться. Мы должны найти его и выследить деньги. — Никогда нам его не найти. Такая удача бывает только раз: упустил — и пропало! Кончено. И знаешь: меня так и трясёт лихорадка, только я подумаю, что могу встретиться с ним! — И меня тоже. А всё-таки я хотел бы его увидать и выследить, где у него номер второй. — Номер второй? В том-то и дело. Я уже думал об этом, но ни до чего не додумался. Как по-твоему, что это такое? — Не знаю. Что-то уж очень хитро… Слушай-ка, Гек, может быть, это номер дома? — Пожалуй, и так. Да нет… конечно, нет. Где же в нашем городишке номера на домах? — И правда. Дай-ка мне подумать… Знаешь, а может быть, это номер комнаты… где-нибудь в таверне[46]? — Похоже на то! Ведь у нас только две таверны, так что проверить нетрудно. — Подожди здесь, Гек. Я скоро вернусь. И Том исчез. Он избегал показываться на улицах в обществе Гека. Он вернулся через полчаса. В лучшей таверне, куда он зашёл сначала, номер второй давно уже занимал один молодой адвокат. Он и сейчас живёт в этом номере. В таверне похуже номер второй был какой-то таинственный. Хозяйский сынишка рассказал Тому, что этот номер всё время заперт и что никто не входит туда и не выходит оттуда, кроме как ночной порой. Он не знал причины этой странности; она заинтересовала его, но не слишком, и недолго думая он решил, что во втором номере водятся привидения и черти. Между прочим, он заприметил, что прошлой ночью там был свет. — Вот что я узнал, Гек. Наверно, это и есть тот номер, который нам нужен. — Должно быть, так и есть, Том. Что же нам делать? — Погоди, дай подумать. Том думал долго и наконец сказал: — Вот что надо сделать. Задняя дверь этого второго номера выходит в маленький переулок между таверной и старым кирпичным складом. Постарайся добыть как можно больше ключей, а я стащу все тёткины, и в первую же тёмную ночь мы попробуем открыть эту дверь. И не забудь выслеживать Индейца Джо — ведь, помнишь, он говорил, что придёт поглядеть, подходящее ли теперь время для мести. Как только увидишь его, ступай за ним следом, и, если он не войдёт в номер второй, значит, мы не угадали. — Господи!.. Как же я пойду за ним один? — Да ведь это ночью. Он, может быть, и не увидит тебя, а если увидит, ничего не подумает. — Ну, если в тёмную ночь, я, пожалуй, пойду. Не знаю, не знаю… попробую… — Если будет темно, и я пойду за ним, Гек. Он может решить, что задуманная месть не налаживается, да и явится сюда за деньгами. — Правильно, Том, правильно! Я буду следить за ним, буду, честное слово! — Вот это дело! Только смотри не оплошай, Гек. А уж я не подведу, будь покоен! Глава XXVIII В БЕРЛОГЕ ИНДЕЙЦА ДЖО В тот же вечер Том и Гек вышли на опасную работу. До девяти часов они слонялись у таверны. Один наблюдал издали за входной дверью, другой — за дверью, выходившей в переулок. В переулке никто не показывался; никто, похожий на «испанца», не входил в таверну и не выходил из неё. Ночь обещала быть ясной, и Том отправился домой, условившись с приятелем, что, если потемнеет, тот придёт под окно и мяукнет; тогда Том вылезет к нему из окна, и они пойдут пробовать ключи. Но по-прежнему было светло, и около двенадцати Гек покинул свой наблюдательный пост и отправился спать в пустую бочку из-под сахара. Во вторник мальчикам опять не повезло. В среду тоже. Но в четверг ночь обещала быть тёмной. Том вовремя сбежал из дому, запасшись старым тёткиным жестяным фонарём и большим полотенцем, — чтобы прикрыть фонарь, если понадобится. Фонарь он спрятал в бочке, где ночевал Гек, и оба стали на стражу. За час до полуночи таверну закрыли и потушили огни (единственные в окрестности). «Испанец» так и не появился. Никто не входил в переулок и не выходил из него. Обстоятельства складывались благоприятно. Ночь была чёрная, и тишина нарушалась только отдалёнными и редкими раскатами грома. Том достал фонарь, засветил его в бочке, тщательно обернул полотенцем, и оба смельчака во мраке подкрались к таверне. Гек остался на часах, а Том ощупью пробрался в переулок. Потом наступила пора тревожного ожидания, и Геку сделалось так тяжело, словно его придавила гора. Он уже начал желать, чтобы перед ним во тьме блеснул свет; правда, это испугало бы его, но, по крайней мере, служило бы доказательством, что Том ещё жив. Прошло, казалось, несколько часов с тех пор, как Том исчез. «Конечно, ему сделалось дурно. А может быть, он умер. Может быть, сердце у него разорвалось от волнения и ужаса». Встревоженный Гек подходил всё ближе и ближе к переулку, пугая себя разными страхами и ежеминутно ожидая, что вот-вот разразится катастрофа, которая отнимет у него последнее дыхание. Отнимать, впрочем, оставалось немного: он еле дышал, а сердце у него колотилось так сильно, что могло разорваться на части. Вдруг блеснул фонарь, и мимо промчался Том. — Беги! — шепнул он. — Беги что есть силы! Повторять было незачем: первого слова оказалось вполне достаточно. Прежде чем Том повторил это слово, Гек уже мчался со скоростью тридцати или сорока миль в час. Мальчики ни разу не остановились, пока не достигли сарая заброшенной бойни в нижней части города. Не успели они укрыться в нём, как разразилась гроза, хлынул дождь. Отдышавшись немного, Том начал рассказывать: — Ох, и страшно же было, Гек! Я попробовал два ключа, старался действовать как можно тише, но поднялся такой скрежет, что я еле дышал от страха. Ключ ни за что не хотел поворачиваться. Вдруг я, сам не замечая, что делаю, схватился за ручку и дверь распахнулась! Она не была заперта! Я вбегаю туда, сбрасываю полотенце и… — Что?.. Что же ты увидел, Том? — Гек, я чуть было не наступил на руку Индейца Джо! — Не может быть! — Да! Лежит на полу и спит как убитый, раскинув руки, всё с тем же пластырем на глазу. — Господи, что же ты сделал? Он проснулся? — Нет, не шелохнулся. Пьян, должно быть. Я схватил полотенце — и бежать! — Вот уж я бы не подумал о полотенце, ей-богу! — А я поневоле подумал: мне бы; влетело от тётки, если бы я потерял полотенце. — Слушай, Том, а сундучок ты видел? — Гек, у меня не было времени глядеть по сторонам. Ничего я не видел — ни сундучка, ни креста. Ничего, только бутылку и жестяную кружку на полу возле Индейца Джо. И ещё я видел в комнате два бочонка и множество бутылок. Теперь ты понимаешь, какой там водится дух. — Какой же? — Спиртной! Может быть, во всех тавернах общества трезвости имеется такая комната с «духом»? Как ты думаешь, Гек? — Пожалуй, что и так. Подумать только!.. Слушай-ка, Том, а ведь теперь самое время взять сундучок, если Индеец Джо лежит пьяный. — Что ж! Поди попробуй!.. Гек вздрогнул: — Нет… неохота… — И мне неохота, Гек. Рядом с ним всего одна бутылка. Этого мало. Будь три — другое дело. Тогда он был бы достаточно пьян, и я, пожалуй, пошёл бы… Наступило долгое молчание. Оба мальчика глубоко задумались. Затем Том сказал: — Знаешь что, Гек, не будем и пробовать, пока не узнаем наверное, что Индейца Джо в этой комнате нет. А то очень уж страшно. Если мы будем следить за ним каждую ночь, когда-нибудь мы наверняка увидим, как он выходит на улицу, и тогда быстрее молнии подцепим его сундучок. — Ладно, согласен. Я готов сторожить нынче ночью и каждую ночь до самого утра, только остальную работу ты уж возьми на себя. — Ладно, возьму. От тебя же требуется только одно: в случае чего, ты рысью пробежишь по Гупер-стрит и мяукнешь у меня под окном. А если я буду крепко спать, бросишь горсть песку мне в окно, и я тотчас же выбегу. — Ладно! Договорились. — Ну, Гек, гроза прошла, я побегу домой. Скоро начнёт светать — часа через два взойдёт солнце. Ты там пока посторожи — ладно? — Хорошо! Уж если я обещал, будь покоен. Целый год буду бродить по ночам около этой таверны. Весь день буду спать, а всю ночь сторожить. — Это правильно. А где ты будешь спать? — На сеновале у Бена Роджерса. Он ничего, позволяет. Их негр, дядя Джек, тоже не гонит меня. Я таскаю воду для Джека, когда ему требуется. Иной раз попросишь у него есть — он даёт, когда сам не сидит без хлеба. Замечательно добрый негр! Любит меня за то, что я никогда не задираю нос перед ним, перед негром. Случается, я даже ем вместе с ним. Только ты, пожалуйста, никому не рассказывай. Мало ли чего не сделаешь с голоду! Натворишь такого, что и не снится тебе, когда у тебя сытый желудок. — Ну, если днём я обойдусь без тебя, Гек, я не стану тебя будить… Незачем тормошить тебя зря. А ночью в любое время, чуть что заметишь, сейчас же ко мне — и мяукни.