Глава XII Прикосновение озарения Персефона не была в «Беззаконии» с того раза, когда впервые оказалась там. Она пришла туда в надежде спасти Лексу и ушла ни с чем, кроме понимания, что мало что знает об Аиде и его империи. «Беззаконие» был подпольным клубом, куда пускали только по паролю. Это место являлось нейтральной территорией, и в его стенах заключались сделки с холодным умом. Узнав о зле, которому Аид позволял существовать в этом мире, Персефона часто спрашивала себя: на что она готова была пойти, если бы результат принес мир – если бы они могли предотвратить войну, например? Аид с Персефоной появились в комнате, похожей на ту, в которой она встретила Кэла Ставроса, владельца «Эпик Коммьюникейшнс», оказавшегося магом. Этот смертный предложил ей спасти Лексу в обмен на историю Аида и Персефоны. У нее не было возможности отказаться, пока не явился Аид и не прервал сделку, на память оставив шрамы на лице Кэла. Обвиняемая сидела в круге света. Ее длинные темные волосы были шелковистыми и прямыми. Она прижимала голову к спинке стула – черная змея медленно обвивала ее шею, пока две другие оплетали ее руки, а еще шесть скользили вокруг ног. Ее ненависть стала практически осязаема, когда женщина бросила на них злобный взгляд, сжав губы в тонкую линию. Персефона медленно шагнула к женщине и застыла у края светового круга. – Мне ведь нет нужды объяснять тебе, почему ты здесь, – произнесла она. Женщина просверлила ее взглядом, и когда она заговорила, ее голос был чистым, без намека на страх или даже гнев. Ее спокойствие привело Персефону в бешенство. – Вы меня убьете? – Я не богиня отмщения, – сказала Персефона. – Вы не ответили на мой вопрос. – Это не мне здесь задают вопросы. Женщина молча уставилась на нее. – Как тебя зовут? – спросила Персефона. Та подняла подбородок и ответила: – Лара. – Лара, почему ты напала на меня в «Кофе Хаус»? – Потому что вы были там, – бесстрастно ответила та. – И я хотела причинить вам боль. Эти слова хоть и не удивили Персефону, но все же задели ее: – Почему? Лара промолчала, и Персефона наблюдала, как змея, отвлекшись от своего скольжения, подняла голову и зашипела, выставив ядовитые клыки. Женщина дернулась, сжав веки и приготовившись к укусу. – Не сейчас, – сказала Персефона, и змея замерла. Лара взглянула на богиню. – Я задала тебе вопрос. На этот раз женщина ответила, и слезы покатились у нее по щекам. – Потому что вы представляете собой все, что не так с этим миром, – выпалила она. – Вы думаете, что отстаиваете справедливость, потому что написали в газете несколько гневных слов, но они ничего не значат! Ваши поступки говорят намного больше – вы, как и многие другие, просто угодили в ту же ловушку. Вы овца, загнанная в загон чарами олимпийцев! Персефона уставилась на женщину, поняв, что ее гнев возник не сам по себе – это семя было посажено и взращено ненавистью. Так что она спросила: – Что с тобой случилось? Какое-то неотвязное, мучительное воспоминание вдруг вспыхнуло в глазах Лары – выражение ее лица было сложно описать, но Персефона все же заметила и поняла, что это было – травма. – Меня изнасиловали, – прошептала она едва слышно. – Это сделал Зевс. Ее признание ошеломило богиню, хотя такое поведение Зевса вовсе не было новостью, – в этой норме не было ничего нормального. Сила дала Зевсу, как и многим другим, подобным ему, мандат на насилие по той лишь причине, что они являлись мужчинами и занимали позицию власти. Это было неправильно, но такое поведение укоренилось в основах их общества. Даже среди богинь, что были им равны или в некоторых случаях даже более могущественны, изнасилование стало средством контроля и подавления. Главным примером тому служила Гера: обманутая и изнасилованная Зевсом, она так стыдилась этого, что согласилась выйти за него замуж. И когда она стала его царицей, даже ее роль богини брака перешла во владения Зевса. Стоявший рядом с ней Аид напрягся. Персефона бросила взгляд на бога мертвых, игравшего желваками. Она знала, что Аид жестоко наказывал тех, кто совершал преступления против женщин и детей. Пробудили ли в нем гнев действия его брата? Наказывал ли он когда-нибудь самого Зевса? – Мне жаль, что это случилось с тобой, – сказала Персефона. Она шагнула к Ларе, и змеи, крепко удерживавшие ту на стуле, исчезли в завитках дыма. – Не смейте, – огрызнулась Лара. – Мне не нужна ваша жалость. Персефона застыла. – Я и не предлагаю тебе жалость, – ответила она. – Но мне бы хотелось тебе помочь. – Чем вы можете мне помочь? – с негодованием спросила Лара. Этот вопрос задел Персефону – точно так же, как упрек женщины, что подошла к ней в «Неночи». И все же она просто обязана была что-то сделать. Она не проходила через тот кошмар, которому подверглась Лара, но, даже несмотря на это, Пирифой продолжал преследовать ее так, как она себе даже не представляла. – Я знаю, ты ничем не заслужила того, что с тобой случилось, – произнесла Персефона. – Ваши слова ничего не значат, пока боги могут продолжать причинять боль, – ответила та полным боли шепотом. Персефона промолчала, потому что ей нечего было сказать. Она могла бы возразить, что не все боги такие, но эти слова сейчас прозвучали бы не к месту. И Лара была права: какая разница, что не все боги такие, если те, кто причиняет боль, остаются безнаказанными? И тогда богиня вспомнила слова своей матери: «Последствия для богов? Нет, дочь, нет никаких последствий». Эти слова вызывали у нее приступ тошноты, и она сжала кулаки, поклявшись себе, что однажды все изменится. – Как бы ты хотела наказать Зевса? – спросил Аид. Персефона с Ларой взглянули на него с удивлением. Он задал этот вопрос, потому что собирался что-то сделать? Персефона перевела взгляд на Лару. – Я бы оторвала ему все конечности, одну за другой, и сожгла бы его тело. Я бы расщепила его душу на миллионы частиц, пока от него не осталось бы ничего, кроме крика, разносимого ветром. – И ты думаешь, что сможешь восстановить справедливость? – голос Аида звучал низко, в нем звучал беспощадный вызов, и Персефона поняла, что, в то время как она сочувствовала Ларе, он был здесь ради другой цели – чтобы заручиться ее преданностью. Лара смерила его гневным взглядом. – Не я. Боги, – ответила она. – Новые. Ее полный надежды взгляд затуманился, словно она представила себе мир с новыми богами. – Грядет перерождение, – прошептала она. Перерождение. Лемминг. Эти слова Персефона уже слышала, и они навели Персефону на мысль, что Лара была связана с людьми, напавшими на Гармонию и, возможно, Адониса. Похоже, они отчаянно пытались приблизить новую эру богов всеми доступными способами. – Нет, – произнес Аид – его голос пронзил богиню, словно вырвав из странного оцепенения, что овладело ею. – Грядет бойня, – и погибнем не мы. А вы. Персефона взглянула на Аида и взяла его за руку. – То, что с тобой произошло, ужасно, – сказала Персефона. – И ты права, говоря, что Зевс должен быть наказан. Ты позволишь нам помочь? – Для меня нет надежды. – Надежда есть всегда, – ответила Персефона. – Это все, что у нас есть. После пары мгновений молчания Аид произнес: – Илиас, перенеси мисс Сотир в «Рощу болиголова». Там она будет в безопасности. Женщина напряглась: – Вы лишите меня свободы? – Нет, – ответил Аид. – «Роща болиголова» – это убежище. Богиня Геката управляет домом для женщин и детей, подвергшихся насилию. Она захочет услышать твою историю, если ты готова с ней поделиться. Помимо этого можешь поступать как знаешь. * * *