— Во-первых, — пришлось хорошенько облить его презрением, — я не фрейлина. А во-вторых, его величество к концу приема вполне может поменять решение. И мы оба знали, что это чистейшая правда. Поэтому соглядатай одарил меня напоследок кисловатой улыбкой и растворился в толпе, а я, гордо задрав голову, с видом победителя неспешно двинулась дальше. И почти сразу наткнулась взглядом на расширенные от недоверия и радости глаза Онгильены. — Простите, ваше высочество, — не дойдя пары шагов, произнесла я, сокрушенно покачивая головой, — мне не сразу сообщили радостную новость! Счастье-то какое! Ваша матушка сейчас улыбается, глядя на вас с небес, такой завидный жених! Мне удалось их ошеломить, и пока фрейлины и притихший Бетдино, явно прислушивающийся к моим словам, раздумывали, опасна леди Ванда или нет, я уже стояла рядом с креслом, цепко держа принцессу за дрожащие пальчики и ободряюще ей улыбаясь. Теперь оторвать меня от нее не удастся ни соглядатаям императора, ни охране ее жениха. А Танрод уже представлял императрице, не имеющей в империи никакого влияния, кроме власти над своими фрейлинами, молодую «жену». Кэрдон сиял обворожительной улыбкой и опускал глазки так стеснительно, что его обаяние доставало даже до нас. Но мы с Гили обе относились к тем счастливым людям, на кого его магия абсолютно не действовала. Меня защищал собственный дар, а ее — мощность императорских артефактов. Зато у Бетдино, как выяснилось, амулеты были на этот счет послабее, или Кэрдон сегодня воздействовал на соперника в полную силу. Но уже через пару минут герцог поглядывал на «леди Вельену» с вполне понятным интересом, давая это понять всеми доступными способами. Тем более Танрод очень незаметно куда-то исчез, причем вместе с тайным советником императора, и никому это не показалось странным. Церемониймейстер внезапно объявил падеспань, нежно обожаемый ее величеством Эместией танец, и император, помедлив несколько секунд, поднялся и приглашающе подал жене руку. Альгас Бетдино, пряча хитрую лисью ухмылку, пригласил леди Ледхар, и она, розовея от удовольствия, предсказуемо согласилась. Мне стоило большого труда не расхохотаться, наблюдая за их танцем. Кэрдон бдительно охранял от шаловливых ручек герцога свою мужественную грудь и свирепо сопел, когда Бетдино в отместку тискал пышные юбки на его бедрах. Впрочем, сегодня наблюдать за гостями мне было намного веселее, чем обычно. Несколько раз в толпе мелькнули лысые головы лордов, прикрытые лишь призрачными париками, и жидкие хвостики дам, пользующихся амулетами иллюзий. Некоторые гости не нашли подобающих случаю камзолов и блио и щеголяли разномастными одеяниями или вовсе без них, в уверенности, что все видят их точно такими же, как в зеркальном отражении. Падеспань был в самом разгаре, когда появился Танрод, ловко отобрал у герцога «жену» и повел в танце в нашу сторону. — Как я рада, — с милой улыбкой сообщила я настороженной Онгильене, — что твоя жизнь скоро изменится. И многозначительно стиснула ей руку. Намекать дважды Гили не пришлось, она вмиг все поняла, напряглась и опустила взгляд, опасаясь выдать засиявшую в нем надежду. А я внимательно следила за приближавшимися сообщниками и ждала даже не условного слова, а намека на него. И лишь поэтому раньше Танрода заметила нагонявшего их Бетдино, воспринявшего потерю партнерши как оскорбление. Непонятно, какие именно чувства подвигли его на этот безумный порыв, — ударила в голову разгоряченная вином кровь или все же очарование Кэрдона разбудило сдерживаемый лордом темперамент. А может, просто взыграло задетое самолюбие. Но двигался он довольно быстро и упорно, бесцеремонно отодвигая со своего пути танцующие пары. На них уже обращали внимание и оглядывались, и я от волнения все крепче сжимала пальцы принцессы. — Постой, милая, — далеко не влюбленный рык сорвался с губ Бетдино, когда он рывком догнал невозмутимо танцующих магов и вцепился в предплечье Кэрдона. И тотчас изумленно расширил глаза, явно чем-то пораженный или изумленный. — Тьма… — охнул герцог, и трезвевший взгляд лорда метнулся к креслу, в котором он недавно сидел. Я привычно проследила за ним и остолбенела, рассмотрев стоящего за креслом мужчину, не похожего ни на охранника, ни на одного из знатных господ. Он вообще был здесь не к месту со своим смуглым лицом и обжигающе-бесстрастными черно-желтыми щелками глаз. И одновременно неправилен настолько, что казался искусно вырезанной статуей. В этот момент Танрод его тоже заметил, буркнул нечто удивленно-язвительное и ринулся к нам, как на буксире таща за собой Кэрдона и упорно цепляющегося за него Бетдино. — Вас так покорила моя красота? — почти выкрикнул герцогу маркиз, и я ринулась им навстречу, увлекая за собой Онгильену. А едва коснувшись руки мужа, зажмурила глаза и представила тот давний ледоход. Снова все дрожало и трещало вокруг, снова бешено неслась вокруг вода, с грохотом ломая и ставя дыбом лед. Огромные льдины, дергаясь и наползая на меня, как живые, грозили смять, сломать, утянуть в ледяную темную воду. Громкий женский визг и мужская ругань раздавались со всех сторон, перемежаясь шлепками, грохотом стульев и завыванием одинокой и явно обезумевшей флейты, и резко оборвались, сменившись мирным запахом мяты. Я мгновенно убрала щит и поспешила распахнуть глаза. Как раз вовремя, иначе пропустила бы невероятное зрелище. Мой муж, объединившись с учеником, резво махали руками, словно срывая с пытавшегося отползти Бетдино нечто, невидимое мне, но, несомненно, опасное. Откуда-то выскочил граф Мерелто и присоединился к ним, после чего дело пошло быстрее, и вскоре герцог притих, придавленный к перемятой зеленой травке невидимой силой. Танрод торопливо сдирал с его шеи, торса и рук многочисленные амулеты, складывая в подставленную Кэрдоном корзину, а Бетдино злобно сопел и переводил взгляд с одного на другого, словно собирался навек запомнить лица магов. — Хватит, — буркнул лорд дознаватель, достал из кармана знакомый мне флакончик и плеснул на губы герцога, ничуть не заботясь о том, чтобы их разжать. Впрочем, это и не понадобилось. Через несколько секунд тот расслабленно обмяк, и его рот предательски приоткрылся, позволяя остаткам зелья попасть внутрь. И только после этого Кэрдон забыл про законного жениха своей любимой и ринулся к Онгильене, следившей за происходящим так же внимательно и ошеломленно, как и я. — Гили… — Нужно спешить, — прервал их нежности Танрод, закончивший сбор амулетов, и торопливо шагнул к принцессе: — Ваше высочество, покажите вашу руку. Придется потерпеть, будет горячо. — Можете отрезать вместе с пальцем, — с ненавистью глянула на свою руку Онгильена. — Я и не охну. — Не нужно так разбрасываться пальцами, — бурчал магистр, ковыряя ее обручальное кольцо. — На него можно надеть украшение, которое вы носите на шее на цепочке. Вот и все. Размахнулся и швырнул подлое кольцо подальше в кусты. А потом подхватил спящего герцога и стремительно открыл портал: — Прыгайте все! Мы и прыгнули, хотя мне хотелось задержаться. Но кто-то подхватил под руку и буквально втащил в темноту перехода. ГЛАВА 9 На этот раз путь длился чуть дольше обычного, и вышли мы из него в скромно обставленной комнатке явно небогатого дома. Но уже сидели на простой скамье матушка Мелисанта и Луизьена, а между ними хорошенькая, совсем юная девушка в кашемировом голубом платье. — Лисси, — ринулась к ней Онгильена. Мне оставалось лишь отступить в сторону и присесть на скамью, наблюдая за встречей сестер. И гадать, куда делся мой муж и как теперь закончится операция, пошедшая далеко не так, как задумывалась. — Вели, — осторожно придвинулась ближе тетушка, — получилось? — Почти по плану, — обрадовала я ее. — Только Бетдино прицепился. Не знаю, куда его Танрод теперь денет. — Думаю, — помолчав, понимающе прищурилась Луизьена, — нам он этого говорить не будет. Чтобы не устраивать заговор. «Как будто до сих пор это была просто шутка», — хотелось засмеяться мне, но я уже понимала, как права герцогиня Дирзо. Спасая принцессу от навязанного и противного ей брака, мы могли называться друзьями, не оставившими девушку в беде. А вот похитив наместника юго-восточных пределов, вмиг стали заговорщиками, изменниками и смутьянами. И наказание нам теперь грозит значительно более строгое. Если мы, конечно, дадим себя поймать, как собирались, принимая этот план. Мой муж возник посреди комнаты минут через десять, показавшихся мне годом. Одно лишь утешало — за это время я успела все обдумать и просчитать все возможные варианты развития событий. Несложно было сообразить, какой именно предпочтет Танрод, — взять всю вину на себя и представить остальных соучастников невинными жертвами собственного обмана. Но мои наставницы никогда не перекладывали ответственность за свои решения на чужие плечи и меня учили тому же. Я была с этим абсолютно согласна и теперь с трепетом ждала, подтвердятся ли мои догадки. — Вот накидки и украшения, у вас пять минут, — подал Танрод Луизьене принесенные баулы и оглянулся на меня: — Вельена, нам нужно поговорить. И первым шагнул в сторону ведущей на улицу двери. Холод и отчужденность, прозвучавшие в его последних словах, ледяным сквознячком пронеслись по комнате, заставили испуганно съежиться еще растерянную переменами в своей жизни Наэльсину, настороженно нахмуриться мою звездную сестру, а обеих наставниц — огорченно поджать губы. Пришлось, прежде чем шагнуть на крыльцо следом за мужем, успокоить их взглядом. А едва оказавшись на ступенях, спокойно подхватить подол юбки и накрепко привязать им себя к перилам, чтобы не позволить магистру забросить меня куда-нибудь подальше, в Глоэн, например. — Никуда отсюда не пойду, пока ты не выбросишь из головы все свои якобы благородные, но на самом деле обидные намерения. И помолчи, пока я говорю, иначе потом тебе много лет придется раскаиваться и просить прощения за свой замысел не только у меня, но и у наших детей. Так вот, ты и сам прекрасно знаешь, что это непростительная низость — выгнать любящую тебя жену и заставить ее страдать, вместо того чтобы перенести выпавшие нам на долю беды вместе, поддерживая друг друга. Ты глубоко ранишь и оскорбишь таким поступком не только меня, но и всех моих родичей, а их большинство в этом домике. Я смолкла и уставилась на мужа самым укоризненным взглядом, стараясь найти на закаменевшем лице хоть искру раскаяния и лихорадочно придумывая доводы, какими могла бы его убедить. — Ты все неверно поняла, — тяжело начал лорд дознаватель, и я вдруг осознала, что он не собирается менять своего решения. И сейчас прозвучит окончательный приговор моему долгожданному счастью. — Нет! — поспешила перебить его. — Это ты еще не знаешь, на что я способна ради любви! Найду и представлю магистрам Саркана неопровержимые доказательства своего добровольного участия в этом деле, и тогда ношу, которую мы могли бы нести вместе, каждый из нас потащит по отдельности! — Я мужчина, — яростно скрипнул зубами Танрод, и у меня не осталось ни одного убедительного аргумента против этого железного довода. И тогда я сдалась. Села прямо на грязные ступени, закрыла руками лицо и горько заплакала, давно зная, как бесполезно кричать против ветра, — его безжалостные порывы все равно утащат в неизвестность все слова и мольбы. — Вели… — усевшись рядом, тоскливо позвал Танрод, но я уткнула лицо в колени и закрыла ладонями уши. — Вели! — рявкнул он яростно, обхватил меня одной рукой, а другой просто расстегнул поясок юбки, освобождая меня от добровольного плена. В этот миг от безысходности, испугавшись, что он сейчас просто закинет меня в портал, я вспомнила про свой последний щит. А через секунду уже летела вниз, в бездонную тьму, замирая и скуля от ужаса, но не желая возвращаться назад, в разгар светлого дня, где ждало меня прощание с едва найденной любовью. Танрод летел где-то рядом и сначала только скрипел зубами, едва слышно ругаясь, потом дотянулся до меня, вцепился, как в добычу, и начал трясти, словно копилку. — Вели!.. — доносились как будто издалека отчаянные призывы. — Вели!.. Но я им больше не верила, не могла поверить. Зато почему-то поверила его губам, сначала осторожно, а потом все нежнее и яростнее осыпавшим меня поцелуями. И еще нехотя распахнула глаза, опасаясь увидеть победный блеск во взгляде любимого.